Эрик де Би - Темноты

• Название: Темноты
• Автор: Эрик де Би
• Жанр: Фэнтези

При свете дня Кален Дрен работает в городской Гвардии и бессильно смотрит на то, как преступники находят лазейки в букве закона. Во тьме ночи на улицы Глубоководья выходит Тенеубийца и начинает охоту за этими преступниками, восстанавливая равновесие. Жители Темнóт, одного из самых опасных районов Города Роскоши, всё больше и больше озадачиваются слухами о тёмном рыцаре. И это лишь вопрос времени, когда кто-то решит начать охоту на самого Тенеубийцу.

---

И в каком из Кругов Ада затерялся Кален? Он не явился на службу этим утром, а ведь девушке так хотелось уткнуться ему в плечо и…

Арэйзра ткнулась лицом в руки. Она не расплачется — она не могла. Слёзы для слабовольных женщин, а она должна быть сильной — для Таланны, если больше не для кого.

Не думай о Таланне, балансирующей на грани между жизнью и смертью в руках жрецов.

Вместо этого Арэйзра перевела взгляд на меч, лежавший на столе. Серебристое произведение искусства отвлекло её.

Добротный полуторный меч отличного качества, но обманчиво лёгкий и острый. Волшебный — Арэйзра помнила, каким яростным светом клинок горел в руках Тенеубийцы: свечение осталось даже после того, как воин ушёл. И сейчас, когда он просто лежал на столе, меч источал силу, которую можно было почувствовать при прикосновении. Но силу сбалансированную.

Меч не был ни добрым, ни злым, подумала Арэйзра, но хозяин мог использовать его с обеими целями.

Арэйзра присмотрелась к знаку, украшавшему чёрную рукоять: поднятая перчатка с нарисованным на её открытой ладони оком. Сперва девушка подумала, что это была перчатка Торма, но проведя в комнате записей некоторое время, она убедилась в обратном: это был символ давно мёртвой церкви Хельма, Бога Стражей.

Этот бог — по природе не добрый и не злой — погиб вместе с прошлым миром, подобно многим другим по всему Фаэруну. Как-то Арэйзра читала историю о его смерти от рук тогдашнего бога справедливости, Тира, который также погиб в прошлом столетии. Подобное едва ли могло иметь для неё смысл: зачем этим двум богам развязывать войну? И почему их обоих не стало?

Этот меч был тайной, реликвией древнего прошлого. Знак — в частности, глаз — словно криво разглядывал её, довольный собственными секретами.

Арэйзра подумала о перчатках на собственном нагруднике — пять, символ валабрара. Здесь же одна, символ доверенного. Но, заметила девушка, перчаток было две — по одной с каждой стороны рукояти — и, таким образом, это одновременно и символ бдительного. А Хельма прозвали Бдительным.

Арэйзра подумала о Калене, носящем две перчатки. Что-то такое было с кольцом у него на руке…

Но это попросту смешно — беря во внимание постоянно ухудшающуюся болезнь, Кален едва ли мог быстро ходить, не говоря уже о том, чтобы бегать. Да, он тренировался, насколько девушка знала, чтобы поддерживать тело в отменной форме, борясь таким образом с болезнью, но, конечно же, он был не в состоянии перегнать Таланну Тэнфезэр.

Из собственных мыслей женщину вывел громкий стук в дверь. Арэйзра потёрла щёки и с ужасом заметила, что всё-таки прослезилась.

— Войдите, — сказала она.

Дверь открылась, и в комнату грациозно вошёл Борс Джерти с серьёзным лицом. Поднявшись, Арэйзра почувствовала, как по спине пробежал холодок ужаса, а в горле появилась горечь.

— Таланна, — спросила Арэйзра. — Как…как она?

Борс сузил взгляд.

— Что ж, Рэйз… Я не знаю, как это тебе сказать…

Слёзы наполнили глаза Арэйзры, а губа задрожала.

— Она… — прошептал Борс, — будет в полном порядке.

Сердце девушки замерло на мгновение.

— Стоп…что?

— Лечение прошло хорошо, и она будет в порядке, — произнёс коммандер. — Немного рассержена, конечно, но в основном, она…ох! — Арэйзра залепила ему пощёчину. — Хех. Кажется, я это заслужил.

Арэйзра отвесила ему ещё одну пощёчину.

— Спали тебя боги! Зачем так говорить?

Борс мягко улыбнулся.

— Всё хорошо, Рэйз.

— Ты просто чудовищный болван! — девушка замахнулась ещё для одной пощёчины. — Поглоти тебя Бездна!

Борс поймал её за запястье, притянул к себе и обнял.

— Всё хорошо, — прошептал он.

Пребывая в ступоре, девушка обняла его в ответ и положила голову на грудь. Слёзы — радости и, вместе с тем, и злости — она скрывать не стала.

— Если ты когда-нибудь захочешь поговорить, девочка, — сказал Джерти. — Я рядом.

— Просто…давай постоим так ещё немного, — она посмотрела на него. — И не думай, что это что-нибудь значить. Со всем уважением, Вы, сэр, козёл, и никогда не увидите меня обнажённой.

Борс вздохнул.

— Как жаль.

И обнял её ещё сильнее.

Глава 15

Кален проснулся с ужасной головной болью, которая бывает только у тех, кто сумел урвать лишь несколько мгновений для отдыха вместо полноценного сна. Такое ощущение, что он не ложился вовсе. Нос был заложен, Кален закашлялся и чихнул.

Хуже всего, оцепенение овладело всем телом. Он позволил себе один испуганный вдох прежде, чем попытаться пошевелить бесчувственными руками. И всё же руки его послушались — Кален дотронулся до собственного лица.

— Хвала богам, — прошептал гвардеец.

В его комнате была Целлика с бурдюком воды в руках. Полурослица выглядела немного разочарованно — она убрала воду за спину.

— Ну вот! — произнесла Целлика. — Вовремя.

Кален застонал.

— Вставайте, сэр Лентяй, и съешьте хоть что-нибудь. Наша гостья с аппетитом уплетала жаркое всё утро, и если ты не поторопишься, от него ничего не останется, — Кален кое-как заставил себя сесть. Целлика взглянула ниже, а потом вновь, без тени смущения, в его глаза. — И надень их на себя, — полурослица указала на скомканные чёрные лосины, валяющиеся возле его кровати.

Кален осознал, что на нём ничего нет — перед сном он ничего, естественно, одевать не стал.

— Попытайся быть лапочкой перед нашей гостьей.

— Гостьей? — повторил Кален, натягивая лосины, но полурослица уже вышла.

Солнце уже было в зените, и его лучи просачивались сквозь занавешенное окно в комнате Калена. Глубокие тени залегли под его глазами— мужчина рассматривал своё отражение в зеркале. Худощавое тело, всё покрытое знакомыми шрамами, в полумраке было бледным. Щёки и подбородок из-за щетины казались серыми. По сути, он и чувствовал себя, и выглядел одинаково ужасно. Слишком стал себя загонять в последнее время, решил он.

— Боги, — пробормотал Кален.

Дрен помедлил возле двери в свою спальню, перебарывая внезапно подступившую слабость. Ноги отваливались. Он ещё даже не отошёл после беготни с Таланной и Арэйзрой.

— А вот и наше солнце ясное встало, — произнесла Целлика, когда Кален пришёл позавтракать. Ну, или пообедать. Полурослица повернулась к столу с сиющей улыбкой. — Мирин? Это Кален.

До Дрена дошло, что в комнате был кто-то ещё — тёмнокожая девушка не старше двадцати зим с доходившими до плеч волосами цвета сапфира. Худая, кожа да кости. Теперь Дрен её вспомнил — девушка из вчерашнего переулка.

— Ой! — смутилась та, увидев его обнажённый торс.

Кален промычал нечто вроде «рад знакомству» — хотя прозвучало это как нечленораздельное «адзномству».

На Мирин была поношенная, пропитавшаяся потом рубаха и свободные штаны — его вещи. Надев слишком большую для неё одежду, Мирин казалась ещё меньше, нежели чем когда Кален принёс её домой.

— Надеюсь, ты не будешь возражать, — сказала Целлика Калену. — Ни одна из моих вещей ей бы не подошла.

— Угу, — мужчина был не очень разговорчив по утрам.

Полурослица, однако, после сна всегда была не прочь поболтать.

— Конечно, не самый последний писк моды, но, по крайней мере, на ней хоть какая-нибудь одежда, — Целлика подмигнула. — В отличие от некоторых, если вспомнить предыдущую ночь.

Кален что-то проворчал и посмотрел на кухонный горшок, в котором булькало жаркое. Он достал буханку хлеба, вытащил мякоть и налил внутрь жаркое. Блюдо было острым, от него исходил аромат разнообразных специй, которые в него добавила Целлика — она хорошо знала о том, что ему недоступны вкусовые ощущения, равно как и телесные, так что полурослица старалась готовить то, что Кален мог бы почувствовать. Мужчина вернулся за стол, уселся на освобождённый Целликой стул и уставился на Мирин.

Не обращая внимания на слёзы, бегущие по щекам из-за жгучих приправ, Мирин ела так, словно у неё годами маковой росинки во рту не было — учитывая её худобу, может, так оно и есть. Она проглотила жаркое Целлики с диким голодом, и полурослица наложила ей добавки, пока Кален только собирался позавтракать. На лице у полурослицы расцвела широкая улыбка — Кален решил, что Целлика нашла, наконец, кого-то, кто мог по достоинству оценить её кулинарные способности.

Кален кивнул на Мирин.

— Ну и... кто она? — спросил он Целлику.

Мирин перестала жевать и посмотрела на Калена. Целлика фыркнула.

— Почему бы тебе самому её не спросить? — голос полурослицы был ласков, поэтому её слова не были принуждением[36].

Кален покосился на Мирин.

— Ты разговаривать умеешь? — он нахмурился под взглядом Целлики.