Павел Александров - Путь миротворца

• Название: Путь миротворца
• Автор: Павел Александров
• Жанр: Фэнтези

Будь осторожен с мечтой: она может исполниться! И уставший романтик, простой, ничем не примечательный парень по имени Марк, попадает в загадочную страну — мир рыцарей и магов, где в жестокой борьбе вера схватывается с магией, отвага со страхом и милосердие с ненавистью.

Марк не должен спасти мир, и от него не так уж много зависит, но, согласившись стать Седьмым миротворцем, он сталкивается с безжалостной силой, которая словно злой рок преследует каждого, кто избирает путь миротворца.

Существует ли что-то, кроме роковой необратимости, и возможно ли победить судьбу, начертанную содеянным грехом — ответ может дать лишь разгадка страшной тайны Проклятия миротворцев.

Роман написан на стыке аллегорического фэнтези и психологической прозы: монстры здесь соответствуют определённым человеческим чувствам, настроениям и убеждениям, а боевая магия и мастерство владения мечом проистекают из неведомых и порой непредсказуемых стихий человеческой души.

---

Епископ охотно кивнул головой, будто только и ждал этого предложения. Его руки сжали другую ладонь Флои, а губы зашептали слова молитвы. Хранительница твердо вторила, но в ее голосе Марк с удивлением уловил надлом плача. Твердость и нежность, воинственность и сокрушенность, осуждение и понимание — абсолютно разные, даже противоборствующие чувства сплелись в ее молитве, слов которой Марк не расслышал, уловив лишь вихрь ее переживаний.

Хранительница неожиданно обняла Флою за шею и прижала к себе, продолжая что-то шептать в том же стремительном животворящем русле.

Почувствовав себя неудобно, Марк отошел к окну, стараясь не вслушиваться в слова молитвы: что-то глубоко личное, очень глубокое и сокровенное лилось из сердца хранительницы. Эта необычная молитва его и вдохновляла, и смущала.

— Да свершится милость Твоя, — прошептали вскоре епископ и хранительница, а Флоя глубоко и отрывисто задышала.

— Она исцелена, — уверенно сказала хранительница. — К утру исчезнут все признаки болезни.

Почувствовав прилив надежды, Марк взглянул на лицо Флои: оно по-прежнему было зеленовато-мертвым, но кое-где уже пробивался розоватый оттенок. Правда, ему могло и показаться в тусклом свете лампады, но уверенность в счастливом исходе, появившаяся после молитвы, подсказывала, что хранительница права.

— Тебе раньше приходилось исцелять больных? — спросил Марк хранительницу, когда она накрывала на стол, а Флоя спокойно спала в ее кровати.

— Приходилось.

— Как у тебя это получается?

— Я просто молюсь. Исцеляет воля Спасителя, а не моя.

— Но ведь нужна какая-то сила, какой-то дар…

— Этот дар может получить каждый.

— Правда? Тогда как мне научиться исцелять больных? — загорелся Марк.

— Хранить чистоту мыслей. Быть верным своим взглядам.

— И все? Я думал, нужна большая вера.

— Вера, — повторила хранительница, садясь рядом и поднимая к нему проницательный взгляд. — Вера — это верность совести во всем. Все знают, что грех убивает, но все равно грешат. Если у тебя хватает веры, чтобы хранить себя от греха, то ее хватит и для чудес. И для чудес исцеления тоже. Очень просто… и очень сложно.

— Понятно, — произнес Марк, хотя понимал далеко не все. — А как этого достичь?

— Это вопрос к учителю, а не к его ученице, — ответила хранительница с легкой улыбкой.

— Первопричина чудес — это любовь, — сказал епископ. — Мы достигнем успеха только тогда, когда любовь станет первым и единственным нашим мотивом. Когда наши сердца научатся инстинктивно отвечать на радость и горе других — это будет означать, что мы обрели свободу и готовы творить чудеса.

«Как бы я хотел дожить до того часа», — устало подумал Марк.

Глава четвертая. Неприветливый город

Едва забрезжил рассвет, друзья покинули Сонную дубраву. Флоя чувствовала себя гораздо лучше, от вчерашней болезни осталась только чуть заметная зеленоватость на лице. На щеках пробивался здоровый румянец, озорные глаза живо осматривали все вокруг. Поселок еще спал, лишь издали слышался стук топоров утренних лесорубов. Уютный и ухоженный домик хранительницы опустел. Из личных вещей она взяла с собой меч и походную сумку со сменной одеждой и книгами. Задержавшись в доме, хранительница попросила остальных двигаться в путь. Марк подумал, что она хочет помолиться перед уходом, но едва они отошли от дверей, как епископ бросился назад в дом, чуть не вышибив плетеную дверь. Внутри раздался приглушенный крик хранительницы, изумленный и растерянный, а после — из окна вылетел горящий факел. Секунду Марк колебался, стоит ли ему бежать в дом, но, услышав тихие рыдания Никты и утешающий голос епископа, понял, что там он снова окажется лишним. Харис подобрал факел и умело затушил о землю.

— Твой дом мог бы служить кому-то прибежищем, — услышал Марк епископа.

— Мой дом не будет осквернен людьми, носящими на плечах эритов, — ответила хранительница, сквозь слезы.

— Будь честна с нами, дочка. Ты сжигаешь дом, чтобы не думать о возвращении.

— Теперь я свободна. Ничто не заставит меня вернуться. Но предатели моего отца не займут мой дом, как дом моих родителей.

— Это не твой дом, а человека, принявшего тебя. Мы заколотим это жилище и сбережем его. Кто знает, может, придет время пробуждения и для Сонной дубравы. Харис!

Странствующий рыцарь бросил затушенный факел и послушно побежал в дом.

— А я бы не стала сжигать дом своего детства, — сказала Флоя, оставшись с Марком наедине. — Хоть у меня и есть причины…

— Обида на дядю, который продал тебя в рабство? — осторожно спросил Марк.

— Нет, что ты, я сама хотела к Яннесу. А дядю я ненавидела, потому что он обращался со мной как с собакой… даже хуже! Собаку так не били…

— Чем же тебя привлек Яннес?

— Он обещал обучить меня тайнам серой магии: произносить заклинания, насылать порчу…

— А заодно сделать своей рабыней, — напомнил Марк.

— Я же не знала, что за владение серой магией нужно платить свободой! Я не знала, что колдуны не только совершают чудеса, но и проклинают непокорных болезнями! А я хотела стать свободной. Я не собиралась никого проклинать. Я ненавидела дядю, родственников, но не так, чтобы насылать на них болезни. Разве что, немножко. Я всего лишь хотела обрести знания, силу, найти то тайное, сокровенное, что принесет свободу. Да, я хотела свободы, меня влекла свобода!

— Странное дело, — проговорил Марк, — люди в поисках свободы готовы идти даже в рабство.

— Теперь я по-настоящему свободна, — с легким вздохом заверила Флоя, глядя как Харис заколачивает двери и окна дома хранительницы. — А скажи, Маркос, аделианам можно использовать магию? — добавила она вкрадчивым голоском.

— Думаю, с этим лучше не баловаться. Ты уже вчера испробовала, что такое серая магия.

Сонную дубраву покидали с невеселыми сердцами — это чувствовалось по подавленному молчанию. Даже разговорчивая обычно Флоя молчала. Харис попробовал затянуть какую-то давнюю боевую песню, но почувствовал себя неловко и смолк.

— Почему так происходит? — спросил Марк епископа, шагающего впереди с таким рвением, что никакая сила не заставила бы его оглянуться на Сонную дубраву. — Почему одни аделиане так ненавидят других?

— Они уже давно не адельфы, — неохотно напомнил епископ. — Люди с сожженной совестью. Из всех даров, которыми Творец наделил человека, совесть — самый незаметный, но и самый важный. Совесть хранит тебя от жестокого и безжалостного убийцы, имя которому — грех. У людей, спаливших свою совесть, нет силы противиться власти греха, они готовы исполнять, и исполняют все его похоти. Они питают свою душу грехом и никогда не насыщаются.

— Есть ли шанс у таких людей? — спросил Марк.

— Я верю, что милосердие Творца безгранично. А значит, и для таких людей есть надежда. Что бы мы ни думали о жителях Сонной дубравы, — порой они тянутся к свету, им хочется быть добрее и чище. Но к сожалению, такие моменты у них очень редки, а доброта их — как утренняя роса, скоро исчезающая.

К полудню безлюдная лесная дорога вывела друзей из густых лесов Спящей сельвы. Епископ предлагал свернуть на Великий торговый тракт, Харис же уверял, что двигаясь бездорожной долиной, можно гораздо быстрее достичь Мелиса — нейтрального города, скромные владения которого начинались там, где заканчивались просторы Морфелона.

При выходе из провинции Спящей сельвы, у кромки леса, было решено сделать привал. Обедали прихваченным из дома хранительницы сухим хлебом, печеными грибами и сушеными ягодами. Другой пищи на сегодня не намечалось.

— Нам следует свернуть на Великий торговый тракт, — настаивал епископ. — Там постоянно идут караваны, у купцов можно купить пищи и лошадей.

— Мы потеряем целый день, — возразил Харис. — А если пойдем и дальше Лесными тропами, то уже вечером четвертого дня будем в Мелисе. К тому же лошадей в мелисских конюшнях можно купить гораздо дешевле, чем у проезжих купцов. Поверьте, брат Ортос, участвуя в походах, я не раз ходил из Морфелона в Мелис.

— Я верю тебе, Харис, ты молод и вынослив, — мягко ответил епископ, намекая, что в его возрасте не так-то легко бродить по лесам и полям.

— О, брат Ортос, с нами же наш верный Скороног! Он и повезет вас. А Флоя уже здорова, пусть идет пешком.

— Будь по-твоему, — сговорчиво согласился епископ. — А пока мы отдыхаем, дочь Сельвана поведает Седьмому миротворцу те секреты, которые оставил ей миротворец Шестой.

Хранительница поднялась, подав знак Марку, чтобы тот достал Логос.

— Обнажи меч.

Наперед зная, что ничего не выйдет, Марк вытянул книгу перед собой и негромко крикнул:

— Слово-меч!

В свитке он ощутил слабый импульс, но ничего более: книга оставалась книгой.