Джон Вэнс - Тчаи: Сага странствий (переработанный перевод)

• Название: Тчаи: Сага странствий (переработанный перевод)
• Автор: Джон Вэнс
• Жанр: Научная Фантастика

По землям затерянной среди звезд древней планеты Тчаи скитается необычный путешественник. Адам Рейш был разведчиком на корабле, который исследовал происхождение сигналов, отправленных из неизученной части космоса. Из всего экипажа выжил только он. Адам оказался в полном одиночестве в мире, где некогда бушевали войны между представителями удивительных рас, в древности похитивших с Земли и поработивших целые народы, и принудивших исконных обитателей Тчаи скрыться в подземельях. В своих странствиях Адам преследует две цели — найти способ вернуться на родную планету, и освободить своих соплеменников.

Одна из лучших серий классика американской фантастики и фэнтези Джека Вэнса ( Jack Vance , 1916-2013 ), тетралогия о Тчаи (“Planet of adventure” (1968-1970) , каждый роман посвящен приключениям героя во владениях одной из четырех населяющих эту планету рас — часчей, ваннэков, дирдиров и пнумов) — фантастика лишь по антуражу и сквозному сюжету, который важен постольку, поскольку позволяет нанизывать на него одно событие за другим. По форме повествования, по лаконичной, как бы «утрамбованной», но емкой бравурной манере письма, где есть и гротеск, и циничный юмор плутовского романа-пикарески, это авантюрно-приключенческая фэнтези — жанр, в котором Вэнс преуспел больше всего. Главный герой, при всей его условной положительности, здесь нередко действует в духе симпатичного «плохиша» Кугеля из знаменитого цикла «Умирающая Земля». Красочные описания постепенно открывающегося нам удивительно цельного в своей пестроте мира, невероятные существа и их не менее странные обычаи и обряды увлекают не меньше, чем битвы, поиски сокровищ, страшные тайны, любовь, мистические ужасы и другие перипетии сюжета.

«Фирменный» стиль Вэнса, сформировавшийся под влиянием одного из родоначальников фантастической литературы К.Э. Смита, создает атмосферу почти игровой условности происходящего, свободного полета фантазии. К сожалению, именно эта особенность обычно пропадает при переводе его книг, особенно фантастических — получается либо неуклюже и тяжеловесно, если не косноязычно, либо почти пересказ.

Переработанный (с учетом авторских изменений в последнем изд.) и заново отредактированный перевод.

---

Он разложил по карманам несколько предметов, которые вынул из своего пакета, остальное спрятал под перевернутым тазом. Спустившись в общую комнату, заметил Траза, сидящего в напряженной позе на скамейке возле стены. Рейш спросил его, что случилось, и юноша признался, что никогда еще не был в таком месте и не хочет стать посмешищем. Адам рассмеялся и хлопнул его по плечу. Траз в ответ растянул губы в вымученной улыбке.

Появился Анахо, почти неузнаваемый в одежде кочевника. Спутники зашли в таверну, где им подали хлеб и темную густую похлебку, — Рейш предпочел не расспрашивать, из чего она приготовлена.

После обеда Анахо с задумчивым видом обратился к Рейшу:

— Отсюда ты хочешь направиться в Перу?

— Да.

— Его еще называют «Город погибших душ».

— Да, мне говорили.

— Это, конечно, гипербола, — важно заметил субдирдир. — Вообще говоря, душа — понятие достаточно спорное. Теология дирдиров — очень тонкая вещь, я не стану обсуждать такие предметы с тобой, хочу только отметить... нет, нет, не стоит, не хочу тебя смущать. Но этот караван направляется именно в Перу, тот самый Город погибших душ. Ходьбе я предпочитаю более удобный способ передвижения. А следовательно, предлагаю нанять самую лучшую повозку, какую только сможет предоставить нам караванщик.

— Превосходная идея, — согласился Рейш. — Но я...

Анахо торжественно поднял палец.

— Не беспокойся. По крайней мере в данный момент я чувствую расположение к тебе и мальчишке — ты вежлив и относишься к людям уважительно, знаешь свое место и соблюдаешь пределы статуса, стало быть...

Возмущенный Траз, тяжело дыша, вскочил на ноги.

— Я носил эмблему Онмале! Ты можешь хотя бы представить себе, что это значит? Думаешь, я ушел из лагеря с пустыми руками? — Он бросил на стол длинный мешок. — Мы не нуждаемся в твоих благодеяниях, субдирдир!

— Как хочешь, — ответил Анахо, взглянув на Рейша.

— Поскольку у меня нет денег, — объявил Адам, — я с благодарностью принимаю все, что вы оба мне предложите.

Общая комната постепенно заполнялась посетителями: погонщиками каравана, воинами. Вошли три гордых иланта — старший караванщик и его помощники. Все требовали еды и вина. Когда старший насытился, Анахо, Траз и Рейш подошли к нему и попросили отвезти их в Перу.

— Хорошо, если вы не торопитесь, — ответил тот. — Мы останемся здесь, пока не подойдет караван Аиг—Хедаджа с севера, потом пройдем через Голссе; так что, если спешите, можете договориться с другими.

Адам предпочел бы более быстрый способ достичь цели своего путешествия: кто знает, что может случиться с разведывательным ботом, пока они в пути? Но поскольку лучших вариантов явно не предвиделось, он решил удовлетвориться тем, что есть.

Не только Рейш испытывал нетерпение. К столу караванщика подошли две женщины в черных одеяниях и красных башмаках. Одну из них Рейш видел раньше — она стояла в дверях того самого дома, который он только что пытался найти. Ее спутница была выше ростом и еще более высохшая, а лицо ее казалось синюшным, как у трупа. Голосом резким и скрипучим, словно от постоянного раздражения, она сказала:

— Господин Баоян, долго нам еще придется здесь ждать? Погонщик утверждает, что мы отправимся не раньше чем через пять дней.

— Да, верно.

— Но это невозможно! Мы опоздаем!

— Мы ожидаем каравана с севера, чтобы обменяться товарами, — профессионально невыразительным тоном ответил Баоян. — Потом сразу же отправимся в путь.

— Мы не можем ждать так долго! Мы должны быть в Фазме, у нас очень важное дело!

— Уверяю вас, матушка, я привезу вас как раз вовремя.

— Не успеете! Мы должны выехать тотчас же! — хрипло выкрикнула мясистая неуклюжая толстощекая женщина, которую Рейш видел раньше.

— Боюсь, это невозможно, — резко произнес Баоян. — Вы еще хотели что-то сказать?

Женщины безмолвно отвернулись и возвратились к своему столу у стены.

Рейш не мог сдержать любопытства:

— Кто они такие?

— Жрицы Тайного женского культа. Разве ты не знаешь? Они кишат повсюду. Откуда ты родом, что задаешь такие вопросы?

— Из дальних краев, — ответил Рейш. — А кто та молодая женщина, которую они держат в клетке? Тоже жрица?

Баоян поднялся из-за стола.

— Рабыня, по-моему из Чарчана. Они везут ее в Фазм для совершения какого-то своего ритуала. Такие вещи меня не касаются. Я караванщик, вожу товары из Коада на Дване до Тостсанага, до самого океана Счанизад. Мне все равно, кто и зачем нанимает мои повозки, — он пожал плечами и пренебрежительно цыкнул, — жрицы, рабыни, субдирдиры, кочевники или даже странные гибриды. — Холодно улыбнувшись, он вышел на площадь.

Все трое вернулись за свой столик.

Задумчиво хмурясь, Анахо снова оглядел Рейша.

— Да, интересно, чрезвычайно интересно.

— Что интересно?

— Твое снаряжение, которое почти ничем не уступает совершенным изделиям дирдиров. Одежда неизвестного на Тчаи покроя. Странное невежество относительно некоторых вещей и столь же необычные знания о других предметах. Я уже готов поверить, что ты тот, за кого себя выдаешь, — человек с далекой планеты. Полная нелепица, конечно.

— Я ни за кого себя не выдаю, — возразил Рейш.

— Но мальчик сказал...

— Тогда все вопросы к нему.

Адам отвернулся от субдирдира и стал рассматривать жриц, наклонившихся над своими мисками с супом. Теперь к ним присоединились еще две, а между ними шла пленная девушка. Те, что разговаривали с караванщиком, постоянно оглядываясь, ворчливо, с раздраженными жестами сообщили остальным о результатах. Девушка сидела, печально опустив голову, положив руки на колени. Наконец одна из женщин толкнула ее, указала на миску с супом, и та покорно, словно автомат, начала есть. Адам не мог оторвать от нее глаз. «Она рабыня, — с внезапно нахлынувшим волнением подумал он, — может быть, ее продадут?» Вряд ли. Девушка такой необычайной красоты наверняка предназначена для каких-то необычных ритуалов. Рейш вздохнул, отвернулся от невольницы и заметил, что она произвела на других — особенно на илантов — такое же сильное впечатление. Они глазели на нее, крутили усы и смеялись, делая непристойные жесты. Адам возмутился. Разве эти скоты не знают, какая судьба ждет несчастную?

Жрицы встали одновременно, как по сигналу. Подозрительно оглянувшись, вывели девушку наружу. Некоторое время они шествовали на площади, внимательно следя за невольницей, которая шла сбоку. Стоило ей немного отстать, ее толкали так, что она вынуждена была бежать, чтобы догнать их. Иланты тоже вышли на площадь и присели на корточки у стены постоялого двора. Они сняли свои плащи и шлемы с черепами, заменив их беретами из мягкого коричневого бархата; каждый налепил на свои лимонно-желтые щеки по красному кружку по моде илантов. Воины щелкали орехи, выплевывая скорлупу на землю, и не отрывали глаз от девушки. Они подшучивали друг над другом, хихикали и толкались, словно подзуживая. Наконец один из них встал и направился через площадь вслед за жрицами. Он заговорил с девушкой, но та непонимающе смотрела на него. Жрицы сразу остановились и подскочили к нему. Самая высокая подняла руку, указывая на небо, и что-то сердито крикнула. Илант, нагло ухмыляясь, не двинулся с места. Он не заметил, как толстенная жрица подкралась к нему сбоку и сильно стукнула по голове. Илант упал, но тут же вскочил на ноги, изрыгая проклятия. Жрица, злобно улыбаясь, пошла на него; воин занес кулак, но она, обхватив его, ударила головой, подняла и, напрягая живот, отбросила далеко в сторону. Подбежав, стала бить поверженного мужчину ногами, и к ней присоединились ее подруги. Окруженный со всех сторон илант отполз от них и с трудом поднялся на ноги. Осыпая бранью женщин, он плюнул в лицо первой жрице и, быстро отбежав, присоединился к своим товарищам, которые покатывались со смеху, наслаждаясь зрелищем.

Жрицы продолжали свою прогулку, изредка поглядывая на илантов. Солнце уже стояло низко на небе, бросая на площадь длинные тени. С холмов спустилась группа тощих белокожих людей со светло-русыми волосами, наряженных в пестрые лохмотья; у них были мелкие острые черты лица и маленькие косо посаженные глазки. Мужчины били в медные гонги, женщины исполняли странный танец, похожий на прыжки испуганных кузнечиков. Грязные оборванные детишки сновали среди пассажиров каравана, выпрашивая деньги. На повозках проветривали одежду и одеяла, кругом, колыхаясь под дующим с холмов легким ветерком, пестрели оранжевые, желтые, красные и коричневые куски ткани. Жрицы и девушка-пленница снова удалились в дом с окованной железом дверью.

Солнце село за холмы. Сумерки окутали постоялый двор, на площади стало тихо. Из окон передвижных домиков просачивался неяркий свет. Кругом простиралась сразу потемневшая степь, окаймленная тусклым отблеском последних закатных лучей на горизонте.