Александр Пресняков - Над волнами Балтики

• Название: Над волнами Балтики
• Автор: Александр Пресняков
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Чертыхнувшись, Чванов аккуратно разглаживает под матрацем широченные флотские клеши и шлепает босиком по отскобленным доскам. С темнотой воцаряется тишина. Но сон не приходит. Пережитое за день всплывает в памяти.

Интересно, когда мы начнем летать? Программа составлена очень обширно. Конструкция самолета, мотора, устройство приборов и оборудования, мины, торпеды, тактика их применения - все это мы должны изучить в совершенстве. Целых три месяца, словно курсанты, будем сидеть на классных занятиях, есть в столовой три раза в сутки, высыпаться каждую ночь. А другие будут бомбить фашистов, ставить мины на фарватерах, торпедировать корабли...

Торпеды. Сегодня мы видели их впервые. Пятиметровые металлические сигары, начиненные взрывчаткой и сложными хрупкими механизмами. Бросают их с высоты двадцать пять метров. Высоту определяют на глаз. Это же очень сложно! Мины попроще. Их бросают как бомбы. В воде они сами становятся на заданной глубине.

Сегодняшний день был заполнен событиями. Командир эскадрильи познакомился с нами и сразу повел к самолетам, показал образцы оружия. Чувствуется, что капитан Кузнецов назначен к нам не случайно. Бывалый летчик, с многолетним инструкторским опытом. Для нас это то, что нужно...

Деревня, где размещается полк, как бы укрылась под снеговыми сугробами. Дома здесь просторные. Срублены добротно, со вкусом. И люди степенные, приветливые.

Аэродром сразу же за околицей. На нем нет никаких строений. Просто огромное, окаймленное лесом колхозное поле. По его границе, в неприметных с воздуха вырубках, замаскированы самолеты - двухмоторные дальние бомбардировщики-торпедоносцы конструкции С. В. Ильюшина. Старые машины имеют наименование ДБ-3, новые - Ил-4. Около самолетов в лесу расположен целый подземный город. В просторных чистых землянках живут техники, механики и воздушные стрелки, размещены баня, электростанция и даже столовая. Только летчики и штурманы расселены по деревенским домам.

Нашу избу замело снеговым сугробом почти до крыши. Из расчищенных окон видна застывшая речушка Молога. Хозяйка зовет нас сынками, иногда подолгу смотрит на нас и, отвернувшись, украдкой вытирает слезы передником. Ее муж и два сына - на фронте.

В просторной горнице жарко и душно. Старые ходики отсчитывают секунды ровными, четкими ударами маятника. На соседней кровати разметался поверх одеяла Иван Кудряшов. В противоположном углу тихо с присвистом посапывает Павел Колесник. Под грузным Волковским временами скрипит матрац. Их сон безмятежен и крепок. А мне почему-то не спится...

* * *

Сгустившиеся вечерние сумерки прерывают занятия. Иззябшие и голодные, прямо с аэродрома заворачиваема столовую. Ужин уже подходит к концу, и маленький зал быстро пустеет.

- Опять с ребятами потолковать не успеем. А жаль, - негромко басит Федор Волковский, растирая ладонями побелевшие щеки. - Народ, видать, стреляный, с опытом.

С Федором мы не только слетались, но и сдружились. Он и теперь остался в моем экипаже. Его настоящее имя - Филипп. Так он был назван попом при крещении. Не хотели родители этого имени. Слезно молили батюшку по-другому назвать их младенца. Не внял долгогривый настойчивым просьбам, и стали мальчонку звать Филей. Долго пытались родители свыкнуться с этим именем и не смогли. Однажды отец, изругав попа, назвал сына Федей. С тех пор у парнишки стало два имени: одно метрическое, другое мирское.

Федор старше нас всех. Ему перевалило за тридцать. Решительный, немногословный, он выделяется внутренней собранностью, рассудительностью. Вчера на собрании коммунисты избрали его парторгом.

По быстрому взгляду Чванова догадываюсь, что он уловил в словах Федора возможность какой-то зацепки. Почти в любом выражении, особенно при оговорке, Виктор сразу находит повод для шутки.

- На поклон собираешься, старче? - обращается он к Волковскому.

- У толковых людей и поучиться не грех, - добродушно парирует Федор.

- Значит, за недоучек нас принимаешь?

- Зачем же так резко? - улыбается Федор. - Опыт товарищей нам не помеха.

У Виктора заблестели глаза. Еще секунда - и с его губ сорвется веселая, а может, и острая реплика...

- Студентам приятного аппетита! Не притупились ли зубки? Науки у нас мудреные, фронтовым огнем прокаленные. Раскусить с ходу трудно.

Повесив реглан на вешалку, штурман полка капитан Хохлов направляется к нашему столику.

- За беспокойство спасибо, но мы из породы клыкастых, - отвечает раскрасневшийся Чванов. - Нашими зубами не ваши науки, а фашистские глотки рвать можно.

- Ух какой кровожадный! - отшучивается Хохлов.

- Пожалуй, освирепеешь, - не унимается Виктор. - Из боевых самолетов нас вытряхнули. За парты, как школьников, усадили. И не на день, не на два, а на целых три месяца. Разве сюда мы за этим приехали?..

Облокотившись на спинку стула, Хохлов внимательно смотрит на нас. Над нагрудным карманом его гимнастерки, переливаясь выпуклыми гранями, четко вырисовывается золотая звездочка Героя. Впервые я вижу ее так близко.

- И вы, лейтенант, так же думаете? - обращается он к Колеснику.

- Угу, - кивком головы соглашается Павел. - Мать и отец у фашистов, под Винницей. Сына-освободителя ждут. Наверное, до слез глаза проглядели.

- Чего ж вы хотите? - говорит удивленно Хохлов. - Получить самолеты - и в бой? А как же без знаний летать? Как воевать, не освоив тактику их применения?

- Мы не из тыла приехали, - продолжает упорствовать Чванов. - До этого каждый за сотню вылетов сделал. Поймите, пока мы сидим на земле, сколько фашистов в живых останется? У него родные под Винницей, - указал он на Павла, - у меня остались на Брянщине. Не можем мы терять ни минуты. Летчики пусть полетают чуть-чуть, а тактику и потом одолеем.

- Выходит, у тебя душа изболелась, потому что родные за фронтом. Поэтому тактику - в сторону и вперед на врага!..

Придвинув стул, Хохлов подсаживается вплотную.

- Война и до нас в первый день докатилась. И не просто прогромыхала, перекатом прошла, а до самого сердца, на полную выкладку завернула. Про Мемель вы знаете? Это военно-морская база. Ее можно сравнить с волчьей пастью. Зениток там тьма. Сила огня ураганная. Истребители в полной готовности. Сигнал - и они над объектом. А двадцать второго июня средь белого дня мы этот Мемель бомбили и вернулись целехонькими. Комэски Плоткин и Гречишников тогда отличились. Они ведущими были. В чем же секрет? Кому мы успехом обязаны? Может, чудо какое свершилось?

Привычным жестом Хохлов поправляет нависшие над глазами русые волосы.

- Чуда здесь не было. Фашисты нас просто не ждали. Они не могли и подумать, что в первый же день войны после удара по нашим аэродромам мы прилетим к ним с ответным визитом. Свою территорию они неуязвимой считали. И просчитались. Визит состоялся. Только мы прилетели не с суши, а с моря, ударили с ходу и снова в сторону моря ушли. Внезапность и быстрота оказались сильнее зениток и истребителей. Вот что такое тактика.

Вздохнув и расправив плечи, он снова поправил свисающий чуб. В его глазах заблестели смешливые искорки.

- Разве мы против тактики? - тяжко вздыхает Колесник. - Страшно три месяца по тылам околачиваться. Совестно людям в глаза смотреть. Они же за нас надрываются...

"12 февраля. Наши переживания, кажется, были напрасными. За партой держать нас не собираются. Сегодня до обеда сдавали зачеты по самолету, мотору и приборному оборудованию. За отличные знания объявил нам Кузнецов благодарность, подготовку к полетам провел и приказал отдыхать. Завтра у нас вывозные по кругу и в зовну. Настроение замечательное. Однако новый самолет немного пугает. Старики говорят, очень сложный, а на взлете особенно. Во время разбега его ведет вправо так сильно, что рулем поворота не удержать, моторами нужно жонглировать.

Мы всю жизнь на одном моторе летали и навыков этих не отрабатывали.

...В столовой официантка одна (зовут ее Машенькой) мне очень нравится. Фигурка стройная. Личико светлое. Брови вразлет как углем нарисованы. Глаза большие, серые и всегда грустные. Муж ее летчиком был. Под Двинском сгорел. Они перед самой войной поженились. Значит, сильно любила его, если забыть не может..."

"13 февраля. Сегодня впервые поднялся в воздух на новой машине. Такого удовольствия я еще не испытывал. На взлете она сложновата, но уклонение вправо легко парируется опережением оборотов на правом моторе. А в воздухе мечта! Высоту набирает, как истребитель. Чуть заглядишься, а скорость за третью сотню переваливает. Со старой "эмбээрухой" никакого сравнения.

Сергей Иванович Кузнецов - молодец. В управление совершенно не вмешивается. Дает прочувствовать машину на всех режимах от взлета и до посадки. Если заметит, что зевать начинаешь, ударит по штурвалу легонечко или голосом предупредит. Говорит неторопливо, спокойно, как мой бывший инструктор Седов..."