Номи Бергер - Бездна обещаний

• Название: Бездна обещаний
• Автор: Номи Бергер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-15-000580-4

История прекрасной, талантливой пианистки Кирстен Харальд — это история Золушки, рожденной в бедной семье и постепенно взошедшей на высшую ступень лестницы славы и успеха. Однако счастливый брак Кирстен с социологом Джеффри Оливером оборвался страшной трагедией…

---

— Повешение — слишком легкая смерть для животного, — прорычала Клодия. — Думаю, я лучше запытала бы его до смерти.

— Боже мой, Эрик, что же вы натворили? — уже не шутя, встревоженно спросила Кирстен.

— Боюсь, солнышко, что я как раз-то не натворил, — вздохнул Эрик. — Я не купил Уинфорд.

— Прежде всего ты, вероятно, никогда и не собирался покупать его! — воскликнула Клодия. — Это была лишь хитрая уловка, чтобы заставить меня пригласить в наш дом Майкла Истбоурна.

— Разве я виноват в том, что Роксана продала свой дом в Хемпстеде и отдала деньги отцу? — оправдывался Эрик. — Ты же понимаешь, он вправе распоряжаться своими частными владениями.

— Ах, оставь, — перебила мужа Клодия. — Ты все это время занимался ерундой и лгал. Сперва газета, потом…

— Ты считаешь, что продать газету так просто?

— А твоя дурацкая затея с журналом?

— Меня просто предали, и ты прекрасно это знаешь. Клодия, детка, мне очень жаль. Мне действительно ужасно жаль. Я делал все, что в моих силах.

Эрик подошел к жене, чтобы успокоить ее, но Клодия была вне себя от ярости.

— Ни черта ты не делал, ты, ублюдок. Не прикасайся ко мне! Отойди от меня, черт тебя побери!

Эрик опустил руки и вернулся к письменному столу. Кирстен смотрела на них в ужасе: ей никогда еще не приходилось видеть, чтобы леди так жутко бранилась. Столкнувшись с проявлением дикой ненависти и злобы, она думала об одном — как разрядить обстановку. Кирстен тихо подошла к Клодии и легонько прикоснулась к ее руке:

— Почему бы вам не подняться со мной наверх и переодеться? Я уверена, что, как только мы попадем на выставку, вы забудете об этом доме и…

— Я не забуду об Уинфорде! — Клодия, забывшись, раздраженно отбросила руку Кирстен. — И я не намерена забывать его!

Эрик и Кирстен беспомощно переглянулись.

— Так вы вообще не собираетесь сегодня идти в Национальную галерею? — предприняла последнюю попытку Кирстен.

— Нет, почти уверена, что нет.

— И чем бы вы хотели заняться вместо этого?

— Чем бы я хотела заняться и чем я займусь на самом деле — две совершенно разные вещи. То, чем я хотела бы заняться, к сожалению, выходит за рамки закона, но то, чем я займусь, — нисколько.

— И что же это будет? — поинтересовался Эрик, на обеспокоенное лицо которого вернулось подобие улыбки.

— Пойду к себе в комнату и от души наплачусь.

Кирстен хотела было последовать за расстроенной Клодией, но Эрик отрицательно покачал головой.

— Лучше ей побыть в одиночестве, солнышко. Боюсь, что огорчил ее, обидев как никогда в жизни. Видит Бог, я того не хотел.

Клодия провела в своей комнате всю оставшуюся часть дня и даже отказалась выйти к ужину. Ночь не принесла обитателям дома ни малейшего облегчения. Казалось, должно случиться нечто ужасное. В воздухе витало беспокойство, раздражение и тревожное ожидание. Тем не менее с первыми же лучами солнца все облегченно вздохнули. Вначале перемены заметили горничные: на месте всех акварелей с изображение Уинфорд-Холла зияли пустые пятна, вернее, более яркие квадраты обоев. Картины исчезли. Выносившая мусор Мэг обнаружила пропавшие полотна в большом металлическом мусорном ящике — рамы разломаны, сами акварели искромсаны на тысячи мельчайших кусочков.

9

— Скажи мне, солнышко, — оторвавшись от газеты, Эрик смотрел на Кирстен одним из самых своих непонятных взглядов, — что ты знаешь о «Вигмор-холл»?

Отложив книгу, Кирстен подтянула коленки к подбородку и улыбнулась.

— Это легко, — сказала она, вспомнив, что такими вот небрежными вопросиками славился ее школьный историк, мистер Вайдмен. — Это концертный зал на Вигмор-стрит, у него великолепная акустика, внутренний интерьер отделан мрамором и алебастром. В «Вигмор-холл» дал свой первый в жизни концерт двадцатишестилетний Артур Рубинштейн.

Эрик довольно улыбнулся.

— Все верно, — закивал головой он, заговорщически подмигивая сидевшей рядом с ним на диване Клодии.

Клодия понимающе усмехнулась в ответ. Временами казалось, что тогдашней ужасной ссоры между ними вовсе не было — их отношения, как всегда, отличались теплотой и простотой. К тому же никто в доме даже и не упоминал об уничтоженных акварелях. Пустые места на стенах постепенно заняли картины, приобретенные на аукционах «Сотби» и «Кристи».

— А как бы ты отнеслась к возможности обставить господина Рубинштейна на четыре года? — продолжил свои расспросы Эрик.

— Простите?

— Эрик пытается выяснить, ходя вокруг да около, дом гая — не поднимая глаз от своего рукоделия, вступила в разговор Клодия, — как бы ты отреагировала, если бы тебе предложили выступить в «Вигмор-холл».

— Что за вопрос? — вся вспыхнула Кирстен. — Разумеется, с великой охотой. О концерте в «Вигмор-холл» можно только мечтать, я бы все отдала за такое выступление! — воскликнула Кирстен.

Волнение, овладевшее девушкой, заставило Эрика и Клодию прекратить игру в кошки-мышки.

— Ну так считай, что тебе это удалось, — поспешил сообщить Эрик.

— Что? — От неожиданности у Кирстен перехватило дыхание.

— Счи…

— Эрик! — Кирстен вскочила на ноги и запрыгала по комнате, словно ноги ее объяло пламя.

— Все уже устроено, солнышко. Мы арендовали зал на вечер двадцатого июня.

— Не верю ушам своим! Я просто не верю!

— Ты уже выросла из наших домашних концертов, — улыбнулась Клодия. — Пришло время твоего официального дебюта в Лондоне. Вспомни, ведь выступление на широкой публике и было конечной целью нашей программы. Можешь рассматривать предстоящий концерт как выход в большой музыкальный свет.

Потрясенная Кирстен потеряла дар речи. Когда же смысл известия окончательно дошел до нее, она дала волю своей беспредельной радости и схватила названых родителей за руки.

— Я буду выступать в «Вигмор-холл»! — восторженно повторяла будущая дебютантка, поднимая Клодию и Эрика на ноги. — Я буду выступать в «Вигмор-холл»!

И вся троица, взявшись за руки, под щебетание восторженной Кирстен закружилась по комнате в веселом хороводе, топая ногами так, что старинные китайские вазы эпохи Мин раскачались на своих деревянных подставках. Непонятный шум заставил Рандолфа поспешить в кабинет хозяина. Когда же слуга увидел неистово выплясывающих господ, он покачал головой и глубоко задумался, не сошли ли достопочтенные Шеффилд-Джонсы с ума окончательно.

Следующие четыре недели были целиком и полностью посвящены предстоящему концерту. Для выступления Кирстен с Магдой отобрали произведения Грига, Рахманинова, Листа и Шопена. И Кирстен оттачивала, шлифовала и совершенствовала свою новую программу до тех пор, пока каждая вещь не засияла чистым золотом. Наряд для Кирстен выбирала Клодия. Для грядущего торжества она заказала от Кристиана Диора свободное шелковое длинное платье все того же цвета лаванды с более темным шифоновым хвостом. После того как платье было одобрено Кирстен, Клодия, не обращая ни малейшего внимания на протесты своей протеже, купила в качестве дополнения к наряду сережки с бриллиантами и аметистом.

Первую рекламную фотографию Кирстен сделал двадцатитрехлетний взъерошенный молодой человек с выразительным именем Антони Армстронг-Джонс — последнее открытие Эрика, считавшего работы молодого фотохудожника весьма и весьма новаторскими. Фотографии, сопровожденные соответствующим текстом, разослали во все крупные газеты континентальной Европы, приложив к ним еще и тысячу двести специально изготовленных пригласительных билетов. У Кирстен не было возможности ознакомиться со списком приглашенных, и, будучи неуверенной, включено ли в перечень известное имя, она набралась наглости и лично отправила по почте приглашение Майклу Истбоурну, почти как вызов.

В вечер концерта Кирстен в одиночку пробралась в артистическую уборную «Вигмор-холл», испытывая смешанное чувство радости и желания оказаться сейчас где-нибудь подальше отсюда. Дебютантку кидало то в жар, то в холод, в животе все бурлило и клокотало, словно в шторм на корабле, колени под длинным шелковым платьем с шифоновым шлейфом трясло мелкой дрожью.

«Успокойся, успокойся, — без устали повторяла про себя Кирстен. — Это тот вечер, которого ты ждала всю жизнь. Твой первый по-настоящему значимый публичный концерт, реальный шаг к вершине. Успокойся, успокойся». Если бы только родители и Наталья были сейчас рядом! Они бы сидели в первом ряду, и Кирстен сразу увидела бы их. Если бы только они могли разделить с ней волшебство наступившего вечера. «Успокойся, успокойся». Кирстен уставилась на свое отражение в огромном зеркале, висевшем над столиком, пытаясь сообразить, кто эта молодая особа с пепельно-бледным лицом, широко раскрытыми глазами и диким взглядом?