Евгений Брандис - Незримый мост

• Название: Незримый мост
• Автор: Евгений Брандис
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1976

Сборник научно-фантастических и приключенческих повестей и рассказов ленинградских писателей (Г. С. Мартынов. А. И. Шалимов, Б. Н. Стругацкий и А. Н. Стругацкий, А. А. Щербаков и др.). Авторы рассказывают о встречах ученых Земли с инопланетянами, о поисках и открытиях, направленных на справедливое и мирное содружество человечества.

Содержание:

Встречи с будущим. Евгений Брандис

Георгий Мартынов. Незримый мост. (Печатается с сокращениями)

Ольга Ларионова. Подсадная утка

Игорь Росоховатский. Ураган

А. Балабуха. Равновесие

Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий. Парень из преисподней

Игорь Смирнов. Черный ромбоэдр

Александр Шалимов. Кто нажмет на «стоп-кран»?

Аскольд Шейкин. Зеленый остров

Александр Щербаков. Змий

Александр Житинский. Эффект Брумма

Александр Хлебников. Невероятный выдумщик

Александр Шалимов. Неудачный эксперимент

Игорь Росоховатский. Рассеянность Алика Семина

Александр Щербаков. Рабочий день

А. Балабуха. Цветок соллы

Рисунки Л. Рубинштейна

---

Первое побуждение — уничтожить их. Но он никогда не следовал первому побуждению. А через секунду уже готов был посмеяться над собой. Зеленые «змеи» оказались двумя длинными отростками растений, вьющихся по стенам пещеры.

Впрочем, одной существенной детали Петр не заметил — каждая «змея» имела на конце несколько мощных чашечек-присосок…

Космонавт сбросил растения со своей лежанки и снова улегся на нее. Тотчас он услышал немой, но совершенно явственный приказ: «Вспоминай!»

«Кто ты?» — мысленно спросил Петр и услышал ответ:

«Зачем тебе это знать? Хорошо здесь, приятно, безопасно и ладно».

«Если не скажешь, кто ты, я не буду вспоминать», — с раздражением возразил Петр.

«Дурачок, ты снова упрямишься».

Слова были ласковыми, в них чувствовались знакомые материнские интонации. Любой другой не упорствовал бы. Любой другой, но не Коперник. Петр вложил всю силу воли в нервное усилие, в приказ памяти «не вспоминать!». Ему показалось, что он чувствует свои нервные волокна, что они напряглись наподобие мышц. Так прошло несколько секунд. Он услышал тот же голос:

«Не знаю, как ответить на твой вопрос. Никто не спрашивал меня об этом. Можно ли черным и белым выразить разноцветное?»

«Еще бы! — ответил Петр. — Не тяни!»

«Если все упростить, то можно сказать, что я состою из миллионов живых существ, подобно тебе, состоящему из клеток. Они нуждаются в дополнении друг другом, в коллективной защите. Достаточно ли тебе того, что ты узнал? А теперь вспоминай… Ну, вспоминай же!»

Петру почудилось какое-то движение в темноте, показалось, что он здесь не один. Но это ощущение не испугало, а почему-то даже успокоило его.

Он вспомнил дом, который оставил на Земле. Уютный дом на колесах с мощным двигателем, способным за короткое время доставить его из леса на побережье моря, где с шумом катились зеленые валы и каменными волнами застыли горы. Жаль, что сюда нельзя было взять Дом, который как бы сросся с хозяином, стал его панцирем. В трудную минуту Петр всегда мог укрыться в нем.

Собственное воображение построило этот Дом. Оно спасало тебя прежде всего от самого горького, что подстерегает человека, — от одиночества. Оно было твоим закадычным другом и заклятым врагом. Ты должен был приобрести самое редкое и самое трудное умение — вовремя звать его и вовремя отстранять. Если бы ты научился этому, твой Дом остался бы твоим Домом…»

«Помнишь его?»

Петру показалось, что голос прозвучал на самом деле. Почудилось? Но почему кому-то так необходимо, чтобы он вспоминал Дом? Что здесь может быть связано с Домом? И что именно надо вспоминать, ведь Дом — это не просто комнаты, письменный стол, стереокартина с кусочком моря, раструбы кондиционеров в нишах…

Петр протянул руку. Ему вдруг показалось, что он находится у тебя дома и может прикоснуться к стене, на которой висит картина. Он действительно коснулся стены — гладкой, теплой, упругой, неотличимой от стены Дома… Петр почувствовал себя уверенно, уютно, вытянулся на своем ложе и продолжал дремать.

Он вспомнил худого злющего человека в серой форме космических метеослужб. Это был заместитель начальника управления. Петр еще до того, как перешагнул порог его кабинета, постарался собрать побольше информации об этом человеке. Так, например, он узнал, что зам не очень умен, очень упрям и чрезвычайно не любит хвастунов. Поэтому Петр начал свою просьбу с хвастовства. Он подробно перечислил свои заслуги и не преминул подчеркнуть, что абсолютно не уважает всяких там чиновников из управлений. Видя, как багровеет лицо зама, он с удовлетворением думал, что информация оказалась верной.

Петр задумал этот «ход конем» в кабинете Рона, когда пришел просить о назначении на корабль, стартующий на Аре. Рон сразу почувствовал себя неловко, стал говорить о перегрузках при посадке на планету, о магнитных бурях. Он говорил очень быстро, «частил», не давая собеседнику вставить и слова. Тогда Петр смахнул с его стола несколько карт и, пока Рон поднимал их, сказал:

— Не крути, Рон. Режь напрямик: стар я, гожусь на свалку.

— Ну, ну, не прибедняйся, ишь ты, цену себе набивает, на комплименты напрашивается, — продолжал врать Рон.

Он долго юлил и увертывался от прямого ответа, пока Петр не упомянул, что ему грозит назначение в «тихую глухую заводь» — на метеоспутник. Рон сразу же ухватился за это: «Поздравляю, старина, ответственное место. Кого же, как не тебя, с таким опытом…» И потом на все доводы Петра отвечал: «Принеси мне бумагу, что тебе отказывают в назначении на метеоспутник. Иначе не имею права». Он-то хорошо знал, что Петру не откажут.

Тогда Петр придумал «ход конем». Он пришел к заму и сказал: «Я — заслуженный командир корабля, ветеран — не то, что какой-нибудь «чайник» из управления. Я принимал участие в опаснейших экспедициях, я, я, я… Мне никто никогда ни в чем не отказывал…» Он зорко следил за багровеющим лицом зама, ожидая, когда тот дойдет «до кондиции». А затем произнес: «Теперь мне надоели полеты. Я узнал, что есть место на метеоспутнике. Вы же не посмеете мне отказать?»

Петр не может без смеха вспоминать, как зам произнес долгожданное «место занято!». «Вы не смеете, я буду жаловаться!» — вскричал Петр фразами, вычитанными в старой книге. «Жалуйся!» — бросил в ответ зам и Петр определил: готов. «В таком случае напишите отказ на моем заявлении», — угрожающе произнес он, протягивая заранее приготовленную бумагу.

Петр смеется, и у него возникает ощущение, что кто-то вторит ему или наоборот — смеется над ним и над его смехом.

Он вглядывается в полумглу пещеры — и видит там нечто, похожее на письменный стол — точно такой, какой оставил в Доме, Петр медленно встает и направляется к этому предмету. Но еще раньше, чем успевает рассмотреть его, он уже знает: предмет ничем не угрожает ему, это выступ, образовавшийся здесь, чтобы стать его столом.

Петр садится у «стола» на другой выступ со спинкой «кресло». Он достает пакет с НЗ и высасывает остатки питательной пасты из тюбика, допивает воду из фляги.

Внезапно в его мозгу начинает звучать набат: «Тревожные вести! Тревога!»

Петр хватает лучемет и бросается к выходу из пещеры.

Опасность грозит оттуда.

«Не выходи. Убей его отсюда!» — требует голос.

К пещере приближается урав. Но теперь он не один. За вожаком следует вся стая. «Их слишком много. Пещере они не нужны, — ЗНАЕТ Петр. — А им нужен Дом».

Он включает оружие. Уравы быстры, но луч еще быстрее. Он испепеляет зверей и все, чего коснется: камни, кустарник. Жалости и сомнений нет, ведь он убивает не ради себя, а ради Дома. А чего только не сделаешь ради него?

Петр счастлив. Он защитил себя и свой дом. Дом, связанный непосредственно тысячами живых нитей с его сердцем и мозгом. Что он такое без своего дома? Одинокая слабая былинка, которой негде приклонить голову и укрыться от бури и от зверья.

Ураган давно прошел, но Петр знает: выходить не следует. Опасность там, спасение — здесь. Он понял это, когда нашел Дом, в котором можно жить и ощущать его частью себя, и чувствовать его стены, как свою кожу.

Петр опять укладывается на лежанку, вытягивает ноги — он и не замечает, что она приняла форму, наиболее удобную для его тела. Он вспоминает небо Земли в тот день, когда стартовал корабль. Он чувствует, что кому-то здесь необходимы его воспоминания, кому-то нужно, чтобы он вспоминал все новые подробности, чтобы заполнял чью-то сосущую пустоту. Петр не противится. Он снова видит облака, плывущие в синеве, кувыркающихся птиц, слюдяные блестки солнца на скалах. Ом видит совершенно ясно каждую мелочь, но не может определить, с кем это происходило, кто там находился и передал свое видение ему.

Как мог тот человек, которого называли Коперником, вести корабль в угрожающие мрачные просторы? Зачем?

Существам из Солнечной системы понадобились новые места для размножения?

Нет, не в этом дело. Вернее, не только в этом. Планеты для колонизации можно было найти ближе. Не надо было лишних парсеков смертельной опасности: магнитных и гравитационных ловушек, ям искривленного пространства, метеоритных шквалов, жестких излучений, просачивающихся сквозь обшивку. А ведь были еще опасности пострашнее — те, которые они несли в себе и в своем огнедышащем доме. Эти опасности скрывались в самих конструкциях механизмов, в конструкциях их тел, в незащищенности, в работе и взаимодействиях организмов, в отношениях со средой.

Зачем же они шли на все это, оставив свои Дома? Ради чего? Неужели ради познания? Но познание нужно лишь для жизни, существу необходимо знать, как лучше передвигаться, находить пищу, укрываться от опасности. Для этого природа снабдила человека мозгом — вычислительной машиной. Лишние знания никакому существу не нужны. Природа предназначила своим детям вполне определенную роль: жрите и размножайтесь. Поедайте друг друга — и пусть победит сильнейший. А что будет дальше, к чему приведет отбор, тебе, человек, не надо знать. Это не твоего ума дело. Эти пути для тебя неисповедимы. Точка. Табу.