Елена Хаецкая - Падение Софии (русский роман)

• Название: Падение Софии (русский роман)
• Автор: Елена Хаецкая
• Жанр: Фэнтези

Реалии начала девятнадцатого века в отдаленном будущем. Все атрибуты типичного «русского романа» из школьной программы: дядя самых честных правил, благородные разбойники, разночинец-дворецкий, таинственная влекущая соседка, роман с раненым героем войны в Баден-Бадене… Череда таинственных убийств сотрясает маленький городок под Петербургом. Молодой человек — главный герой — в ходе расследования обретает друзей, врагов и знание жизни.

---

Мы вернулись в столовую. Планида Андреевна находилась там. Кофейник стоял на столе. Судя по тому, как накурено было в комнате, Планида ожидала нас уже порядочно времени.

— Глядите, что нашла в кофейной банке, — сказала она, бросая, точно отчаявшийся карточный игрок, на стол пачку бумажек. — Нарочно вас ожидала, чтобы показать. Большой озорник был ваш дядя! Сунул прямо в кофий, представляете? Я даже всплакнула от умиления. До самого конца шутки шутил… — Она вздохнула. — Большой души был Кузьма Кузьмич. Ну, пейте ваш кофий. Больше я не понадоблюсь? Вы уж меня не трожьте, я одна посидеть хочу.

С этими словами Планида Андреевна вышла.

Матвей посмотрел, как за ней закрывается дверь, и метнулся к листкам.

— Они! — вскричал он. — Они! Ну, и не верьте после этого в счастливую звезду!

— Скорей уж в счастливую планиду, — сказал я.

У Матвея светились глаза. Они прямо-таки излучали пламя. Он впивался взглядом в письма, перелистывал их, шевелил губами и наконец прихлопнул их ладонью.

— Все, пропал Беляков! — воскликнул он. — Давайте кофе пить. Ему конец, паскуде.

Мы уселись на прежние места. Я разлил кофе по чашкам.

— Полагаете, совпадение, что письма нашлись именно сейчас? Да еще таким чудесным образом? — спросил меня Матвей.

Я так устал, что только мог пожать плечами.

Матвей подался вперед.

— Своими действиями мы прорубили некий тоннель в причинно-следственной цепи.

— Кстати, о следствии, — сказал я. — Я бы сейчас пошел все-таки спать. Завтра с утра буду вызывать опять следователя. А вы вольны делать, что хотите. Читайте письма Белякова, пользуйтесь библиотекой, посмотрите коллекцию Витольдовых ископаемых… Только постарайтесь не слишком шуметь, у меня сон чуткий.

* * *

Я пробудился в восемь утра. Выпил остывший с вечера кофе. Заглянул в комнату Витольда. Там беспробудным сном спал Матвей Свинчаткин. Во сне он был похож на богатыря Дуная Ивановича, не хватало только меча в груди. Несколько книг, открытых и закрытых, валялись на полу, на стуле, на столе.

Я вышел на крыльцо и постоял, почти раздетый, на колком морозном воздухе. Это освежило меня. Я позвонил в следственное управление. Там не отвечали. Наверное, было еще слишком рано.

Я вернулся в дом, полистал записки Свинчаткина, но быстро утомился разбирать его скачущий почерк. В самом деле, дождусь лучше издания книги. Я сел у окна и стал смотреть на пустую аллею.

В этом занятии я провел, наверное, час. Потом опять связался с управлением. На сей раз Порскин был обнаружен и даже доставлен к передатчику. Судя по голосу, он не слишком бы счастлив меня слышать.

— Конон Кононович, — сказал я. — Это Городинцев, из Лембасово. Вы не могли бы сейчас приехать?

— Еще труп? — слегка взбодрился Конон.

— Нет, не труп… Я хочу сдать вам Матвея Свинчаткина, — сказал я. — Но только в обмен на Безценного.

Наступило молчание. Мне даже показалось, что Порскин умер.

— Господин Порскин? — окликнул я.

— Да, я здесь, — раздался голос прямо у меня в ухе. — Вы отдаете себе отчет в своих словах?

— У меня были вечер и целая ночь на раздумья, — ответил я. — И еще кусочек утра. Если вы привезете с собой Безценного, я докажу вам его невиновность. А в обмен получите Свинчаткина со всеми его потрохами. Соглашайтесь!

— Ладно, — медленно проговорил Порскин. — Я улажу с бумагами и приеду, как только смогу. К полудню буду, наверное.

— Жду вас, — сказал я и отключил связь.

Утром, когда дом еще спит, а ты один бодрствуешь, на душе покойно и тихо. Кажется, будто ты своей властью охраняешь весь мир и сущих в нем людей.

Тем временем на дворе становилось все светлее и белее. Неожиданно я обнаружил, что минуло уже два часа и скоро полдень. Я разбудил Матвея.

— Просыпайтесь, профессор.

Матвей сказал что-то на языке фольдов и попытался отвернуться от меня к стене.

— Не обзывайтесь, — сказал я. — А вообще, можете спать дальше. Сейчас здесь будет следователь. Охота вам предстать перед ним с мятой физиономией!

И я вышел, хлопнув дверью.

«Карета» следственного управления въехала в мой сад в половине первого дня. Оттуда вышли двое жандармских солдат, потом, неловко сгибаясь, показался Витольд, а за ним выскочил и Порскин. Все четверо направились к дому.

Я встречал их внизу.

— Благодарю за то, что прибыли так скоро, — сказал я Порскину.

— Как смог, так и прибыл, — флегматично ответил Порскин. — Где Свинчаткин? Вы знаете его местонахождение?

— Да, — сказал я.

— Безценный! — раздался с лестницы голос Матвея. — Что это вы в кандалах, как декабрист Волконский? Господин Порскин, снимите с него эти нелепые штуки, он ведь не убежит.

— Почему? — холодно осведомился Порскин и поднял голову к Матвею. — Почему он не убежит?

— Потому что не виновен… Позвольте представиться — Матвей Свинчаткин, — провозгласил Матвей и приосанился. Сейчас он выглядел таким холеным и благополучным, что никто бы даже не заподозрил в нем лесного разбойника.

Порскин несколько секунд глядел на него, а затем заговорил, обращаясь исключительно ко мне:

— Господин Городинцев, я исполнил вашу просьбу в точности, потому что поверил в ваши добрые намерения. Если вы поставили себе целью подшутить над сотрудником следственного управления, то последствия…

— Нет, — сказал я. — Никаких шуток. Это Свинчаткин, и он готов сдаться. Он не будет оказывать сопротивления.

— Не буду! — вставил Матвей и сошел вниз по ступенькам.

— Кроме того, у нас имеются новые данные по этому делу… И в самом деле, снимите наконец с Безценного эти наручники.

— Он арестован, — сказал Порскин. — Я не имею права возить с собой арестанта без наручников.

С этими словами он вынул из кармана ключ и освободил Витольда. Витольд тотчас же сунул руки в карманы. Он старался не смотреть в мою сторону. Я тоже избегал встречаться с ним глазами.

— Давайте пройдем в мой кабинет, — предложил я. — У нас имеется пара интересных улик.

Я заранее приготовил бумаги, которыми намеревался поразить Порскина в самое сердце. Тот уселся на свое «обычное» место, где сиживал не раз, проводя допросы в моем доме.

— Помните, мы утверждали, что покойная Анна Николаевна взяла с собой в театр полевые дневники одной экспедиции? — начал я.

Порскин сложил руки поверх своей закрытой кожаной папки. Он не спешил раскрывать ее, брать бумагу и карандаш. Он просто сидел и слушал.

— Вы еще уверяли, что это невозможно. А когда и тетради этой в ложе не нашли, сочли наш рассказ пустой выдумкой. Помните? — наседал я.

— Я хорошо помню каждое мое слово, — ответил Порскин усталым тоном. — Давайте ближе к делу.

— Вот эта тетрадь, — сказал я, торжествуя, и продемонстрировал ему обложку с бантом.

Порскин порозовел и жадно схватил тетрадку. Он пролистал ее, пробежал глазами несколько страниц. Мы трое наблюдали за ним: Витольд — хмуро, я — предвкушая, а Матвей — с нескрываемым торжеством. Наконец Порскин положил тетрадь на стол.

— Вы доказали мне, что данный предмет действительно существует. Но как он связан с убийством?

Я поднял руку и щелкнул пальцами. Если бы я был факиром, то в комнате мгновенно материализовался бы Беляков. Увы, такое невозможно, поэтому мне пришлось просить Витольда, чтобы тот сходил и разыскал Мурина.

Мы сидели и ждали Мурина. Порскин постукивал пальцами по своей папке. Следует отдать ему должное, он тоже не вел себя как персонаж из фильма, не произносил фраз, вроде: «Мы здесь попусту теряем время» или: «Позовете, когда будете готовы». Он просто сидел, расслабившись, и ожидал продолжения.

Мурин был доставлен минут через десять. Он выглядел заспанным.

— Сергей, — произнес я, — сними опять доски с двери сарая и приведи сюда человека, который там заперт. — Я повернулся к Порскину. — Попросите жандармских солдат сопровождать моего дворника, потому что тот, запертый человек, — он очень опасен.

— А кто он? — спросил Порскин после того, как Мурин и оба солдата удалились.

— Запертый-то? — Я улыбнулся. — Это наш свидетель.

— Я все вот над чем раздумываю, — заговорил Порскин. — Матвей Свинчаткин, как я понимаю, согласился добровольно сдаться правосудию. Для меня это очень кстати… Но по какой, собственно, причине Свинчаткин принял такое решение? Не для того же, чтобы освободить господина Безценного, который, во-первых, проходит по совершенно другому делу, а во-вторых, возможно, все-таки виновен?

— Пока Мурин отдирает доски от сарая, — сказал я, — ознакомьтесь вот с чем.

И вручил ему листки, источающие резкий запах кофейных зерен.

Порскин послушно взял листки и принялся читать.

— Что это? — спросил он вдруг, подняв голову.

— Вы внимательно читали? — осведомился Матвей. — Это письма. С Фольды. Писал некий Захария Беляков своему сообщнику на Земле. Там, кажется, черным по белому сказано, с какой целью Беляков намеревался привезти на Землю три десятка фольдов. Вы это прочли?