Сьюзан Ховач - Грехи отцов. Том 1

• Название: Грехи отцов. Том 1
• Автор: Сьюзан Ховач
• Издательство: Олма-пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-87322-293-2

Грехи, содеянные в юности, неминуемо приводят к краху и разрушению личности, неизбежно отражаясь на следующих поколениях. Изломанные судьбы героев романа, переживающих душевные драмы, любовные трагедии и профессиональные неудачи, яркий тому пример.

Главная героиня Вики Ван Зейл, наследница многомиллионного состояния, становится жертвой честолюбивых амбиций своего отца и первого мужа, ее жизнь проходит в борьбе с темными силами, но она находит в себе мужество противостоять им.

***

Вики, дочь финансового магната Корнелиуса Ван Зейла, мечтала об одном — о любви и спокойном счастье. Но железная воля отца постоянно встает на ее пути, а его холодный деловой расчет ломает такой хрупкий и нежный мир чувств девушки. Словно тяжелая карма родительского прошлого ложится тяжким грузом на плечи Вики, обреченной вечно бороться с ударами судьбы, теряя любимых и близких людей, и с отцом, к которому она несмотря ни на что привязана…

Сюзан Ховач родилась и училась в Англии. С 1964 года живет в США. Член Гильдии писателей, Сообщества писателей и Лиги писателей Америки. Работает в разных жанрах — мистического триллера, реалистической повести, семейной саги. В основе увлекательных сюжетов семейных саг Ховач нередко лежат события всемирной истории, искусно «осовремененные» писательницей.

---

Я решил не ставить себя в смешное положение. Сцены после рождения Эрика меня многому научили, и теперь я постарался хорошо себя вести в детской. Да, я забегал к Келлерам два или три раза на неделе; да, я всегда приносил какой-нибудь маленький подарочек, но я никогда не оставался более десяти минут и не тратил более пяти долларов. Каждые две недели по субботам Эрика привозили к нам в гости на Пятую авеню, но никогда по этому поводу я не устраивал большой суматохи, и когда приезд внука отменялся, я просто говорил: «Ну, очень жаль», — и уже больше об этом не заговаривал. Я сделал несколько его снимков, но только несколько; я играл с ним в детской, но не так уж часто; и когда Алисия любезно говорила: «Не правда ли, он очарователен?», я просто отвечал: «Да, вполне».

По субботам, когда Эрик нас не навещал, мы обычно ездили в гости к Вивьен, которая теперь обосновалась не в Куинсе, а в шикарном жилом комплексе в Вестчестере[14]. Сэм сказал Вики, что в интересах Эрика Вивьен должна жить в шикарном квартале, и Вики не стала с ним спорить. Так же, как и я. Я никогда не вмешивался, никогда не жаловался, однако я знал, что один вид матери выводит Вики из себя. Но распоряжался всем Сэм. Это была его семья, и Вивьен стала его проблемой. Я просто продолжал оставаться образцовым дедом и стоял на пути Вивьен.

В апреле 1952 года праздновался второй день рождения Эрика. Для своего возраста он был высоким и крепким. Вики отпустила ему слишком длинные кудри, но я по этому поводу не сказал ей ни слова. Благодаря своим темным глазам он выглядел больше похожим на Сэма, чем это было на самом деле. Он уже связно разговаривал, и — разумеется, был очень смышленым. Я купил ему огромного мягкого жирафа и танк с вращающейся орудийной башней, а также игру — дырчатую доску, в которую большим деревянным молотком надо забивать большие деревянные гвозди. Я знал, что должен ограничиться всего одним подарком, но двухлетие — достаточно важная дата.

На этом празднике была и Вивьен. Она принесла шесть подарков, все совершенно бесполезные, и кудахтала над малышом так, что мне стало дурно. Мы с Алисией ушли рано.

Праздник состоялся в субботу. В понедельник в девять часов утра Сэм вошел в мой кабинет и пригласил меня вечером в кафе поговорить об одной из своих семейных проблем.

— Какой именно? — спросил я неуверенно.

Он поглядел на меня, как будто не поверил, что я задал этот вопрос всерьез, и сказал только:

— У меня сегодня совещание во второй половине дня в центре. Мы с тобой можем встретиться в баре Кинг Коула в гостинице «Сент-Реджис» в шесть часов.

По старой памяти я предложил:

— Приходи ко мне домой, выпьем!

— Нет, Нейл, — сказал он. — Я думаю, будет лучше, если мы встретимся на нейтральной почве.

Я почувствовал себя так, как будто в моем офисе произошло землетрясение и пол разверзся под моими ногами. Это была демонстрация силы. Похоже, он зажимал меня в тиски.

— Как скажешь, — бросил я небрежно и сделал вид, что продолжаю прерванную работу.

Целый день я провел, пытаясь догадаться, что меня ждет. Три раза я чуть не позвонил Вики, и три раза в последний момент передумывал. Возможно, что Вики вовсе не знала об этой так называемой семейной проблеме, но если она знает, то я мог бы ее расстроить своим допросом, а если я расстроил бы Вики, то я сыграл бы на руку Сэму.

Я попытался успокоиться, но ужасные мысли, вырвавшись из потаенных уголков моего сознания, одолевали меня. Может быть, это долго откладываемый удар в спину за то, что я увел у него Терезу? Нет, это было невероятно, потому что Сэм до сих пор влюблен в Вики, и Тереза уже для него давно ничего не значит. Но, в таком случае, что же он имел в виду?

Я продолжал сидеть за своим столом и время от времени, примерно каждые десять минут, издавал стон. У меня было безумное желание броситься наверх в кабинет Сэма, схватить его за рукав и умолять: «Не делай этого, Сэм, что бы там ни было, не делай!»

Я думал, что хорошо бы оказаться снова в прошлом. Я хотел бы снова попасть в то лето 29-го, когда мы с Сэмом прожигали жизнь, напивались самогоном и танцевали под «Александер Регтайм бэнд».

Мне удалось взять себя в руки. Ностальгия ничего мне не даст. Быть сентиментальным — значит проиграть. Я должен был действовать мягко, осторожно, быть начеку, а если Сэм попытается нанести мне удар, обезоружить его и нанести ему ответный за то, что он такой глупый.

Но Сэм не был глупым, он не стал бы наносить мне удар, если бы не был уверен, что он уже меня победил…

— О, Боже! — сказал я и направился к бару, но не стал наливать себе виски. Еще рано приниматься за бутылку. Я сделаю это позже, когда станет ясно, что у Сэма на уме. Наверное, он готовит мне упрек в том, что я дарю Эрику слишком много подарков. Я был слишком нервозен, пытаясь в своем воображении превратить своего лучшего друга в какого-то убийцу, а себя обвинить в непорядочности. Моя совесть чиста. У Терезы с Сэмом все было кончено. Я искренне верил, что Сэма она больше не интересовала. Тереза в той или иной степени сама пригласила меня к себе в постель. Я не соблазнял, а был соблазнен. Я был жертвой колоссального недоразумения.

Кого ты пытаешься провести, Корнелиус! Тебе хочется, чтобы было так, но как обстояло дело в действительности?

— Я полагаю, тебе приходилось бывать в моей картинной галерее, Тереза?

— Конечно! Там замечательная композиция.

— Ну, я очень тщательно отбираю художников, которых я выставляю. Я должен быть очень высокого мнения о художнике, прежде чем выставить его… или ее…

По правде говоря, я имел влияние и использовал его. Тереза, сбитая с толку, в постоянных беспокойствах о работе, не могла упустить свой шанс.

— Извини меня, Корнелиус, я не собиралась говорить ему о выставке, но он хотел купить у меня одну из моих картин…

Я не хотел бы, чтобы Сэм так скоро узнал о выставке. Должно было бы пройти некоторое время, чтобы соблюсти приличия и не дать ему уловить связь между спальней и выставочным залом, но все произошло чрезвычайно быстро, один отвратительный эпизод сменился другим. Из такого неудачного сочетания неприглядных фактов Сэму оставалось вынести единственное заключение, но он ничего не сказал, и позже, на выставке, ни одним намеком не показал, что сердится на меня за то, что я сделал. Позже я хотел вызвать его на разговор, приготовил специальную речь: «Из-за моих личных неприятностей я очень ее хотел, а это был единственный способ добиться ее — привлечь к себе посредством ее искусства…» Подобное утверждение показалось мне неким оправданием завоевания Терезы, при таком объяснении это было меньше похоже на коммерческую сделку и больше выглядело как некий безумный поступок мужчины, отчаявшегося от своей неполноценности; хотя это объяснение должно было бы показаться Сэму отвратительным, по крайней мере, оно имело то преимущество, что было правдивым.

Однако никак нельзя оправдать тот факт, что я сделал шитое белыми нитками предложение и оно не было отвергнуто. Согласилась бы Тереза стать моей любовницей, если бы я не сделал ей этого предложения? Может быть. А может и нет. Поскольку теперь вот уже три года мы с ней хорошие друзья, я подумал, что начало наших отношений уже не играет никакой роли, но, возможно, я был неправ. Может быть, оно и важно. Может быть, Сэм был гораздо сильнее уязвлен таким моим скоропалительным приобретением, чем я мог когда-либо предположить.

В половине шестого, чувствуя как будто наступает судный день, я покинул кабинет, нырнул в новый «кадиллак», траурный цвет которого как нельзя лучше соответствовал моему настроению, и направился в гостиницу «Сент-Реджис».

Бар Кинга Коула в гостинице «Сент-Реджис» представлял собой хорошо освещенное помещение, идеально подходящее для встречи двух банкиров, которые обычно выпивают в «Клубе никкербокеров». Огромная стойка вытянулась вдоль стены под знаменитыми стенными росписями Кинга Коула работы Максуэлла Перриша, и столы стояли достаточно далеко, что затрудняло подслушивание, даже когда в зале было тихо и малолюдно. Сэм хорошо подготовил поле боя.

Я задумал опоздать на десять минут, но к моему большому разочарованию я все равно оказался первым, но, не желая унижаться до ожидания в одиночестве его прихода, я отправился в мужской туалет. Первый, кого я там увидел, когда вошел, был Сэм. Он мыл руки, хирург, готовящийся к сложной операции, и поглядывал на свои часы. Мы улыбнулись друг другу, и я подумал: первый раунд — провокация.

— Что ты будешь пить? — спросил он, когда мы, наконец, уселись за столик и официант замаячил поблизости.

Я уже решил, что проявлю полное отсутствие нервозности.

— Я хочу томатный сок, — сказал я, улыбаясь, и подумал: «Это собьет его с толку».

— Один томатный сок, один «буравчик», — сказал он официанту, и я понял, что второй раунд за мной. Он не мог со мной разговаривать без джина.