Владимир Мартынов - Явка в Копенгагене: Записки нелегала

• Название: Явка в Копенгагене: Записки нелегала
• Автор: Владимир Мартынов
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 5-87322-967-8

Книга повествует о различных этапах жизни и деятельности разведчика-нелегала «Веста»: учеба, подготовка к работе в особых условиях, вывод за рубеж, легализация в промежуточной стране, организация прикрытия, арест и последующая двойная игра со спецслужбами противника, вынужденное пребывание в США, побег с женой и двумя детьми с охраняемой виллы ЦРУ, возвращение на Родину.

Более двадцати лет «Весты» жили с мыслью, что именно предательство послужило причиной их провала. И лишь в конце 1990 года, когда в нашей прессе впервые появились публикации об изменнике Родины О. Гордиевском, стало очевидно, кто их выдал противнику в том далеком 1970 году.

Автор и его жена — оба офицеры разведки — непосредственные участники описываемых событий.

---

Утром, так и не ложась спать, поехал на мотороллере на Рио-де-ля-Плату освежиться после душной ночи. Когда вернулся, в доме стояла необычная тишина. Даже собака и та, вопреки обыкновению, не залаяла. Заглянул к сеньоре Кармен— собака в углу скулит, сама сеньора Кармен стонет в кровати— приступ печеночной колики. Да, очевидно, и у собаки, явно страдавшей ожирением, было что-то не так. Вызвал домашнего доктора, съездил в аптеку за лекарствами. Через пару дней кое-как общими усилиями поставили нашу дражайшую сеньору Кармен на ноги.

А вот Новый год здесь считается праздником официальным. Молодежь разбегается кто куда: на танцплощадку, в Луна-парк, на вечеринку — куда угодно, только бы не остаться дома. И снова, как и на Рождество, в полночь грохают хлопушки, летают «каньитас воладорас», которые, в силу непредсказуемости их движения, особенно много хлопот доставляют пожарным. Завывая сиренами, носятся пожарные машины всю ночь по городу, туша пожары, которые вспыхивают то там, то здесь. Эти «каньитас» имеют обыкновение попадать в открытые окна квартир, в магазины, в склады, на заправочные станции и даже в лавчонку пиротехника.

Дни карнавала приходятся примерно на вторую половину февраля. Мы договорились с Хорхе— сослуживцем по этажу, у которого был свой мотоцикл, поехать вместе на карнавал в курортный город Мар-дель-Плата, но в последний момент он спасовал, и я решил поехать туда один. Четыреста километров на мотонете по узкому шоссе, ведущему в океанский город Мар-дель-Плата, преодолеть на деле оказалось совсем непросто. Выехал из дома рано утром. В середине пути стал барахлить мотор. Сменил свечи, отрегулировал зажигание. Толку мало. Мотор греется, мотороллер дергается как припадочный, теряя скорость. По дороге то и дело обгоняют скоростные автобусы-экспрессы, создавая такую воздушную волну, что стоит немало усилий удержать машину на полотне шоссе. К черту! Знал бы, что такая дорога, мчался бы я сейчас в одном из этих экспрессов, а не дергался бы здесь на этом узком ночном шоссе. К тому же все время приходится прижиматься к обочине. А тут еще от вибрации затекают руки. Приходится вести попеременно то одной, то другой рукой, встряхивать кисти на ходу, сгоняя мурашки. Прямо ужас, а не дорога! Да, видно, не стоит больше так рисковать. Сдунул бы меня с шоссе один из этих стремительных экспрессов — и все кошке под хвост, а то еще хуже. И ездили тогда без шлемов. Уже было за полночь, когда я с большим трудом добрался наконец до города. Заглянул в несколько отелей — все забито: карнавал. Наконец пустили на ночлег в один захудалый отель, где пришлось делить с официантом крохотную душную комнатушку без окон, без дверей, служившую чуланом. Весь день бродил по развеселой, карнавальной Мар-дель-Плате. Вечером отыскал пансион, где-остановился мой сослуживец по этажу, по имени Рейнальдо, который представлял для меня оперативный интерес. Собственно, ради него я и поехал в этот город, зная, что он там будет на карнавале. Мы с ним договорились встретиться, и он указал, где его искать. Рейнальдо пришел на шестой этаж вскоре после моего зачисления на воинскую службу, и мы с ним стали приятелями прежде всего на почве английского языка, которым он владел в совершенстве. Он пять лет учился в университете на факультете физкультуры (есть, оказывается, такой факультет в одном из университетов В США). Это обстоятельство меня поначалу смутило: на кой черт нам физкультурник? Что проку от него нашей разведке? Но однажды он сказал мне, что у него в Штатах была девчонка, которая работала в госдепартаменте. Я сразу насторожился.

— Ну и что же ты там не женился? — спросил я. — Тебе ведь уже вон двадцать пять лет.

— А что двадцать пять лет. Так сразу и жениться. Тебе вон тридцать, а ты ведь тоже не женат.

— Она что, твоя любовница?

— О да, Лэд! Да еще какая! Она обещала вскоре ко мне приехать.

Чем больше я его изучал, тем больший интерес он вызывал. Конечно же все установочные данные на него уже давно были переданы мною в Центр. Я узнал от Рауля, что Рейнальдо живет вдвоем с отцом, что отец его отставной сотрудник МИДа и что после окончания службы в армии для него уже готово теплое местечко, для начала в консульстве одной из азиатских стран. Естественно, мне необходимо было с ним сблизиться, чему способствовала бы непринужденная обстановка карнавала в Мар-дель-Плате.

Я отыскал его в каком-то захудалом пансионе, где он устроился по знакомству.

— Привет, Лэд! — Он называл меня на американский манер. — Рад тебя видеть. Так ты на своей трещотке?

— Конечно. Люблю путешествовать и не зависеть от городского транспорта.

— Вот-вот. С транспортом в Мар-дель-Плате как раз хреново. Ну, поехали?

Он уселся на заднее сиденье мотонеты, и мы покатили по оживленным улицам карнавальной Мар-дель-Платы.

Рейнальдо был высоким, жилистым, худощавым парнем европейской внешности. Тщательно набриолиненные каштановые волосы его были расчесаны на косой пробор. В части он так же, как и я, получил разрешение ходить в штатском, и я ни разу не видел его в форме или в карауле.

— А куда мы едем, Рейнальдо? — спросил я, когда мы остановились перед светофором.

— Тут неподалеку, в один ночной клуб. Там меня ждут мои друзья, с которыми я когда-то учился в школе. Поехали, я тебя с ними познакомлю. Думаю, что тебе понравится.

За столиком в ночном клубе нас ждала компания — рослый парень с двумя разбитными девицами, которые когда-то с ними учились.

— Знакомьтесь, это Лэд, мой приятель по службе. Он — греческий террорист.

Кровь хлынула мне в голову. Ничего себе представил! Он что, рехнулся, этот малый? Шутит?! А может, я дал повод, чтобы так представлять меня незнакомым людям?

— Ну да, только в отставке, — поддержал я шутливый тон, хотя мне было не до шуток. — Ты можешь людей напугать своими шуточками.

— Не обижайся, Лэд. Это я так. Не бери себе в голову. Извини.

К счастью, компания была уже изрядно навеселе и никак не реагировала на его неумную шутку. Но отреагировал (да и то внутренне) только я. Приняли они меня, в общем, хорошо. Кругом царило веселье и страшная кутерьма. Мы всю ночь до утра пировали и танцевали латиноамериканские танцы. Карнавал затягивал всех в водоворот веселья. Наутро пошли с Рейнальдо в казино Мар-дель-Плата, где разыскали его приятеля, офицера криминальной полиции. Он устроился в комнатушке с двухъярусными кроватями в полуподвальном помещении казино, принадлежавшем местным охранникам. Посидев все вместе и опохмелившись джин-тоником, мы пошли окунуться в океане. Бернардо (так звали офицера) служил в свое время в морской пехоте, был крепкого телосложения хорошо плавал. Когда вернулись, Рейнальдо с приятелем надрывались от хохота, а моя фотокамера лежала на столе. Причина их веселья выяснилась через неделю, когда девушка из фотоателье, потупив глаза, возвращала мне проявленную пленку: на негативе четко вырисовывались крупным планом обнаженные ниже пояса соответствующие части мужского тела, в профиль и анфас. Ребята схулиганили, и пока мы плавали в океане с Бернардо, они фотографировались голыми, выставляя на первый план свое мужское достоинство.

— На, возьми негативы, — сказал я Рейнальдо, — сохранишь для своего семейного альбома.

«А может, он гомик? — мелькнула мысль. — Здесь, в Аргентине, «голубые» сплошь и рядом».

Вернулся обратно в Буэнос-Айрес вполне благополучно. Бодро стрекотал мотор, развивая немыслимую скорость — 60 километров в час. Недаром механик колдовал над машиной. Все, в общем, обошлось хорошо, но на такие расстояния и на столь ненадежном виде транспорта я больше никогда не ездил. Неказистое на вид, довольно тихоходное средство передвижения в то же время давало мне возможность в короткое время освоить сложную систему уличного движения гигантского города, предоставило возможность свободно передвигаться, невзирая на забастовки, то и дело потрясавшие транспорт, проводить тайниковые операции, проверяться на маршрутах, выполнять отдельные задания Центра.

Поскольку мотороллер, как и мотоцикл, средство довольно шумное, возвращаясь домой в вечернее время, я обычно разгонял машину за квартал, глушил мотор и по инерции бесшумно подъезжал к дому сеньоры Кармен, не нарушая покоя ни ее самой, ни соседей. Сеньора Кармен, побывав однажды в гостях у матери подполковника Лопеса, сказала, что у них снова был разговор обо мне. На следующее утро подполковник Лопес зашел к нам на этаж и прошел к подполковнику Мендесу. Выходя из его кабинета, он позвал меня с собой.

Спускаясь по лестнице на нижний этаж, мы повстречались с заместителем командира части, подполковником Руисом.

— Послушай, Эухенио, — молвил подполковник Лопес, взяв того за пуговицу мундира, — вот этот мучачо, он у нас служит. Ему уже за тридцать. Он, понимаешь, одинок, ему надо устраиваться на работу, да и, наверное, ему уже и семьей пора обзавестись. Чего мы тут его будем мурыжить? Восемь месяцев он уже у нас отслужил? Отслужил. Претензии к нему есть? Нет. Ты не возражаешь, если мы его освободим от несения службы досрочно, а когда срок службы кончится, мы ему сделаем соответствующую отметку в военном билете и отпустим на все четыре стороны. Ну, что ты думаешь по этому поводу? Давай ему поможем, а? (Подполковник Лопес не забыл, что я в свое время ремонтировал его машину.)