Кристина Грэн - Аферистка

• Название: Аферистка
• Автор: Кристина Грэн
• Издательство: ACT, Транзиткнига
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-026947-1

Фелиция — гениальная «актриса», чья сцена — шикарные курорты, великосветские гостиные, роскошные рестораны и клубы…

 Ее успех — это восторг «богатых и знаменитых» мужчин, готовых как под гипнозом выкладывать огромные деньги за туманные обещания…

 Неудача пахнет тюрьмой, — но талантливые аферистки не проигрывают…

 По крайней мере до поры до времени. А дальше?!

---

Маркус сегодня был в клубе, где собирались пожилые мужчины, для того чтобы важничать друг перед другом и делать вид, что они до сих пор имеют какое-то влияние в обществе. Зубной врач Луц спал сейчас в одной постели со своей женой. В конце недели он всегда исполнял свой супружеский долг, хотя, вероятно, думал при этом обо мне. Он обожал молодость и красоту и испытывал отвращение к отвислой груди супруги. Правда, она родила ему двоих детей, и за это он был благодарен ей, однако уважение и страсть — два разных чувства. Мужчины — неверные, безмозглые, ненадежные существа, которые никогда полностью не принадлежат нам и которых мы никогда до конца не поймем.

Но Коэн представлялся мне исключением из правил, потому что я любила его. Любовь все видит по-своему. Она — самый совершенный и самый недолговечный самообман из всех возможных. Когда мы проезжали мимо Эшенхаймской башни, таксист сказал мне, что порой, щадя здоровье жены, пользуется услугами проституток. Это звучало очень мило, но в сущности было гадко. Ложь помогает людям завуалировать несовершенство отношений.

Я вышла в западной части города у дома, где снимала комнату. Водитель не взял с меня денег за поездку как с коллеги по профессии, и я дала ему десять марок чаевых. Было еще довольно рано, и мне не хотелось подниматься в свое убогое жилище, бедность которого вызывала у меня отвращение.

Когда я вошла в пивную под названием «Последняя инстанция», у меня возникло чувство, будто я проникла в закрытое тайное общество. Когда попадаешь с улицы в прокуренное, пропахшее пивом помещение, всегда ощущаешь себя незваным гостем, на которого с любопытством смотрят все присутствующие. На мгновение смолкает многоголосый шум, чтобы потом возобновиться с новой силой. Посетители постепенно отворачиваются от тебя и снова возвращаются к прерванному разговору. А когда ты наконец подходишь к стойке и садишься на табурет, то окончательно сливаешься с целым, становишься его частью и в то же время сохраняешь одиночество. Мне нравится входить в незнакомые пивные и встречать в них враждебный прием. Искать общества и в то же время избегать его — в этом таится притягательное противоречие.

— Маленькую кружку светлого, пожалуйста.

Стоявший у крана хозяин бросил на меня подозрительный взгляд. Его не радовало появление в пивной незнакомки. Во всяком случае, он не счел это достаточным поводом, чтобы улыбнуться или убрать полную окурков пепельницу. Лежавшие под стеклянным колпаком рубленые котлеты выглядели неаппетитно. Мне хотелось есть и пить. Хозяин пивной положил передо мной подставку под кружку, сделал на ней пометку и поставил на нее пиво. Я ловила на себе косые взгляды соседей, до моего слуха доносились обрывки разговоров и заказы. На витрине за стойкой стояли бутылки с крепкими алкогольными напитками. Марки виски, которое предпочитал Пауль, среди них не было. На двери, ведущей в кухню, висели вымпелы футбольных клубов и веселые изречения, свидетельствовавшие о присущем хозяину пивной чувстве юмора и здравомыслии. Здесь осушали кружки и изливали душу. Все как обычно. Разговоры велись о деньгах, женщинах, мужчинах, детях, работе, футболе, проклятой политике. О том, что Германия стала чемпионом мира по футболу. О Никсоне, ушедшем в отставку из-за Уотергейта. О бомбе в Бейруте, о том, что во Франкфурте все же можно жить. Еще пива, Ханнес!

Диалект не украшал речь посетителей пивной. Я почувствовала, как чье-то бедро прижалось к моему. Оторвав взгляд от кружки с пивом, я увидела рядом женщину, которая пила водку из высокого стакана для воды. Одинокие пьяницы, просиживающие в пивных, не любят, когда на них смотрят в упор. Слишком пристальное внимание к своей личности они расценивают как агрессию или как сексуальное домогательство, что, по сути, одно и то же.

Другие просто опрокидывают стаканчик и находят в этом удовольствие. Когда же пью я, то весь мир, ухмыляясь, исчезает на глазах. Он гибнет. А я живу еще целую минуту. В этом я вижу цель жизни.

Я вспомнила Генриха, боксера, который любил подобные пивные, потому что в них человек чувствует себя более значительным на фоне уродливой обстановки и не таким одиноким в своем одиночестве. Генрих знал Брехта, потому что Брехт восхищался боксерами и описывал их в своих произведениях. Он следил за чемпионатами мира по боксу начиная с 1891 года, когда боксерские поединки длились пятьдесят и даже семьдесят раундов и заканчивались нокаутом. Он знал всех двенадцать чемпионов мира от Боба Фицсимонса до Микки Уокера. Да, Брехт любил бокс, а меня любил боксер. Однако наш поединок был остановлен в первом же раунде. Если бы я встречалась со своими соперниками на ринге, Геральд непременно победил бы меня, Пауля я отправила бы в нокаут, а Луц и Маркус продолжали бы биться, не подозревая, что у них нет никаких шансов победить.

Генрих пытался научить меня мыслить так, как мыслит боксер: вкладывать всю себя в каждый поединок, в каждую секунду боя. Архаичный образ действий, отлитый в жесткие правила. Они требуют от человека, чтобы он с наслаждением наносил удары и игнорировал собственную боль, чтобы соединил в одно целое тактику и интуицию, чтобы, теряя чувство собственного достоинства, с триумфом побеждал.

Еще одно пиво. Еще одна минута жизни, прежде чем мир погибнет. Победу над Паулем надо хорошенько отпраздновать. Я не хотела возвращаться в свою комнатку с сырым чуланом, потому что боялась звонка Клары и известия о том, что отец умер. То, что мы с Кларой вот уже несколько месяцев ждали этого события, не делало его менее ужасным. Мне было стыдно перед Кларой за то, что я редко посещала отца, Но он уже перестал меня узнавать, отец уже, по существу, умер, и ему было все равно.

Сидевший слева от меня парень заказал два шнапса. Я старалась не смотреть в его сторону, однако знала, что один шнапс предназначен мне. Выпей со мной, а потом я сделаю тебе неприличное предложение. Я осторожно отодвинула стакан в сторону и, поблагодарив парня, сказала, что терпеть не могу шнапс. Тот проворчал, что я, наверное, привыкла к более изысканным напиткам. Он говорил на гессенском диалекте с турецким акцентом. Женщина, пившая водку справа от меня, вмешалась в разговор.

— Оставьте девушку в покое! — потребовала она, и они начали спорить.

Я молча сидела между ними. Они спорили о шнапсе и высокомерии. И я слышала, как парень сказал, что такие, как я, ненавидят иностранцев. Я могла бы ответить ему, что моя алчность не признает культурных и расовых барьеров, но предпочла промолчать. Защищавшая меня алкоголичка улыбнулась мне.

По-видимому, она когда-то была красавицей. Эта женщина чем-то напоминала мою мать, которую я знала только по фотографиям. В правой руке она сжимала стакан, в левой держала сигарету. Голос звучал фальшиво, когда она пыталась успокоить разбушевавшегося парня. Вероятно, ей было глубоко безразлично его поведение, просто хотелось с кем-нибудь поговорить. Парень был небольшого роста, коренастый, с хорошо развитой мускулатурой. Должно быть, работал упаковщиком мебели. Его волосы были перекрашены в белый цвет. Он говорил короткими, рублеными фразами, агрессивным тоном, стараясь оскорбить и унизить в лице алкоголички всех немецких женщин, которые отвергали его. Он был честнее, чем они, и потому не стеснялся в выражениях. Его упреки были направлены в мой адрес, но женщина воспринимала их на свой счет. Сидевшие у стойки посетители внимательно слушали спор, они готовы были ринуться в бой, хотя не понимали, о чем идет речь. Будь сейчас рядом со мной Пауль, он наверняка попытался бы бежать из пивной. Луц испугался бы за свои зубы, которые могли пострадать в драке. Маркус вообще никогда не зашел бы в подобную пивную. А Коэн? Я привыкла не доверять красивым словам и звучным фразам.

Когда я заплатила за свое пиво, алкоголичка угостила меня еще кружкой светлого. К тому времени турок уже вступил в спор с двумя мужчинами за стойкой.

— Какие мерзавцы, — сказала незнакомка, чокаясь со мной.

Смелое, пусть и не оригинальное, замечание, поскольку в зале «мерзавцы» находились в большинстве. Должно быть, моя соседка тоже была боксером, правда, потрепанным жизнью и потерпевшим не одно поражение. Женщине уже не всплыть на поверхность, если ей за сорок и она топит тоску по несбывшемуся в алкоголе. Несмотря на то что незнакомка у меня на глазах уже выпила четыре или пять порций водки, она все еще казалась трезвой. Женщина обращалась ко мне на ты. Она сказала, что ее зовут Беатой, и улыбнулась, когда я назвала свое имя. Нет, она не была моей матерью, хотя имела с ней несомненное сходство. Я давно уже не вспоминала о ней. По словам Клары, моя мать живет сейчас в Ирландии. Впрочем, к черту все это. Она не стоит того, чтобы думать о ней. Вондрашек по крайней мере был не самым плохим отцом. Он никогда не бил меня, не обращался со мной жестоко и не докучал излишней любовью.