Иван Бережной - Записки разведчика

• Название: Записки разведчика
• Автор: Иван Бережной
• Издательство: Горьковское книжное издательство
• Жанр: О войне
• Год: 1962

---

– Выдержал, выдержал! — радостно заговорили партизаны.

– Есть тридцать тысяч патронов! Молодец, Селезнев! — похвалил я ездового.

– А то як же, — невозмутимо ответил ездовой.

– Говоришь, тридцать тысяч? Значит, мост надежный, выдержит и остальной обоз, — сказал удовлетворенный Руднев. — Теперь пошли!

Не успели роты отойти от реки и трехсот метров, как взвод Гапоненко, следовавший впереди, столкнулся с немецкой разведкой. Наши разведчики первыми заметили противника, открыли огонь, уничтожили пять гитлеровцев, а одного захватили в плен. От пленного узнали, что в Вяжищах стоит батальон эсэсовцев с сорокапятимиллиметровыми орудиями, двумя минометами и шестнадцатью пулеметами. Кроме того, батальон в Тешкове и два батальона в Дерновичах.

– Выдвиньтесь к Вяжищам, займите там оборону и в случае выдвижения немцев задержите их любой ценой. Я потороплю роты с переправой, — сказал комиссар и возвратился к реке.

Немцы, расположенные в Вяжищах, Тешкове и Дерновичах, обнаружили мост с большим опозданием, когда переправа партизан шла полным ходом. Памятуя о том, что через Припять могут переправляться лишь «остатки разгромленных партизанских отрядов», гитлеровцы спешили на расправу с этими «мелкими группами». Наступление они начали одновременно со всех сел, рассчитывая на легкую победу. Они, вероятно, еще не знали о результатах вчерашнего боя под Тульговичами… На помощь третьей и разведывательной ротам подоспели вторая, четвертая и пятая роты первого батальона и организовали достойный отпор противнику.

В то время как мы на западном берегу Припяти отбивали попытки немцев прорваться к реке и помешать переправе, их главная ударная группировка штурмовала Тульговичи, оставшиеся позади нас за Припятью в пятнадцати километрах. Введенные в заблуждение ракетами, которые бросали ночью наши кавалеристы, гитлеровцы считали, что мы продолжаем занимать оборону. Прежде чем перейти в атаку, они с утра 18 мая открыли по Тульговичам сильный артиллерийский и минометный огонь, затем прилетели два бомбардировщика и сбросили бомбы на окопы, в которых вчера сидели наши товарищи. И лишь после этого пехота и танки перешли в атаку, поливая пулеметным и автоматным огнем пустые окопы и село.

– Представляю, какую мину состроили фрицы, когда не обнаружили в обороне партизан, — от души смеялся виновник торжества Саша Ленкин.

Поняв свою оплошность, гитлеровцы кинулись по нашим следам. Для поисков партизан они вызвали самолет-разведчик. «Костыль» летал вдоль дорог, кружился над лесом, но партизан не находил. Но вот он появился над нашей переправой, сразу же резко развернулся и помчался обратно.

– От же сукин сын, побачив все-таки. Оце ж теперь полетел докладывать. Ну что ж, пусть порадует своих генералов, — смеялся Ковпак, пощипывая свою бородку.

Вторично «костыль» появился, когда партизаны полностью переправились на правый берег Припяти.

На глазах летчика «чертов мост», как его окрестили партизаны, взлетел в воздух.

– Знов полетел, — не унимался командир. — Скажет, сам бачив.

Через несколько минут к реке примчались немецкие мотоциклисты. Было уже поздно. Жалкие остатки моста Припять уносила в Днепр. Быть может, эти остатки принесут еще пользу украинским крестьянам, которые выловят их и используют в своем хозяйстве. А возможно, воды Днепра хоть одно бревно донесут до Черного моря. Кто знает, может статься, что оно попадет к крымским партизанам. Только никто, кроме нас, не будет знать, какую службу сослужили эти бревна для партизан…

Переправившись через Припять, мы выбрались из «мокрого мешка» и оставили позади главную опасность. Однако долго задерживаться вблизи реки не намеревались. Противник мог подтянуть войска из Мозыря и Овруча и перекрыть путь отрядам на запад. На нашем пути и так стоял немецкий батальон в Вяжищах.

– Уничтожить гарнизон Вяжищ, — приказал Ковпак.

Для выполнения этой задачи была создана ударная группа в составе пяти рот. Выслав взвод для разведки маршрута, я с остальными присоединился к третьей роте, которая наступала на Вяжищи.

Бой разгорелся на подступах к селу. Здесь, в хорошо оборудованных окопах, оборонялось до роты фашистов. Местность ими была тщательно пристреляна. Их огонь наносил большие потери партизанам, особенно девятой роте, которая наступала в лоб. Приходилось передвигаться короткими перебежками, а чаще ползти по-пластунски. Особенно искусно это проделывал Гриша Дорофеев. Он первым забросал немецкие окопы гранатами. В это же время послышались разрывы гранат слева.

– Рота, за мной! — выкрикнул Давид Бакрадзе, поднялся и устремился на врага.

Вместе с девятой в атаку бросились и остальные роты.

Немцы не выдержали дружного натиска партизан. Оставляя пулеметы, боеприпасы, ранцы и шинели, они бежали в село. Но и там не суждено было им удержаться. Наши артиллеристы обстреляли село и угодили в склад с боеприпасами. Раздался сильный взрыв, возник пожар. Дробно рвались патроны, ухали гранаты, разбрасывая снопы искр.

Преследуя противника, партизаны ворвались в Вя-жищи. Немцы, не оказывая сопротивления, прикрываясь танкеткой, удрали в направлении Мозыря. Пушка и минометы так и остались на огневых позициях.

Спешивший на помощь немцам батальон из Дерновичей попал в засаду двух партизанских рот и почти полностью был истреблен.

Разгоряченный и довольный результатами боя, я в Вяжищах столкнулся с Давидом Бакрадзе. Он как-то съежился, лицо стало землисто-серым. Что с ним стряслось? Не узнать в нем того Давида, который полчаса тому назад вел своих орлов в атаку.

– Что с тобою? — спросил я, предчувствуя что-то недоброе.

– Эх, Вано, у меня большое горе. Сердце мое остается здесь. Лучшего друга, политрука Рагулю убили, сволочи, — еле выговорил Бакрадзе.

Я знал Рагулю как боевого политрука и хорошего товарища. В этом бою видел его и вдруг такое известие. Чем я мог помочь Давиду? Утешение излишне. Я не нашел, что сказать другу, и он молча ушел к своей роте…

Разгромом вяжищенского гарнизона завершался прорыв соединения из вражеского кольца. Операция «мокрый мешок», тщательно разработанная гитлеровцами, обратилась против них самих. Всего в трехдневных боях соединениями Ковпака и Наумова было уничтожено около тысячи солдат и офицеров противника, семь танков, одна танкетка, три бронемашины, семнадцать автомашин. Кроме того, захвачено в плен тридцать карателей. На поле боя подобраны одна сорокапятимиллиметровая пушка со снарядами, два миномета, одиннадцать пулеметов, много винтовок, гранат, патронов и другого имущества.

Бой в «мокром мешке» и на западном берегу Припяти, кроме радости побед, принес партизанам и огорчения. Мы потеряли восемь товарищей. Кроме того, одиннадцать раненых должны были отправить на Большую землю. Тяжело ранена была и любимица всех партизан, юная автоматчица Нина Созина.

Вторая рота вела бой с батальоном противника в лесу. При отражении атаки немцев Нина находилась рядом с пулеметчиками, а когда те начали менять огневую позицию, осталась прикрывать их. Справа и слева от нее были густые кусты. Впереди – полянка. Там, метрах в пятидесяти, перебегали немцы. По ним и вела огонь автоматчица. Вдруг перед Ниной упала граната.

– Откуда она взялась? Не заметила, — вспоминала Созина много лет спустя. — Но как сейчас помню ее, маленькую, полосатенькую, похожую на разукрашенное яйцо, шипящую. Нагнулась, чтобы схватить ее, но было поздно… А когда очнулась, почувствовала боль во всем теле. Поползла наугад…

Обеспокоенный отсутствием автоматчицы, командир роты Мазеинов послал двух партизан за Ниной. На том месте, где она оставалась, ребята обнаружили лужу крови и лоскуты одежды. Вернулись ни с чем.

– Наверно, раненую фашисты взяли в плен, — высказали они свое предположение.

Мазеинов не допускал этого. Снова на розыски девушки ушли боевые товарищи. К большой радости всей роты, Нину нашли метрах в двухстах от того места, где взорвалась граната. Жажда жизни заставила девушку из последних сил ползти к своим, подальше от врага. Сколько усилий ей стоил каждый метр, никто не знает. Да и сама Созина ничего не помнит. Увидав своих, она потеряла сознание и несколько суток не приходила в себя.

Взрывом гранаты ее сильно контузило и изранило множеством осколков. Особенно опасными были ранения в голову. В дополнение ко всему обнаружено еще и пулевое ранение в левую руку. Врачи признали у нее кровоизлияние в мозг и ни на минуту не отходили от раненой. Все время возле Нины сидел комиссар, ожидая, когда она придет в себя. Временами казалось, что сознание к ней возвращается. Семен Васильевич говорил ей ласковые слова, но Нина не реагировала ни на какие вопросы. Так ее в бессознательном состоянии и отправили на Большую землю, не питая надежды на выздоровление.