Николай Николаев - Партайгеноссе. Жизнь и смерть Мартина Бормана

• Название: Партайгеноссе. Жизнь и смерть Мартина Бормана
• Автор: Николай Николаев
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 5-9533-1704-2

Книга журналиста и исследователя Н. Николаева воссоздает портрет Мартина Бормана — «кукловода» Адольфа Гитлера. Автор рассматривает партийно-государственную карьеру Бормана, его причастность к преступлениям гитлеризма, активную роль в разработке бесчеловечной политики нацистов, особенности его взаимоотношений с другими вождями и функционерами Третьего рейха, с окружением германской «элиты». Большое внимание в книге уделено загадкам жизни и смерти нацистских лидеров, а также послевоенной деятельности уцелевших военных преступников, их попыткам развернуть активную экономическую и идейно-политическую деятельность в новых условиях. Автор разоблачает сотрудничество ряда политиков, военачальников, разведчиков стран Запада и третьего мира с военными преступниками, в том числе под флагом «борьбы с сионизмом».

---

На самом деле Барбье командовал подразделениями гестапо, уничтожавшими французов. В 1944 году он сообщал в свой штаб в Париже, что отправляет трехлетних еврейских сирот в «трудовые лагеря» в Восточной Европе. И эта хвастливая телеграмма до сих пор хранится в его папке.

Итак, Беата Карлсфельд могла убедиться, что ее соотечественники вовсе не стремятся свершить правосудие.

Привлекая внимание общественности к процессу Барбье, Беата пыталась вывести Германию из состояния равнодушия, на которое, по ее мнению, и рассчитывал Борман. Она знала, что и от Франции вряд ли можно ждать правосудия: там в судах заседали люди, не стремившиеся ворошить прошлое. В своих расследованиях она обнаружила примеры того, как убийцы спасаются от суда, продавая свои «таланты» разведкам Востока и Запада. Так, Клаус Барбье работал на агентство по импорту-экспорту на Шилленштрассе, 38 в Аугсбурге, а подобные агентства нередко становились частью шпионских сетей. Аугсбургским агентством заведовала организация Гелена.

…Чиновник международного еврейского агентства характеризовал Беату Кларсфельд как «параноика», стремящегося решить какие-то свои психологические проблемы. Она будто бы принадлежала к душевно неустойчивым людям, мечтающим о мученическом венце. Она хотела стать еще одной Жанной д’Арк! Этот чиновник был квалифицированным психологом, экономистом и профессором международных отношений. Он подробно рассказывал о путях преодоления Западной Германией своего нацистского прошлого, о том, что суды делают все возможное, чтобы наказать основных преступников… Но немцы, подобные Беате Кларсфельд, по его мнению, только мутят воду!

К тому же девушка нарушила приличия, влепив пощечину канцлеру Курту Кизингеру на съезде ХДС в Берлине, «чтобы привлечь внимание общественности к постыдному появлению нацистов на политической арене».

Стивенсона привела в замешательство мощь этой чиновничьей атаки на Беату Кларсфельд, явно не адекватная масштабам происшествия. Стивенсон просмотрел официальный парламентский бюллетень о дебатах в британской палате общин, состоявшихся вскоре после того, как в 1966 году Кизингер стал канцлером. Тогда лорд Монтгомери, убежденный консерватор, предупреждал пэров Соединенного королевства об опасностях немецкого милитаризма. Еще один представитель правого крыла — виконт Бриджман — сказал, что двенадцать лет назад невозможно было представить более абсурдную ситуацию, чем возвращение немцев к нацистским принципам.

Теперь положение стремительно становилось иным. В памяти всплывали тридцатые годы, показавшие миру, как быстро может измениться обстановка в такой стране, как Германия. Хотя министерство иностранных дел Великобритании старательно избегало всяческих намеков на разочарование в политике Западной Германии, но дебаты в палате общин говорили сами за себя. Монтгомери также озвучил опасения очень многих людей в связи с тем, что обширный вывод британских войск мог оставить немцев в распоряжении северной армейской группировки. И это в то время, когда мало что сдерживало возрождение неонацистских идей.

Монтгомери не раз приписывали разнообразные недостатки, но даже его заклятые враги не могли бы принять его за параноика, услышав эти речи.

Почему же Беату Кларсфельд записали в параноики?

Удивительные превращения

После того как в 1972 году Беата Кларсфельд разоблачила гестаповца Клауса Барбье, началась череда убийств. Внезапно «головоломка Бормана» перестала быть игрой. Все убийства имели отношение к Братству. Интерпол начал расследование, когда обнаружилось, что одно из убийств было связано с продажей оружия арабским партизанам через боливийское агентство, управлявшееся Барбье под ложной фамилией. Расследование коснулось и нераскрытого прежде убийства боливийского консула в Гамбурге. Позднее известный итальянский издатель погиб при взрыве динамита в Милане, и стало ясно, что в дело вступили команды наемных убийц, хотя было совершенно непонятно, каковы же причины начавшейся охоты.

Первый ключ к разгадке появился, когда бывшего помощника Барбье нашли задушенным в пригороде Рио-де-Жанейро в его квартире. Это был граф Жак-Шарль Ноэль Дюж де Бернонвиль, друг лионского палача. 27 апреля 1972 года его обнаружили связанным по рукам и ногам, во рту у него был кляп.

Французский военный суд приговорил его к смертной казни за сотрудничество с Барбье во время нацистской оккупации. Смерть настигла графа внезапно и жестоко, но с порядочным опозданием. Сначала граф ускользнул от нее, сбежав в Канаду, и оставался на ее территории до 1951 года, считаясь уважаемым представителем католической аристократии Квебека.

Когда французскому правительству стало наконец известно о его местонахождении, в Канаду был направлен официальный запрос об его экстрадиции. Вместе со своей семьей он вылетел прямиком в Рио. Бразильское правительство отказалось его выслать. К 1956 году он превратился в известного представителя экстремистских правофланговых группировок. Его жена возвратилась в Париж, и он периодически переводил ей деньги через Государственный банк Франции под кодом «Credit L Jouvait XF 495». Граф часто совершал поездки в Боливию и Перу, две страны, в которых нацистские деньги пустили в дело различные предприятия и компании.

Именно в Лиме, столице Перу, был 1 января 1972 года убит его деловой партнер Банчеро Росси, после того как в нем опознали сообщника Барбье. Вскоре после этих событий нацистского фальшивомонетчика Швенда заключили в перуанскую тюрьму. Позднее возникли подозрения, что его упрятали в тюрьму ради его собственной безопасности. Согласно данным бразильской полиции, граф де Бернонвиль считал, что уже настало время опубликовать его мемуары, чтобы позволить французам самим судить, так ли ошибались нацисты и сочувствовавшие им люди. Возможно, это обеспокоило некоторых членов Братства.

История графа и прочие убийства были покрыты такой завесой из слухов и полуправды, что на отделение правды от фантазий требовалось много времени. Наш герой Стивенсон связался с У.Стивенсоном, который подтвердил, что первый — на правильном пути. Поэтому он обратился к ветеранам Управления особых операций — организации, снабжавшей секретные армии Европы оружием и боеприпасам из Америки. Все они в мирное время занимались крупными финансовыми сделками, заключавшимися порой под честное слово.

Слово чести не позволяло этим людям говорить о военных операциях, пока действовали жесткие запреты закона о государственной тайне, значительно смягченные поправками 1972 года. После этого стало возможным узнать точку зрения на события военных лет служащих Управления особых операций разведывательных агентств Великобритании, при том, что часто они работали без официальных документов и санкций. Официальные лица считали себя «эрудитами», но Стивенсон обратился за помощью к «мошенникам», которым не нравилось, что Запад, воюя с ветряными мельницами коммунизма, стремительно забывает все уроки нацистов.

Советские планы по разрушению западной системы всегда учитывались, но ветераны Управления особых операций относились слишком легкомысленно к угрозам подобного типа. Эта нерегулярная армия с Бейкер-стрит привыкла решать проблемы в стиле их покровителя Шерлока Холмса, чье выдуманное место жительства находилось на той же улице, что и их штаб в военное время.

Они хорошо помнили, что нацистская Германия оккупировала другие страны, умело проведя в жизнь планы, в соответствии с которыми гестапо должно было в ключевых местах расположить гарнизоны для постоянного устрашения населения. Некоторые из жителей становились бесплатной рабочей силой для промышленности и сельского хозяйства Германии и, лишенные гражданских прав, находились в состоянии полной униженности — с ними обращались, как с недочеловеками, рабами на службе у высшей расы.

Память о недавних событиях оказалась невероятно короткой. В возрожденной западногерманской республике канцлеру Аденауэру и прочим видным деятелям уже простили тот факт, что в свое время они использовали рабский труд пленных в своих домах и садах. В целом западные союзники не особо переживали из-за этих жертв нацизма, так как в большинстве своем пострадавшие принадлежали к рабочему классу. В основном в движении Сопротивления участвовали рабочие и интеллектуалы с левыми взглядами. Очень показательно, что Лионский палач, уничтожая деятелей французского движения Сопротивления, имел поддержку в среде «сливок» лионского общества, возглавляемого графом де Бернонвилем.

Среди «мошенников», работавших вплотную с коммунистическими антинацистскими группами на территории оккупированных европейских стран, ходили устойчивые слухи о том, что в ближайшем окружении Гитлера существует советский осведомитель. Сначала наиболее вероятной кандидатурой называли Мартина Бормана, и гончие уже намеревались броситься по этому следу. Но теперь считается, что Борман, хотя и являлся идеологом сталинского масштаба, оказался верен нацистским и расистским идеям. Он сохранил деньги, собранные для поддержки нацистского учения, между тем как мог пустить их на собственные нужды. Он предпочел бы затаиться в любой другой стране, но только не в СССР. И все же доказано, что советским спецслужбам было много известно о личных делах Бормана и его планах побега.