Павел Александров - Призвание миротворца

• Название: Призвание миротворца
• Автор: Павел Александров
• Жанр: Фэнтези

Там, где вражда, сеять мир! Седьмому миротворцу Марку этот путь кажется простым и понятным. Но только до первого раздорожья. Ведь он призван в мир, где жутких чудовищ порождают не тёмные боги, а человеческая ожесточённость, где страх и невежество способны оживлять самые страшные выдумки, а гнев и обида — служить идеальной почвой для смертоносной магии. И сгущаются порождённые человеческим равнодушием тучи над великим городом Амархтоном, окутывая воссевшую на его престоле королеву Сильвиру. Зреет заговор тех, кто свыкся с властью равнодушия и рабской покорности и не желает перемен.

А в дебрях Спящей сельвы начинает свой новый путь Седьмой миротворец. Преодолевая человеческую вражду, ожесточённость и непонимание, проходя сквозь лабиринт ловушек собственных чувств, желаний и стремлений, он всё сильнее чувствует, что таинственный, невидимый враг отвёл ему свою роль в его миссии… А в это время объявляется некто, кого называют Восьмым миротворцем — человек, способный изменить всё представление людей о миротворцах…

Роман написан на стыке аллегорического фэнтези и психологической прозы: монстры здесь соответствуют определённым человеческим чувствам, настроениям и убеждениям, а боевая магия и мастерство владения мечом проистекают из неведомых и порой непредсказуемых стихий человеческой души.

Роман является своего рода продолжением «Седьмого миротворца», однако легко читается и как отдельное произведение. В предыстории изложено краткое содержание «Седьмого миротворца».

---

…Выходя из дома с вещевым мешком за плечами, Марк не оглянулся.

* * *

Вокруг стояли ужасно захаращенные дома. Острые крыши глядели отовсюду потрескавшейся, а кое-где облупленной черепицей.

Это был один из самых опасных разбойничьих закоулков Мелиса, куда редко забредали почтенные горожане. Дома прижимались стенка к стенке — так обходилось дешевле строительство, а между строений темнелись настолько подозрительные подворотни, что ни один городской управитель не решился бы туда войти без отряда стражников.

Появление здесь одинокой молодой женщины в тёмной мантии поверх элегантного красного платья было не менее неожиданным, чем если бы сюда явился мелисский градоначальник или сам глава Гильдии серых магов архимаг Кассиафат. Невозмутимо, спокойно, словно не замечая пялящихся из окон пивной пьяных разбойников и мелких жуликов из подворотен, женщина прошла через небольшую площадку и свернула в узкий проулок — два человека не прошли бы там плечом к плечу. Любопытные взгляды, кто алчно, кто похотливо, проводили колыхнувшуюся в темноте мантию, но следом не пошёл никто. Даже самый отчаянный, спившийся дебошир узрел в этой фигуре нечто такое, что напрочь отбило желание лёгкой добычи.

Чародейке не пришлось даже применять магию. Конечно, без посоха или жезла ей было бы сложно сотворить что-то губительное, но здешнего сброда она совершенно не боялась. Сегодня ей предстояла встреча с врагом сильным, хитрым, беспощадным и жестоким.

Проулок закончился тупиком. От него вели две ступенчатые лестницы — одна в старую башенку, другая — в подвальную алхимическую лавку, где тускнел слабый-слабый свет. Не раздумывая, чародейка спустилась вниз.

Внутри стоял неприятный запах подгоревшего зелья, приготовленного из тех компонентов, о происхождении которых лучше не знать. В центре комнаты были расставлены столы с гнутыми ножками, полностью заставленные склянками, костяными оберегами, амулетами, кожаными книгами, глиняными табличками с высеченными рунами и прочим магическим товаром.

Из тёмного угла, словно паук выбрался сгорбленный старик с изъеденным подбородком и губами — не иначе как впоследствии какого-то неудачного заклятия. На нём был чёрный халат, протёртый и ободранный.

— Заходи, заходи, почтенная волшебница, — тягуче заскрипел хозяин лавки, приглашая посетительницу к ближайшему столу. — Чего изволишь: эликсир здоровья, приворотное зелье, оберег от порчи, ворожильные камни…

— Мне нужен боевой жезл, — коротко отозвалась чародейка через вуаль.

Чернокнижник мгновенно всё понял, и игривая учтивость его сменилась злорадной усмешкой. Он испытывал страсть к знающим покупателям. Это не юные колдуны-самоучки, не суеверные тётки, свято верящие в силу оберегов, не наивные дурочки, искренне убеждённые, что зелье для приворота бросит полюбившегося им парня к их ногам. Нет, всю эту дребедень для дураков приходилось держать исключительно для того, чтобы Гильдия серых не прикрыла его лавочку, а его не отправили в темницу за продажу запрещённых в Мелисе черно-магических вещей. Настоящие ведьмы, интересующиеся настоящей чёрной магией, захаживали сюда редко, но каждый такой визит был для старого чернокнижника праздником. Он не боялся доносчиков, потому что сразу видел, что у человека на уме, знал, кому можно показать настоящий товар, а кому только пустить пыль в глаза.

— Для какой стихии тебе требуется жезл, почтенная? — прошепелявил чернокнижник.

— Магия тьмы. Мне нужен жезл для заклинания Духа Смерти.

Чернокнижник расплылся в безобразной ухмылке.

— Ты знаешь в этом толк! Ты задумала месть, верно?

— То, для чего он мне нужен, не влияет на цену товара, разве не так? — холодно ответила чародейка.

— Понимаю. Есть у меня одна такая вещь. Только стоит недёшево.

Старый чернокнижник удалился и не появлялся минут пять. Чародейка за это время осмотрела лавку, не найдя на виду ничего, связанного с настоящей боевой магией. Конечно, подобные вещи старый хитрец держит в таких тайниках, что вся Гильдия серых не сыщет.

Короткий боевой жезл вызвал неприятное покалывание даже у видавшей виды чародейки. Бледное дерево в полтора локтя длиной заканчивалось жутким навершием, напоминающим высушенный человеческий череп. Заключенную в нём силу голодной мести чародейка почувствовала сразу.

— Это очень дорогой жезл… — начал было чернокнижник.

Чародейка молча протянула ему на ладони два крупных изумруда. Старый колдун опешил. Затем взял трясущимися руками камни.

— Да ведут тебя божества вечного мрака, дитя тьмы! С этим жезлом ты сумеешь отомстить. Он сотворен для мести. Многими болями, скорбями и утратами сопровождалось его создание. Выпей энергию жизни из своей жертвы, дочь тьмы, выпей, и будешь отомщена и возвышена!

Лесная чародейка глотнула слюну от подступившего отвращения. В ней взыграло омерзение к чёрной магии, привитое в Спящей сельве. На миг ей захотелось отказаться от покупки. Но другого сильного оружия ей сейчас не найти. Противник очень опасен, а магия сельвы не поможет ей в этом чужом душном городе.

Она сжала древко жезла, концентрируя мысли на задуманном, и пошла прочь. Заклинания тьмы, которые она когда-то поклялась забыть, послушно возрождались в памяти.

* * *

Подул ветер с южных гор, опаляя лицо полуденным зноем. Марк был голоден, но заходить в харчевню не хотелось. Он чувствовал себя потерянным и разбитым. Он не знал куда ему идти и что делать. Одиночество, которое он пережил в Морфелоне у глухих ворот королевского дворца, теперь казалось лёгким и мимолётным.

«Надо же… я пытался обрести нового друга, а в результате потерял всех».

Он часа два бесцельно бродил по городу, останавливаясь возле харчевен, откуда доносился манящий запах шашлыка и свежего хлеба, но так и не смог войти пообедать.

«Что происходит? Вот напасть-то! Я голоден, меня мучит жажда, в кошельке полно денег, а поесть не могу».

Город бурлил слухами и пересудами. Кое-где раздавались рыдания. Ближе к пристани чувствовался запах гари после вчерашних пожарищ. На каждом углу слышался шёпот о страшном некроманте, учинившем кровавую бойню у «Морского конька». По слухам, у злосчастного трактира полегло не менее двадцати человек, осталось множество раненых, сгорели в пожаре десятки лавок и складов, многие горожане стали жертвами мародёров и грабителей — для спокойного Мелиса это было чересчур.

«…А ведь Никта права! — вдруг отчётливо понял Марк. — Я и впрямь долго обманывал себя. Ещё с Мутных озёр я старался идти лёгким путём. Меня не пугала обязанность идти в стройном ряду наёмников Дубового Листа против солимов. Я не побоялся вылазки в Раздорожную Таверну. Я боялся одного — своего призвания миротворца. Потому и обрадовался новому миротворцу…»

«Только одно препятствие мешает тебе стать сверхчеловеком — страх!»

Марк вздрогнул, ощутив озноб. Слова Саркса вырвались, как будто не из памяти, а из ближайшей лавки. Он оглянулся по сторонам, на снующих прохожих в халатах, робах, платьях, чалмах… голова закружилась.

Ему стало страшно. Теперь, пройдя столько испытаний, он как будто снова возвращался в боязливую юность, когда страшился каждого шороха, каждого чужого взгляда…

«…Страх перед Богом, перед друзьями, перед самим собой. Страх впасть в искушение, страх вины, страх позора, страх, страх, страх…»

«Замолчи! — подумал Марк. — Во имя Спасителя… всё нормально. Просто я немного растерян, и он пользуется этим».

Надо найти аделианский храм. Надо помолиться и успокоиться.

«Ты можешь сколько угодно прикрываться аделианской моралью, верой в Спасителя и прочей чушью. Но однажды, я знаю, ты взглянешь в Зеркало Мглы…»

Марк шарахнулся от дымящей жаровни с шашлычным запахом: ему почудилось, что в этом дыму восстаёт нечто призрачное и роковое…

«Зеркало Мглы…»

— Ты не запугаешь меня, — прошептал Марк вслух. Пальцы его мелко дрожали.

«Только одно препятствие…»

Губы Марка шевелились. Он стоял посреди пыльной городской дороги и пытался прошептать молитву защиты из прошлого, когда был юн, слаб и боязлив.

«…мешает тебе…»

Он бросился бежать.

«…стать сверхчеловеком!»

Задевая прохожих, отпускающих ему вслед ругательства, Марк понёсся к Цветочной улице.

«Страх!»

* * *

Старый собиратель легенд, бывший архивариус Фабридий был удивлён, увидев запыхавшегося Марка у двери своего дома. Он стразу насторожился, оглядываясь вокруг, не гонится ли за его недавним собеседником свора даймонов.

— Что случилось, мой друг? Ты от кого-то убегаешь?

— Да… — выдохнул Марк. — От себя.

Эти слова успокоили старого архивариуса. Добродушно улыбнувшись, Фабридий провёл Марка в свою заваленную рукописями гостиную и угостил чаем. Марк жадно выпил кружку и попросил ещё. Одинокий старик был рад проявить гостеприимство. Вслед за глиняным чайником он поставил перед Марком тарелку с ячменной лепёшкой и ржаными сухариками — всё, чем мог угостить нежданного гостя.