Ева Модиньяни - Корсар и роза

• Название: Корсар и роза
• Автор: Ева Модиньяни
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-02918-4

Всю свою жизнь прекрасная Маддалена разрывалась между первым мужем — преданным Антонио — и отчаянным сорвиголовой Спартаком, который любил ее, но не способен хранить верность. Символ их любви, жемчужная брошь, служит Маддалене талисманом. Все потеряв, она стремится во что бы то ни стало вернуть свой талисман — чтобы передать внуку. Именно ему предстоит возродить былое могущество семьи и завоевать любовь своей прекрасной дамы.

---

— Ни о чем не жалейте, дорогая синьора. Радость от встречи с вами искупает любое ожидание, — галантно ответил ювелир, коснувшись губами руки Лены.

Они знали друг друга не менее тридцати лет. Маддалена поддерживала добрые отношения еще с отцом Роберто Кортезини. Ее никак нельзя было назвать страстной любительницей драгоценностей, напротив, украшения мало ее интересовали, но ей нравилось при случае делать дорогие подарки, и ювелирная фирма Кортезини всегда была на высоте ее ожиданий.

— Итак, кто начнет, вы или я? — спросила Маддалена, усаживаясь в любимое кресло и приглашая ювелира занять место напротив. Кошка, до этой минуты прятавшаяся под диваном, вылезла и, вспрыгнув на колени хозяйке, свернулась клубочком.

— Я всегда уступаю дорогу дамам, — усмехнулся ювелир. — Но сначала позвольте мне вручить вам вот это, — с этими словами он протянул ей небольшой футляр, который вынул из кармана.

— Это мне? — растерянно переспросила она.

— Это вам, — подтвердил он.

У нее в руках оказалась шкатулочка светлого дерева с тонкими розоватыми прожилками. Откинув крошечный золотой крючочек, Лена открыла ее. На кремовой бархатной подушечке покоилась ее роза, шедевр работы Тиффани, который кто-то перехватил у нее на аукционе.

— Не может быть! — ахнула Лена. — Неужели это вы были моим конкурентом?

На глазах у нее выступили слезы, она принялась тихонько гладить вновь обретенный талисман кончиками задрожавших пальцев.

— Я получил недвусмысленные указания. Мне было поручено выкупить эту брошь за любую цену и передать вам, — объяснил Кортезини.

— То есть вы хотите сказать, что кто-то потратил все эти миллионы, чтобы вернуть мне мою розу? — Она была поражена и растерянна.

— Именно так, синьора, — подтвердил ювелир.

— А к подарку не прилагалось письма или записки? — взволнованно спросила она.

— Командор[20] Антонио Мизерокки ничего такого мне не передавал, — ответил Кортезини, открывая имя дарителя.

— Тоньино! — воскликнула старая дама, продолжая поглаживать драгоценность, и по ее щекам тихо заструились слезы. — Ну, конечно, только он один мог проявить такую щедрость и деликатность. Милый, добрый старый дурак, — прошептала она. — В который раз он сумел застать меня врасплох.

— Командор Мизерокки позвонил мне и сказал, что это украшение очень вам дорого. Он поручил мне приобрести его для вас.

— Решил еще разок побаловать меня на старости лет, — растроганно вздохнула Маддалена. — Как он поживает, мой дорогой Тоньино?

— Иногда прогуливается по улице Монтенаполеоне в сопровождении слуги, потому что ноги отказываются ему служить. Но спина у него все еще прямая и голова по-прежнему ясная.

— Я хочу немедленно его поблагодарить, — решила старая дама.

Ювелир улыбнулся, поднялся и молча вышел из комнаты, пока Лена набирала номер.

Глава 2

Семья собралась в гостиной, на втором этаже виллы в Котиньоле. Лица у всех были напряженные, а взгляды растерянные. Здесь была и Миранда, старшая дочь, вдова Джулиано Серандреи, сын Джованни с женой Бьянкой и младшая дочь Маргерита с мужем Бруно Гуаральди. Был, наконец, и внук Лены Спартак, листавший журнал со скучающим видом. Сама Лена уютно устроилась в своем любимом кресле, укрыв ноги пледом. Кошка, как всегда, лежала, свернувшись калачиком, у нее на коленях.

Старая дама неторопливо обвела всех взглядом. Миранда, несмотря на безупречный грим, тщательно уложенные волосы и элегантное платье цвета фуксии, выглядела старше своих шестидесяти лет. Джованни сидел возле старинного трюмо с видом побитой собаки, словно желая спрятаться с головой в глубоком кресле. Его жена Бьянка демонстративно не захотела сесть и стояла у окна, повернувшись ко всем спиной, как будто больше всего на свете ее интересовало то, что сейчас происходило на центральной площади Котиньолы. В пятьдесят лет она все еще была хороша собой и выглядела от силы на сорок. В семье ее иронически, но не без зависти называли адвокатессой, причем не только из-за профессии, но и за то, что она отважно взялась за управление компанией, доверенной ей свекром, и блестяще справлялась с этим делом до тех самых пор, пока предприятие не втянулось в махинации международных финансовых корпораций. Тогда Бьянка решительно отказалась участвовать в интригах, в которых погрязли все остальные члены семьи. Она хорошо знала законы и придерживалась строгих нравственных принципов.

— То, что вы делаете, — объявила она родственникам, объясняя свой отказ, — противоречит закону и профессиональной этике. Все это непременно обернется против вас. Я в этом не участвую.

Она покинула директорский пост и с тех пор вела только частную практику. И все же в этот день Бьянка тоже пришла на семейный совет, стараясь не подавать виду, насколько беспокоит ее стремительно ухудшавшееся положение дел.

После Джованни настала очередь Бруно давать показания в суде. Из всех членов семьи он был, безусловно, самым непрактичным. С тех самых пор, как Бруно по страстной любви женился на Маргерите, он жил, не зная забот, под крылышком семейства Рангони и особенно крепко сдружился с Джованни, хотя и был на несколько лет младше.

Злые языки утверждали, что в его браке с Маргеритой любовь сочеталась с практическим интересом, но это было не так. По профессии Бруно был врачом-психоаналитиком, преуспевал в своем деле и имел процветающую практику в Равенне. С Маргеритой он познакомился около тридцати лет назад, когда она, в то время еще совсем молодая женщина, обратилась к нему за помощью, как к специалисту, потерпев жестокую неудачу в первом браке. Они полюбили друг друга и решили пожениться. В тяжелое для семьи время после смерти тестя Бруно уступил настойчивым уговорам жены и, оставив свою любимую работу, занялся семейным бизнесом, однако результаты оказались плачевными. И вот теперь бедному Бруно, как и его шурину Джованни, надлежало предстать перед «инквизицией».

Маргерита, младшая из детей Рангони, была женщиной удивительно красивой, но слабой и бесхарактерной. Неуверенность в себе делала ее мнительной и не давала жить спокойно.

Что касалось Спартака, сына Миранды и Джулиано Серандреи, единственного представителя мужского пола в младшем поколении семьи Рангони, то он окончил юридический факультет и получил степень бакалавра в Колумбийском университете. После смерти отца Спартак предпочел отойти от семейных дел и устроился на работу в адвокатской конторе в Равенне.

Спартак-младший был убежден, что не обладает талантами и способностями отца и деда. К тому же он понимал, что самостоятельно вряд ли сумеет разобраться в сложных хитросплетениях долгов и претензий, накопленных семьей за последние годы.

На семейном совете отсутствовали только две дочери Бьянки и Джованни. Они учились в Кембридже, штат Массачусетс, на факультете биологии. Бьянка никогда не уделяла им особого внимания. Она не была создана для материнства, зато ей идеально подходила роль деловой женщины.

Наблюдая за присутствующими, попросившими о встрече в ее доме, старая дама подумала, что именно ей, как хозяйке, надлежит прервать воцарившееся молчание.

— Ну, кто начнет? — спросила она.

Взгляды всех присутствующих обратились к Бьянке. Стало ясно, что именно ей поручено высказать их общее мнение. На лице Лены показалась легкая ироническая улыбка. Она уже составила себе мнение о причинах, заставивших всех собраться, и теперь ей было интересно посмотреть, как же они приступят к выполнению своего плана.

— Я начну, — сказала ее невестка, подходя к мужу и покровительственно положив руку ему на плечо. — Как вы знаете, приближается срок сдачи в архив дела о нашем банкротстве. Вчера мы созвали общее собрание и приняли решение пустить в оборот проценты с капитала «Рангони Кимика». Мы намерены добиться того, чтобы акции новой финансовой компании были подтверждены кредитными банками, которые, став их собственниками, смогли бы свободно, без всяких ограничений, заниматься продажей имущества. Вы следите за моей мыслью?

— До некоторой степени. Но мне почему-то кажется, что мы не для этого здесь собрались, — решительно отрезала Лена.

— Как раз об этом я и собиралась сказать. По мнению Спартака, нам не следует требовать возмещения имущественного ущерба от банков, уполномоченных улаживать наши дела. Мы с Джованни придерживаемся того же мнения, а вот Маргерита и Бруно с этим не согласны. Они утверждают, что у нас и без того уже хватает врагов, что процедура отказа от возмещения ущерба повлечет за собой новые расходы и помешает снятию секвестра[21] с имущества. Наш частный счет в швейцарском банке выжат до дна. Нам нужны деньги.

— Это я поняла. Увы, тут я ничем не могу вам помочь. Но мне хотелось бы внести деловое предложение. Вместо того чтобы говорить о миллиардах, возмещении ущерба, снятии секвестра и прочей бесовщине, давайте лучше поговорим о работе.