Михаил Колесников - Великая мелодия (сборник)

• Название: Великая мелодия (сборник)
• Автор: Михаил Колесников
• Издательство: Современник
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1988
• ISBN: 5-270-00053-9

Новая книга московского прозаика Михаила Колесникова — это воспоминания о том, как обратился он к теме гражданской войны, как познакомился с людьми, ставшими прототипами будущих книг о Фрунзе, Фурманове, Сухэ-Баторе. «Последние грозы» приоткрывают малоизвестные страницы партизанской войны в Крыму в годы становления Советской власти, рассказывают, как удалось вернуть на родину корпус, входивший в белую армию. Теме творчества посвящены произведения «Великая мелодия» и «Реквием».

---

Вчера он вызвал в Кременчуг, где находился основной штаб вновь созданной 6‑й армии, тех, на ком лежит ответственность за судьбы фронта — высший комсостав армий. Он должен был не только поставить задачу, но и видеть их. Видеть их лица, слышать голос каждого. Очень часто ему приходилось полагаться в оценке людей не столько на официальные характеристики, сколько на свою интуицию. Он не мыслил выполнение общей задачи без внутреннего контакта с начальниками и командирами, да и с рядовыми. Может быть, с рядовыми в первую голову. Это были все те же рабочие и крестьянские массы, в гуще которых он чувствовал себя уверенно, приводить в движение которые привык и умел. Они были его самой надежной опорой в осуществлении всех задач и планов, и он никогда не отделял себя от них. Он их любил, знал.

За годы гражданской войны он научился оперировать большими категориями: фронт, армия, общий план разгрома противника…

Южный фронт был образован в составе 6‑й, 13‑й армий и Второй Конной армии. Сюда включили и Первую Конную Буденного, которая пока находилась на западе, на польском фронте, и должна была продвигаться на Южный фронт походным порядком.

Вторая Конная армия создана несколько месяцев назад. Собственно говоря, формирование ее еще не закончилось. Она была создана из частей Первого Конного корпуса, из двух кавдивизий и двух бригад Юго-Западного фронта и действовала на крымском участке. До недавнего времени ею командовал Ока Городовиков, о храбрости которого ходили легенды. Теперь вот командармом назначили Миронова, бывшего казачьего офицера. Недавно вступил в партию. Командовал конным корпусом.

Ока Городовиков просится, чтоб его вернули к Буденному. Видно, обижен. Но на войне личные обиды в расчет не принимаются.

На заседании в Кременчуге Фрунзе впервые увидел Миронова. Лет под пятьдесят, усы опущены, все время обнажает крупные зубы. В суждениях резок, самолюбив. По всей видимости, имелись веские основания доверить этому человеку Вторую во всей республике Конную армию. Миронова сопровождал член Реввоенсовета Второй Конной Константин Макошин. Рядом с Мироновым он казался очень высоким, плотным. Умное волевое лицо, высокий лоб с мощными залысинами, зачесанные назад волосы и небольшая бородка, взгляд острый, холодный. И только когда разговорились, лицо Макошина размягчилось, осветилось откровенной улыбкой. Оказывается, они с Фрунзе учились в одном и том же Политехническом в Петербурге. Макошин поступил на кораблестроительный факультет, а Фрунзе был на экономическом. Правда, учились в разное время: Макошин был лет на десять моложе.

Макошин понравился Фрунзе своей степенностью, серьезностью, каким-то особым внутренним тактом. А было Макошину целых двадцать пять!

Фрунзе поднялся и подошел к висевшей на стене оперативной карте, представил необозримые пространства, по которым протянулся Южный фронт. Он любил этот подготовительный период, когда из хаоса, неурядиц, необеспеченности приходится создавать мощную группировку, которая, будучи поставлена для удара на решающем направлении, обеспечит перевес в силах. То был сладостный творческий процесс.

Снова уселся за стол, взял лист бумаги и четким почерком вывел: «Из доклада начбронесил Южфронта выяснилось, что все семь бронеотрядов 13‑й армии находятся в ремонте в Харькове и это в то время, когда противник бьет нас со всей энергией своими бронемашинами. Приказываю немедленно произвести расследование этого возмутительного случая и виновных предать суду Реввоентрибунала…»

Почувствовал, как задергалась щека. Безответственность или вредительство?

В кабинет вошел адъютант Сиротинский.

— Что случилось, Сергей Аркадьевич?

— Задержали неизвестного. Пытался прорваться к вам. Говорит, нужен командующий фронтом — и не меньше. Вам, говорит, ничего не скажу, не имею права. Срочно!

— В самом деле подозрительная личность. И все же пропустите.

Вскоре ввели одетого в кожаную тужурку и расклешенные матросские брюки парня. Ниже среднего роста. Простодушная физиономия. Усики бабочкой. Глаза спокойные, даже со смешинкой. На ногах узкие ботинки «ути-ути». Заметив командующего, вытянулся, доложил:

— Матрос Папанин из Крыма. С донесением от командующего Повстанческой армией товарища Мокроусова.

Михаил Васильевич даже приподнялся с места. Из Крыма!..

— Присаживайтесь, товарищ Папанин. Да как же вы пробрались через кордон?

— Долгая история, товарищ командующий. Разрешите прежде вручить вам вот это…

Он нагнулся, закатал штанину, отодрал бинты выше колена, под которыми были прикреплены какие-то бумажки.

— Донесение Мокроусова на имя командующего, то есть на ваше имя. Зашифровано. Разведданные… Ну и на словах обрисую обстановку.

Ему казалось, что Фрунзе сразу же станет расспрашивать о положении в Крыму. Произошло совсем другое.

— Вы большевик? — неожиданно спросил Фрунзе.

— Да.

— Чем докажете?

— В ЦК партии Украины меня должны знать, я был комиссаром оперативного отдела штаба морских сил Юго-Западного фронта.

— Свяжите меня с товарищем Коном! — приказал Михаил Васильевич адъютанту.

Феликс Кон, секретарь ЦК партии Украины, подтвердил все, о чем говорил Папанин. Но командующий фронтом этим не удовлетворился: а вдруг Папанина подменила врангелевская разведка своим человеком?

— Возьмите из ЦК личное дело Папанина, — сказал Фрунзе адъютанту. И только когда Сиротинский вернулся с пакетом, Фрунзе улыбнулся.

— Значит, вы и есть самый настоящий Папанин из Крыма? Да мы вас ждем не дождемся!

Он прочитал донесение Мокроусова, внимательно изучил разведданные.

— Попрошу обстоятельно отвечать на каждый мой вопрос…

Неторопливая и мягкая речь Папанина, пересыпанная украинизмами и словечками из матросского жаргона, зачаровывала: его можно было слушать без конца. Фрунзе услышал о жизни Крымского подполья, о зверствах врангелевцев, о разложении в их рядах, о финансовом хаосе, спекуляции, коррупции, о положении интеллигенции и рабочих в Крыму, о систематическом ограблении крестьян, о том, что казаки недовольны Врангелем и покидают ряды его армии, о трудностях преодоления партизанщины.

— А как вам все же удалось выбраться из Крыма сюда, Иван Дмитриевич? — спросил Фрунзе.

— Через Турцию.

— Через Турцию?

— Другого пути нет. Из Турции в Крым пришли на лайбе за продуктами турецкие контрабандисты, подкупили охрану. Ну а мы подкупили контрабандистов: меня в мешке из-под муки ночью перетащили в лайбу.

Михаил Васильевич рассмеялся:

— Вы отличный конспиратор и настоящий разведчик. Вот таких бы нам в штаб фронта! Впрочем, у нас с вами один фронт. Вы назначаетесь командующим отрядом особого назначения. Когда намерены возвращаться обратно?

— Чем быстрее, тем лучше.

— Ну что ж! На этот раз выделим хорошо вооруженный катер-истребитель, который сможет поднять большой десант и боеприпасы. Сегодня же получите миллион рублей николаевскими для нужд вашей армии…

7

Повторялась старая история, только на этот раз Папанин сам должен был подобрать состав десанта. Мандат, выданный Закордонным отделом ЦК КП(б)У давал ему неограниченные полномочия. На него были возложены важные секретные задачи, и все государственные и партийные органы обязаны были оказывать содействие: «Всем организациям КП(б)У предоставлять в его распоряжение партийных работников, давать всякие необходимые сведения, неисполнение чего будет считаться явным государственным преступлением…»

Все было бы хорошо, если бы не рюкзак, набитый деньгами. Как и в прошлый раз, приходится таскать проклятый миллион, отвечать за него головой. Миллион есть миллион! Деньги предназначались для выкупа у врангелевцев арестованных большевиков-подпольщиков и для закупки оружия у тех же врангелевцев, которые торговали всем: русским флотом, родиной и оружием. Этот рюкзак нельзя было оставить без присмотра, и Папанин, обливаясь потом, повсюду таскал его за собой. Маленький Папанин и огромный рюкзак с купюрами… Миллионер поневоле.

Папанин пытался собрать надежных людей в десант, разъезжал по городам, где находились старые товарищи, испытанные в боях: Григорий Давиденко, Григорий Ковтун, Антон Бабич, Спиридон Неводеев, Иван Добровольский и другие.

Разыскал в Новороссийске Вишневского.

Теперь отпустили его легко: ожидалось наступление всего Южного фронта.

Десант погрузился на тихоходное судно «Шахин», и буксир «Рион» и отошел. Быстроходный катер-истребитель, на котором находились Папанин и Вишневский с головным отрядом отборных моряков, их было двадцать четыре, вышел вслед за кораблями, чтоб не отрываться далеко.

Но и на этот раз им не повезло. Цемесская бухта славится ветрами, своим норд-остом. Осенний шторм невероятной силы разбросал суда уже в Керченском проливе в разные стороны. Так как шли не зажигая огней, то окончательно потеряли друг друга. Много дней спустя Папанин узнал, что буксир «Рион» разломился пополам и вместе с людьми пошел ко дну. «Шахин» сбился с курса, его долго носило по волнам, но в конце концов он добрался до Новороссийска.