Пенелопа Уильямсон - Сердце Запада

• Название: Сердце Запада
• Автор: Пенелопа Уильямсон
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995

Клементина Кенникутт, воспитанная в пуританской Новой Англии, стремится убежать из дома своего жестокого отца. Поэтому, когда Гас Маккуин, ковбой со смеющимися глазами и грандиозными планами, предлагает ей отправиться вместе на его ранчо в Монтану, Клементина быстро соглашается. Но ничто не подготовило беглянку ни к суровой действительности жизни на пограничной территории, ни к внезапным порывам своевольного сердца, а меньше всего к влюбленности с первого взгляда в Зака Рафферти, предназначенного ей судьбой, лихого и безрассудного брата Гаса. Будучи леди, Клементина решает, что не позволит фронтиру или замужеству одержать над ней верх. Она живет полной жизнью, заводит дружбу с городской проституткой, встает на защиту индейцев и подавляет желания собственного сердца, пока Зак, решившись на противостояние, не вынуждает ее сделать выбор. 

Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru.

Перевод: Rusena

Редактирование: LuSt, codeburger

Иллюстрации: Nata Nata

Полное оформление можно посмотреть в теме

Пенелопа Уильямсон "Сердце Запада"

http://lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?t=15235

---

Добравшись до сарая, миссис Маккуин первым делом накормила животных. Там находились одни только лошади — куры давно передохли, во время первых сильных морозов, а свиней забили еще до этого. Лошади стояли в стойлах, сгорбившись и опустив головы от ветра, проникающего сквозь трещины в стенах. Кементина переживала за необъезженных лошадей на пастбищах и коров, которые, наверное, штабелями лежали вдоль изгородей.

Пальцы одеревенели, а руки и ноги потеряли способность чувствовать, пока она накалывала на вилы сено и разбивала лед в корытах. Клементина уложила на красные санки столько дров, сколько смогла. Всю влагу из дерева высушил мороз, и поленья стали такими легкими, что она с легкостью могла бы жонглировать ими как циркач булавами. Но с каждым новым вдохом ледяного воздуха в грудь будто вонзался острый нож.

Клементина сделала бесчисленное количество ходок к поленнице и обратно. Потом ее сменила Сафрони. Затем они взглянули на свои запасы и решили, что натаскали достаточно, чтобы продержаться до следующего утра.

Уже час как стемнело, когда женщины услышали стук. Ветер дул так сильно, что, казалось, мог содрать с деревьев кору, Клементина подумала, не оторвалось ли что-то от дома. Но буран на мгновение затих, как иногда случалось, когда он будто втягивал в себя больше воздуха, что задуть еще сильнее, и снова послышался стук.

Это определенно был стук в дверь. Удары, которые мог наносить только кулак человека. Клементина пошла к детям, готовая успокоить малышей, если те проснутся и испугаются, но они продолжали спокойно спать. Она встретила всполошенный взгляд Сафрони.

– Это может быть Гас, – сказала миссис Маккуин, хотя точно знала, что это не ее муж. Гас бы крепче колотил в дверь и орал, чтобы его впустили.

– Может, кто бы там ни был, он просто уйдет, – тихо-тихо прошептала Сафрони, словно незваный гость мог услышать их разговор через дверь при завывающей на улице метели.

– Мы не можем прогнать человека в такую ночь, и неважно, кто он.

Клементина подняла ружье и удостоверилась, что оно заряжено, а Сафрони сняла с крюка фонарь. Толкая дверь, им обеим пришлось приложить силу, чтобы сломать ледяной припой по косяку.

Буран вырвал дверь из их рук и ударил ею о стену. На пороге мигом вырос сугроб. Ветер пронзительно завывал.

– Кто там? – выкрикнула Клементина, но ее слова унес ревущий буран.

Сафрони подняла фонарь, который отбрасывал бледное мерцание на покрытую ледяной глазурью веранду. Какое-то существо скорчилось под ворохом из шерстяных одеял и шкур на нижней ступеньке почти за пределами светового круга. Маленькая темная фигурка, на лице которой не было видно рта, только блеск двух узких глаз.

– Индейцы! – прошептала Сафрони.  

* * * * *

Гас Маккуин постучал сжатыми в кулаки ладонями по плечам и стряхнул снег, затвердевший на пальто из буйволиной шкуры. Он испытывал боль от холода глубоко в костях и в сердце. Правая рука превратилась в замороженную клешню, вцепившуюся в поводья ближайшей кобылы. Некоторое время назад Гас слез с саней и зашагал рядом с лошадьми. Он сказал себе, что это поможет следовать вдоль извилистой реки. Но возможно, он приближался к чему-то неведомому, живущему в завывающей белой пустоте.

И, кроме того... он уже какое-то время не видел реку.

Лошади пробирались через движущиеся дюны снега, с трудом ступая и шатаясь будто пьяные. Их бока тяжело вздымались, вторя затрудненному дыханию возницы. Сосульки свисали с лошадиных носов, и вокруг голов клубились белые облака пара.

Хотя Гасу и казалось, что он идет в вечном сумраке уже несколько лет, он почувствовал, как начал спускаться вечер. Когда наступит ночь, здесь станет темно, словно в закупоренной бочке. И тогда он пропадет.

Гас упорно шел вперед. Порывистый ветер то и дело швырял жесткие как зерна крупинки снега прямо в лицо. Маккуин споткнулся и упал, погрузившись по колено в рыхлый сугроб. Лошади вырвали поводья из его замороженной руки и продолжили путь без него, вскоре исчезнув из виду.

Косы снега хлестали его по глазам. Гас ничего не видел и ничего не слышал, кроме постоянно завывающего ветра. И свиста вдыхаемого и выдыхаемого воздуха, и тяжелого стука сердца.

Гас подумал, что остановится на минутку, здесь в этом сугробе. Может, малость полежит и передохнет. Он так устал...

Но он должен вернуться домой. Он не может оставить жену, Клементину, одну с дышащим на ладан ранчо и тремя детьми, которых нужно растить. Он должен добраться до дома, к трещащему огню и к горшку со вкусно пахнущей едой, булькающему на плите. К своей упрямой малышке с волосами цвета пшеничного поля в августе и глазами, как сосновый лес в сумерках. К любимой Клементине... Он нужен ей. Из-за нее он не вправе умереть, из-за себя самого не вправе умереть, не может умереть.

Гас приказал ногам шевелиться, но они не слушались, а потом вдруг двинулись словно сами по себе, выбираясь из засасывающего цепкого снега. Маккуин с трудом пошел вперед, упал, встал, снова зашагал, ударился обо что-то... сани. О, Иисусе, сани. Лошади остановились, и он нащупал их головы и вцепился в поводья, рыдая от страха и облегчения, и снова от страха.

Гас не видел реку. Река потерялась так же, как и он, в мире белого света, белого холода и белой боли. 

* * * * *

Индейцы!

Клементина едва не забежала обратно в дом и не захлопнула накрепко дверь. Но тут мерцающий свет фонаря попал на испуганные лица двух детей, лежащих на висящем между жердями кожаном гамаке. Через мгновение ребятишек поглотила завеса снега.

Фигурка с узкими блестящими глазами сделала шаг вперед, и позади нее вырисовались две тени побольше и покрупнее. Голос, высокий и дрожащий, пронесся с воем ветра.

– Миссис Маккуин... помнишь меня? Женщину Джо Гордого Медведя.

Сафрони прошипела что-то за спиной Клементины, но та не расслышала из-за оглушающего стука сердца. Ей пришлось дважды сглотнуть, прежде чем удалось заговорить.

– А другие? Кто еще с тобой?

– Мои дети и мой мужчина... И его отец, Железный Нос. Пожалуйста. Нам нужно тепло и пристанище, иначе мы умрем.

Клементина забрала фонарь из негнущейся руки Сафрони и отдала ей ружье.

– Возьми оружие и иди в дом к детям, – взглянув на испуганное лицо Сафрони, Клементина слегка подтолкнула ее. – Ради Бога, мы не можем им отказать.

Она шагнула вглубь заснеженной веранды, приподняв повыше фонарь, чтобы посветить женщине-полукровке, пока та вытаскивала детей из повозки. Один был достаточно маленьким, чтобы уместиться у скво на бедре. А ребенок повыше, должно быть, и есть та девочка, которую Клементина в последний раз видела возле типи рядом с Радужной рекой больше семи лет назад.

Джо Гордый Медведь забрал малыша из рук матери и направился к двери. Железный Нос растворился в пронизывающем ветре и кружащем снеге – огромная фигура, завернутая в буйволиную шкуру.

– А как же... он? – спросила Клементина, и ей вдруг захотелось увидеть лицо мужчины, убедиться, действительно ли у него железный нос. Стало любопытно узнать, неужели он так же ужасен, как тот монстр, который когда-то преследовал ее в кошмарах.

Женщина Джо Гордого Медведя посмотрела туда, где в дикой ночи исчез старый индеец, и пожала плечами:

– Он предпочел сохранить свою гордость.

Клементина проглотила ком, образовавшийся в горле от страха.

– Ниже по реке стоит старая лачуга... – Ее голос дрожал в тишине. Если истории правдивы, то Железный Нос знал и о хижине, и об охотнике на буйволов, которого там убили...

Они вошли в кухню, принеся с собой кучу снега, который в теплом воздухе быстро превратился в лужи. Клементине пришлось побороться с ветром, чтобы закрыть дверь.

Сафрони сидела на диване, крепко сжимая в руках винтовку. Завернутый в кокон из одеял Дэниел лежал по одну сторону от нее. А по другую сидела Сара, спокойная и бесстрашная. Ее широко распахнутые глаза все разглядывали, а угрюмый маленький ротик в кои-то веки оставался закрытым.

Джо Гордый Медведь медленно повернулся вокруг себя, оглядывая помещение, и на мгновение его взгляд задержался на Сафрони и ее винтовке. Губы индейца растянулись в подобие улыбки.

– Где твой мужчина?

Клементина обшарила взглядом комнату, будто по ее желанию сюда мог мигом явиться Гас вместе с отрядом конницы Соединенных Штатов. Темные глаза метиса сузились, когда он посмотрел на ее испуганное лицо и рассмеялся.

Скво встала между ними.

– Я скорее вырежу его сердце, чем позволю ему причинить вам вред, – твердо сказала она и метнула в мужа такой суровый взгляд, что краска залила его лицо и индеец потупился. Клементина догадалась, что давно уже минули те времена, когда Джо Гордый Медведь осмеливался связывать свою женщину как скотину.