Анхела Бесерра - Любовь-нелюбовь

• Название: Любовь-нелюбовь
• Автор: Анхела Бесерра
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-389-00500-6

Тридцатисемилетняя Фьямма - успешный психолог. Она целыми днями выслушивает излияния погрязших в проблемах женщин... но не умеет прислушаться к себе самой. Случайно узнав, что муж ей изменяет, и пытаясь заполнить образовавшуюся в ее жизни пустоту, Фьямма тоже заводит интрижку - и внезапно обнаруживает в своей душе такие бездны, о существовании которых она и не подозревала…

---

Когда Фьямма наконец легла в постель, она все еще была во власти своего сна. Ей очень хотелось, чтобы, когда она снова заснет, он продолжился с того самого места, на котором прервался. Но этого не произошло: она услышала, что возвратился Мартин, и ей стало стыдно за то, как она вела себя с ним. Почувствовав, что муж лег рядом, Фьямма повернулась к нему и обняла. Лежавший к ней спиной Мартин резко сбросил ее руку — прикосновение жены было ему неприятно: его кожа еще хранила память об Эстрелье.

Утром Фьямму разбудил осторожный стук в оконное стекло — это была Аппассионата. Фьямма впустила ее и тут заметила привязанный красной ленточкой к лапке птицы небольшой скрученный листок бумаги. Фьямма развязала красный бантик и развернула маленький свиток — записку от Давида, в которой он желал ей доброго утра и любезно приглашал на давно обещанный урок лепки. Ответ он просил послать тем же способом, каким послал ей приглашение. Ответить нужно было только "да" или "нет". Он будет ждать ее завтра, в субботу, после трех. Приносить с собой ничего не надо, говорилось в записке, "принеси только свои руки... и свои желания..." И дальше был указан адрес.

Фьямма никогда раньше не видела почерка Давида: он смешивал строчные и прописные буквы, но в этом беспорядке в конце концов появлялась какая-то своеобразная закономерность. "Почерк архитектора", — подумала Фьямма. Как он не похож на почерк ее мужа, почти совершенный почерк, выработанный на уроках каллиграфии в семинарии.

Пока Фьямма читала записку, голубка в ожидании смотрела на нее, склонив голову. Фьямма подумала, что это самый романтический момент в ее жизни. Ей никогда не приносил посланий голубь. И уж тем более рыжий. Она быстро прошлась по квартире, чтобы убедиться, что Мартин уже ушел, потом написала несколько слов на листке бумаги, привязала к лапке птицы и открыла окно.

Пройдет время, и Аппассионата станет заправским почтальоном, каждое утро совершающим перелеты с улицы Альмас на улицу Ангустиас, где в маленькой квартире, чем-то напоминавшей святилище, жил Давид.

А пока Фьямма, как ни трудно ей было сосредоточиться, начала готовиться к приему пациенток. Ее ждал трудный день — кроме тех, кто всегда приходил по пятницам, предстояло принять еще двух новых женщин. Время тянулось нескончаемо. Последних пациенток Фьямма почти выталкивала из кабинета, чтобы закончить прием до наступления ночи.

Для Мартина она придумала такую историю: одна из ее пациенток, со склонностью к самоубийству, впала в глубокую депрессию, и Фьямма обещала провести с ней всю субботу. Она не знает, во сколько вернется, поэтому следует отменить назначенный на субботу ужин с Альбертой и Антонио. Говоря все это мужу, Фьямма чувствовала себя последним ничтожеством — но она так мечтала о завтрашней встрече с Давидом! Ей даже в голову не пришло, что проще всего было бы сказать правду — что она собирается брать уроки ваяния.

А Мартин не мог поверить своему счастью — он будет свободен в субботу! Прекрасно: они с Эстрельей могут поехать за город. Например, на тот маленький пляж с коралловыми рифами, где мальчишкой он находил самые необычные ракушки. Они будут плавать в окружении пестрых рыбок, которые так нравились ему в детстве. Он покажет ей тех желтых в красный горошек, и голубых с ярко-розовыми полосками, и зеленых с фиолетовыми пятнами... Может быть, появились уже какие-то новые виды? А может быть, он найдет предлог задержаться подольше, и тогда они проведут ночь в том прелестном маленьком отеле, где на ужин подают свежевыловленных лангустов? И он впервые проснется утром рядом с Эстрельей? Что ж, подождем еще одного подарка судьбы. Может быть, она преподнесет его именно в ночь с субботы на воскресенье.

Он взял мобильный телефон и заперся в ванной, чтобы оттуда позвонить Эстрелье. Почти шепотом сообщил ей, что заедет завтра утром и заберет ее. Куда? Нет, это сюрприз.

Весь вечер он был чрезвычайно разговорчив и мил с Фьяммой.

Фьямма проснулась, когда Мартин уже ушел. Накануне он сказал ей, что собирается прокатиться по побережью — побывать в живописных рыбацких поселках (правда, не уточнил, в каких именно), поскольку давно думает завести в газете колонку, которая будет рассказывать о красотах и богатствах родного края, чтобы привлечь туристов и способствовать экономическому процветанию побережья. Колонка должна будет выходить в приложении к пятничному номеру. Фьямма выслушала его тираду без малейшего интереса.

В то утро ветер пел и насвистывал. Фьямма вышла на балкон посмотреть на пальмы, которые качались и размахивали листьями в такт музыке ветра. Ей показалось, что они качаются в ритме "Весны" Вивальди. Она подхватила мелодию, и вдруг, словно ее пение совершило чудо, в воздухе закружились маленькие, похожие на колокольчики цветы, вероятнее всего сорванные ветром с джакаранд, которых на улицах Гармендии-дель-Вьенто росло великое множество.

Фьямму удивляли эти деревья, называемые в народе "синим факелом", — она никогда не видела на них листьев: они либо были сплошь покрыты цветами, либо стояли совершенно голые. Цвели джакаранды один раз в год, и, когда это происходило, город утопал в море цветов.

Колокольчиков в воздухе становилось все больше и больше, и вот они уже пробились сквозь приоткрытые окна в квартиру Фьяммы. Все утро синие цветы кружились в воздухе и оседали на мебели, на полу — на всех свободных поверхностях.

Как только колокола прозвонили в два часа, Фьямма вышла из дому. Она была вся в белом. Шла по улице, и воздух, как и ее душа, был наполнен нежным ароматом синих колокольчиков, которыми были усыпаны все тротуары и мостовые и по которым Фьямма шагала, как по душистому ковру. Она свернула на Виа-Глориоса и остановилась в начале улицы Ангустиас. "Как странно, — думала она, — что Давид живет на той самой улице, по которой я так часто ходила в детстве". Это была ее любимая улица, которой в тот день "синие факелы", казалось, поднесли бесценный дар, засыпав крыши всех ее домов цветами.

Фьямма вынула из кармана брюк полученную накануне записку — хотела посмотреть номер дома. "Принеси только свои руки... и свои желания", — перечитала она. Фьямма улыбнулась и неожиданно для себя поцеловала записку.

Ей нужен был дом номер пятьдесят семь. Фьямма зашагала по улице, отыскивая глазами нужную табличку. "Не та ли это улица, где живет Эстрелья?" — вдруг подумала она и тут же поняла, что права: узнала подъезд, в который когда-то входила. Фьямма зашагала быстрее — совершенно некстати было бы столкнуться сейчас со своей пациенткой. К тому же выяснилось, что она идет по четной стороне улицы, а ей была нужна нечетная. Пройдя еще метров тридцать, Фьямма остановилась в изумлении. Не может быть! Давид Пьедра жил в том самом фиолетовом доме, который волновал ей воображение в детстве. В доме, который всегда выделялся среди розовых и голубых строений. В доме, который она про себя называла "экзотическим цветком Востока". Единственном в Гармендии-дель-Вьенто доме фиолетового цвета. Она остановилась возле старой деревянной двери и взялась за тяжелую, позеленевшую от времени бронзовую ручку в форме русалки с длинными руками, волнистыми волосами и изогнутым хвостом. Фьямма подумала, что такая вещица вполне могла бы украсить какой-нибудь музей. Она постучала, и дверь подалась — оказывается, она была лишь прикрыта.

Внутри у Фьяммы все трепетало. Как давно она не испытывала этого чувства! А все потому, что уже давно жила без любви. Фьямма порадовалась, что забытые чувства возвращаются к ней.

То, что она увидела за дверью, удивило ее еще больше: арабский фонтанчик, окруженный арками, в которых разместилось множество скульптур, одна прекраснее другой. Голубка Аппассионата, отряхивавшаяся после купания в фонтане, полетела ей навстречу и уселась на плечо. Фьямма поискала глазами Давида и обнаружила его на одном из выходивших во внутренний дворик балконов. Он наблюдал за Фьяммой с той минуты, как она открыла дверь. Давид тоже был в белом, и его спутанные каштановые волосы блестели на солнце.

С широкой улыбкой на лице Давид медленно спустился, чтобы поздороваться с Фьяммой. Его оливковые глаза сияли от удовольствия. "Ты просто красавица", — сказал он, взял Фьямму за руку и повел к одной из арок.

Там уже все было готово. Еще накануне вечером Давид приготовил глину. Сейчас он достал фартук — великоватый для Фьяммы — и помог надеть его. Приподнимая ее волосы, он ощутил запах цветов апельсинового дерева — запах, который он (как когда-то Мартин) давно окрестил для себя "ароматом Фьяммы". Присутствие Фьяммы рядом с ним волновало Давида. С Фьяммой происходило то же самое. Она испытывала робость оттого, что находилась в новом для нее месте, и оттого, что Давид тоже робел. Она не знала, сможет ли сосредоточиться на том, что будет объяснять ей этот мужчина, к которому ее влекло с неодолимой силой.