Павел Александров - Призвание миротворца

• Название: Призвание миротворца
• Автор: Павел Александров
• Жанр: Фэнтези

Там, где вражда, сеять мир! Седьмому миротворцу Марку этот путь кажется простым и понятным. Но только до первого раздорожья. Ведь он призван в мир, где жутких чудовищ порождают не тёмные боги, а человеческая ожесточённость, где страх и невежество способны оживлять самые страшные выдумки, а гнев и обида — служить идеальной почвой для смертоносной магии. И сгущаются порождённые человеческим равнодушием тучи над великим городом Амархтоном, окутывая воссевшую на его престоле королеву Сильвиру. Зреет заговор тех, кто свыкся с властью равнодушия и рабской покорности и не желает перемен.

А в дебрях Спящей сельвы начинает свой новый путь Седьмой миротворец. Преодолевая человеческую вражду, ожесточённость и непонимание, проходя сквозь лабиринт ловушек собственных чувств, желаний и стремлений, он всё сильнее чувствует, что таинственный, невидимый враг отвёл ему свою роль в его миссии… А в это время объявляется некто, кого называют Восьмым миротворцем — человек, способный изменить всё представление людей о миротворцах…

Роман написан на стыке аллегорического фэнтези и психологической прозы: монстры здесь соответствуют определённым человеческим чувствам, настроениям и убеждениям, а боевая магия и мастерство владения мечом проистекают из неведомых и порой непредсказуемых стихий человеческой души.

Роман является своего рода продолжением «Седьмого миротворца», однако легко читается и как отдельное произведение. В предыстории изложено краткое содержание «Седьмого миротворца».

---

— Уводите мага! Туда, где мы условились! Свяжите его!

И в следующий миг послышался изумлённый голос Седьмого миротворца:

— Что происходит?! Сурок, Лейна, вы же убьёте друг друга!

* * *

Момент выпал просто великолепный. Оба разбойника отвлеклись на появление Маркоса, и Мелфай не упустил своего шанса. Навыки боевой магии были у него никудышные, но опыт деревенских драк не прошёл даром. Резко высвободив правую руку, юный маг с чувством врезал кулаком в челюсть одному разбойнику. Бродяга шлёпнулся, издав глухое ругательство, и выронил Логос. Второй разбойник успел только повернуться, как получил чувствительный удар носком башмака в пах и тотчас согнулся в три погибели. Не дожидаясь, пока они опомнятся, Мелфай подхватил Логос и помчался со всех ног через безлюдный пустырь.

— Поймайте его, проклятые недоумки! — раздался вслед яростный вопль широкоплечего сарпедонца.

* * *

— Сурок! Лейна!

Марк не понимал, что происходит. Почему они дерутся? Что у них стряслось?

Пляска сабель и топоров продолжалась в стремительном ритме, не давая понять, кто берёт верх и кто более близок к поражению. Распоротый воздух стонал, отдавая в ушах страшным свистом, изредка сталь лязгала о сталь. Лейна отступала короткими шажками, не давая врагу места для точного удара.

Да, именно врагу! Марк видел, хоть и отказывался в это верить, что бьются не двое повздоривших друзей, а заклятые враги. Морфелонский наёмник и ученица Школы рыцарей юга бились холодно, обдуманно и чётко. Чувства и мысли уходили, уступая место неистовому боевому искусству, созданному когда-то великими мастерами вовсе не для того, чтобы соплеменники резали друг друга.

«Святой-Всемогущий, что происходит?!»

— Сурок, Лейна, да прекратите же!

Недолго думая, Марк решительно встал между ними, схватив правой рукой Лейну за запястье, и силой заставил опустить оружие. Левой он намеревался проделать то же самое с Сурком, но тот ловко увернулся.

— Сурок… — умоляюще взглянул ему в глаза Марк и вдруг похолодел, увидев в них то, чего никогда не замечал раньше.

Глаза человека, одурманенного безумной идеей, готового идти на любые низости ради достижения великой цели!

Он не успел осознать увиденное, как топор морфелонца пронёсся с той стороны, где Марк держал руку Лейны и гулко ударил плеонейку по голове. Удар пришёлся тупой частью, разбив девушке лоб. Воительница рухнула мгновенно, без стона и крика, раскинув руки и выпустив из них рукояти сабель. Кажется, она потеряла сознание.

— Маркос, Маркос, прости, я не мог поступить иначе, позаботься о ней, я потом тебе всё объясню! — скороговоркой выпалил Сурок, ища взглядом, куда же унеслись двое бродяг и Мелфай.

— Ты… — произнёс Марк, как в бреду.

— Я всего лишь оглушил её! Она сама на меня набросилась! Она решила, что я на стороне Радагара!.. Я всё тебе объясню на постоялом дворе!

Сурок убрал топоры за спину и собрался бежать, как тут Марк, взорвавшись яростью, вцепился в него двумя руками и диким рывком поверг наземь.

— Что ты натворил, урод! И что ты мне хочешь объяснить?!

Не ожидав такого нападения, Сурок попытался вскочить, но Марк в бешенстве ударил его ногой в плечо, вновь завалив в пыль. Гнев затмевал разум. Он как будто давным-давно закипал в душе и только сейчас вырвался наружу.

— Маркос, я…

Не договорив, Сурок ловко пнул Марка под колено, выбив из равновесия. Чувствуя, что падает, Марк сознательно рухнул на Сурка, тут же подмяв его под себя и вцепившись ему в горло. Тот ответил коротким болезненным ударом кулака в печень, но разъярённого Марка это не могло остудить, и вместе они покатились по дорожной пыли, молотя друг друга.

…Марк не понял, сколько продлилась их схватка. Наверное, не больше пяти секунд, а потом Сурок вырвался. Рывок его был столь дик и вызван таким ужасом, как если бы Марк вдруг превратился в оскаленного оборотня. На короткий миг Сурок глянул в сторону «Морского конька» и то, что он увидел, повергло его в безрассудный ужас. Он попятился, споткнулся, упал, вскочил вновь и помчался прочь со скоростью убегающего от стаи волков мальчишки.

Тяжело дыша, Марк оглянулся и привстал.

Некромант! Теперь он добрался и до него. Марк понял это ещё до того, как увидел тёмную фигуру в толстом плаще, плывущую по дороге вдоль старых складов и сеющую вокруг густую пелену тумана.

«Почему я стою? Почему не могу сдвинуться с места? — потекли холодные, медленные, будто чужие мысли».

Гнев мгновенно остыл. На смену ему пришёл пробирающий до костей страх. Страшно пошевелить рукой, страшно вдохнуть воздух, страшно стоять на месте… Марк оказался всецело во власти этого существа и ничего не мог с этим поделать.

Человек в толстом пыльном плаще был уже в двадцати шагах. Казалось бы, нет ничего такого пугающего в его облике. Но едва ощутив ту страшную энергию, что подобно живому туману следовала за некромантом, Марк издал судорожный вскрик. В груди закипело уже знакомое жжение, но в десятки раз сильнее, чем когда-либо. Нарастая до помрачающего разум предела, оно ударило горячим потоком вверх — в голову, выжигая разум безумной страстью. В душе словно пробудились все мыслимые и немыслимые вожделения, тёмные мысли и потаённые желания, мерзкие, но приятные, вынашиваемые долго, со вкусом и мимолётные, вспыхивающие всего на миг…

Этот человек, это существо повелевало той тёмной страстью, что жила внутри Марка. Внутренняя мёртвость — так называют её маги?

И эту власть некроманту давала сила, плывущая за его спиной!

«Сражайся… или беги… Нет, не смей бежать, рядом Лейна… ты не можешь её бросить…» — сопротивлялся живущий в Марке воин.

Но жжение внутри тела пылало, сводя с ума, и ничего с ним не сделать. Ужас обволакивал мысли, превращая их в хаос. Марк понимал лишь то, что эта сила может сделать с ним что угодно, и в городе нет никого, кто мог бы его спасти. Он не мог поднять взор к тёмной фигуре некроманта, чувствуя, что не выдержит: ему неизбежно придётся глянуть под капюшон толстого плаща — прямо в лик заживо разложившейся души.

«Сражайся… сражайся… во имя Спасителя! Возьми меч Лейны и сражайся!»

Собрав все силы, Марк выпрямился и глянул в беспроглядную темень под капюшоном.

Это было единственное, на что он оказался способен. Сначала в глаза ударила тёмная пустота — холодная и бессмысленная, а затем всё вокруг расплылось. Марк почувствовал, что падает, но не на пыльную мелисскую дорогу, а в тёмную бездонную яму. Секунда, но ощущение таково, будто он летит в Чёрный Провал — место вечного посмертного падения, в которое верили многие маги.

* * *

Марк плюхнулся в болотистую жижу. Вокруг — пожухлая болотная трава и лёгкая дымка белого тумана, плывущая вокруг.

— Вот мы и встретились, миротворец!

Вокруг никого не видно, везде царит лишь призрачная мгла. Но голос, голос, ненавистный голос!

«Это морок, — сказал сам себе Марк. — Я без сознания. Саркс не имеет надо мной никакой власти. Это всего лишь морок».

— Как знаешь, называй это мороком, если тебе так спокойнее, Маркос. Мне всё равно каким тобой управлять: спокойным или тревожащимся. Ты всегда предсказуем. А потому, и твой приход в Каллирою, и весь твой путь от Мутных озёр до Мелиса соответствовал моему плану. Ты идёшь молодцом.

Марк уже не понимал, стоит ли он на ногах или лежит в болоте. Как не понимал и того, исходит ли голос Саркса из тумана или звучит в голове.

— Твой план — напыщенное самохвальство. Ты бессилен, Саркс. Ты всего лишь отзвук, бестелесный призрак, не способный ни на что, кроме хвастовства. Я давно победил тебя.

— Победил? Это слово здесь не уместно, Маркос. Победить меня — это всё равно, что обогнать свой след или убежать от своей тени.

— Крути словами как хочешь. Но я избавился от тебя ещё три с половиной года тому назад. На Башне Мрака. И избавил от тебя Каллирою. Навсегда. У тебя больше нет тела. А без тела — кичись своим гениальным умом и своими хитроумными планами сколько влезет. Ты пуст, Саркс.

— Маркос, Маркос. Ты так ничего и не понял. Я и ты — это одно целое. На Башне Мрака сражались не мы. Сражалась двойственность твоей души — сама с собою. Два образа мышления, два стремления, два пути. Путь сверхчеловека, созидающего своё «я» и путь моральных предрассудков, смиренномудрого убожества. Тогда на Башне победили предрассудки. Да, моё временное тело погибло. Но я-то никуда не исчез. На время ты закрылся от моего голоса верой в Спасителя. Моралью, которую счёл надёжным щитом. Чужой моралью! Которая так и не стала твоей и никогда не станет, потому что ты не в силах изменить себя, свою природу, свой дар и свое проклятие — своё призвание, как ты любишь повторять.

— Ты ничего от меня не добьёшься, Саркс. Всё что ты можешь — это искушать меня. Но это без толку. Больше я тебе не поверю. Я умер для тебя. Пока я живу, ты будешь существовать как бессильный призрачный дух, но когда меня не станет — исчезнешь и ты.