Константин Сапожников - Уго Чавес. Одинокий революционер

• Название: Уго Чавес. Одинокий революционер
• Автор: Константин Сапожников
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-235-03373-3

Президент Венесуэлы Уго Чавес, наиболее известный латиноамериканский политик после Фиделя Кастро, привлекает внимание полемичностью своих взглядов, выпадами в адрес США, оригинальностью высказываний, экзотичностью манер и поступков. Его называют самым харизматичным политиком в современном мире, однако отношение к нему довольно сложное: то ли он — левый политик новой волны, объявивший мирную Боливарианскую революцию, то ли очередной «каудильо» с популистской риторикой. Автор дает ответы практически на все вопросы, связанные с жизнью и деятельностью одного из самых необычных руководителей в новейшей истории Латинской Америки.

---

Стремительный взлёт Чавеса стал лейтмотивом дискуссий «чавесологов». Они выдвигают самые разные версии, пытаясь объяснить его карьеру. Иногда звучит и такая: Чавес следовал советам некоего персонажа, оставшегося в тени, который раньше всех понял, насколько мощный потенциал лидера-мессии заложен в нём. Не стал ли президент Венесуэлы «проектом» этого человека, имя которого Чавес до сих пор держит в секрете? Эта версия перекликается с настойчивыми намёками венесуэльской прессы на связь Чавеса с масонами.

Общеизвестно, что Чавес досконально изучил биографию Симона Боливара и мимо него не прошёл тот факт, что будущий Либертадор-Освободитель в 1803 году в испанском городе Кадисе был принят в масонскую ложу «Лаутаро». Через неё прошли и другие южноамериканские лидеры-освободители: аргентинец Хосе де Сан-Мартин и чилиец Бернардо О’Хиггинс. Культовое отношение к Боливару, определённая самоидентификация Чавеса с ним не могли не пробудить в нём интереса к масонам, желание войти в их ряды, тем более что для современных «братьев-строителей» Либертадор остаётся абсолютным воплощением масонских идеалов.[52]

Чавеса привлекал позитивный ореол масонства, восходящий к Отцу отечества Симону Боливару. Много созвучного своим убеждениям он находил в их разъяснениях: «В Великой ложе мы являемся свободными мыслителями, каждый член её может придерживаться идеологии, которую считает подходящей для себя. Но внутри масонства мы отстраняем и партийность, и религию. Мы своего рода «гражданское сообщество» философского и прогрессивного направления, которое стремится к процветанию общества и страны».

В окружении Чавеса были и есть масоны, в том числе из военных. Бывший алькальд Либертадора, самого заселённого и демократического района Каракаса, Фредди Берналь, ранее служивший в национальной гвардии, а ныне радикальный чавист, не скрывает своего масонства. Вероятно, есть и другие. Но, без сомнения, самой известной масонской фигурой, оказавшей влияние на мировоззрение Чавеса, был «Мастер» Луис Бельтран Прието Фигероа, которого часто называли Учителем Учителей.

Адвокат, просветитель, поэт, философ, социолог, публицист, писатель, выдающийся политический руководитель, экс-кандидат в президенты на выборах 1968 года, Луис Прието Фигероа заслужил уважение общества благодаря своей честности и позитивной жизненной позиции. Как оратор был полемичен, беспощаден, с огромным чувством юмора. Ему приписывают авторство издевательских политических шуток. Как мыслитель он безоговорочно революционен. Будучи одним из основателей партии Acciоn Democrätica, он порвал с ней в 1960-е годы, обвинив её в предательстве социал-демократических идей, в капитуляции перед капитализмом. Только в социализме Прието Фигероа видел единственную возможность решения экономических и социальных проблем общества. Прието Фигероа стал масоном в 1930 году, когда в латиноамериканском масонстве формировалось мощное противостояние диктаторским режимам континента. В ложе «Бог и Отечество» он получил градус «Мастера».

Здесь мы вступаем в «сумеречную зону» предполагаемой связи Чавеса с Прието Фигероа на основе масонской доктрины. На излёте жизни Учитель Учителей (он умер 14 апреля 1993 года) мог заинтересоваться Чавесом. Боливарианские убеждения, внутреннее бунтарство, категорическое отрицание «практики» Четвёртой республики, духовность Чавеса и его неутомимые, часто мучительные интеллектуальные поиски — лучшего Ученика трудно найти. Был очевиден «пробивной потенциал» Чавеса, его решимость положить конец социальноэкономической деградации страны, её сползанию в кризис, из которого не будет возврата. Сам Фигероа, при всей исключительности его личных качеств, не имел шансов стать «преобразователем» Венесуэлы, потому что правящая элита Четвёртой республики до середины 1980-х годов обладала возможностями для манёвра, нейтрализации социального недовольства, в том числе путём подкупа и разовых подачек обитателям маргинальных районов. Есть мнение, что Фигероа «не позволили» стать президентом исключительно из-за его «мулатства», и это тоже объединяет его с Чавесом, оппозиционное противостояние которому, по мнению ряда обозревателей, также имеет расистские корни.

Масонская подоплёка отношений Чавеса и Фигероа пока что является тайной за семью печатями. Вполне вероятно, что Чавес ещё до президентских выборов 1998 года попробовал вступить в одну из лож Каракаса.

Осведомлённая журналистка Иса Доблес уверяет, что такая попытка имела место: «Только масоны захлопнули дверь перед носом этого человека. Насколько известно, эта ложа, во всех отношениях серьёзная и престижная, получила обращение Чавеса о вступлении. Я представляю, что из-за его уверенности в том, что он является живым воплощением Боливара, вступление в масоны стало для него наваждением. Членство в этой ложе, известной строгостью требований и их исполнения, означало бы полное признание действий Чавеса. Итак, перед голосованием все братья, входившие в руководство ложи, получили, как полагается, по два шара — белый и чёрный. Если будет брошен хотя бы один чёрный шар, во вступлении будет отказано. Четверо из тех, кто голосовал, бросили чёрные шары».

Руководство Великой ложи Венесуэлы опровергает домыслы такого рода: Чавес не пытался стать масоном, а потому никаких чёрных шаров не было. Иного ответа от Великой ложи ждать невозможно: информация о причастности к масонской деятельности или даже о попытках вступления по уставу организации не может быть раскрыта, тем более без разрешения масона или аспиранта в масоны.

Говоря о критериях подбора министров, Чавес всегда подчёркивал, что будет править страной с «командой лучших»: настоящих патриотов, профессионально подготовленных, безупречных с точки зрения неподкупности, морали и этики. На пресс-конференции после выборов Чавес огласил имена тех, кто был назначен на ключевые посты в правительстве.

Министром внутренних дел и юстиции (фактически премьер-министром) стал, как ожидалось, Луис Микелена. Чавес щедро отблагодарил своего политического «ментора» за помощь и поддержку в трудные годы борьбы за власть. Несмотря на возраст, Микелена обладал крепким здоровьем и, как полагал Чавес, вполне мог выдержать нагрузки, которые его ожидали на столь ответственном посту. А сделать предстояло многое: «Он должен дать отпор тяжелейшей проблеме преступности, от которой страдает народ, возглавить процессы перемен в спецслужбах, которые, без всякого сомнения, пронизаны мафиозными группировками». Микелена обещал взяться задело засучив рукава. Он сам возмущался тем, что в полицейских органах царит анархия и что помимо тайной полиции DISIP и PTJ в каждом штате и муниципалитете действуют бесконтрольно для центральной власти «местные полиции». Новый министр заявил, что намерен создать единую Национальную полицию, которая «покончит со всей этой анархией и произволом».

В Мирафлоресе сразу отметили, что Микелена ревниво относится к тем, кто оспаривал у него право «эксклюзивного доступа» к президенту. Среди них был, несомненно, Рауль Бадуэль, назначенный Чавесом личным секретарём. «Восточные манеры» Бадуэля раздражали Микелену: «Никогда не поймёшь, что у него на уме, что скрывается за двусмысленными улыбками и китайскими изречениями». Однако «подкапывать» под Бадуэля он не стал, помня о его давней дружбе с Чавесом. Впрочем, страдания Микелены вскоре прекратились: соперник покинул Мирафлорес «по собственному желанию», поскольку стала вакантной должность командира 42-й бригады парашютистов в Маракае. Возглавить бригаду было заветной мечтой Бадуэля. Чавес подписал приказ о назначении, считая, что самым боеспособным подразделением в армии должен командовать преданный ему человек. Бадуэль покинул пост личного секретаря президента с облегчением, хотя старался не показывать этого. Он был привычен к максимальным нагрузкам, но Чавес работал двадцать четыре часа в сутки! Соответствовать его требованиям было крайне тяжело.

Министром обороны Чавес назначил генерала Рауля Саласара Родригеса,[53] бывшего начальника Объединенного командования национальных вооружённых сил. В порядке «региональной очередности» как представитель Венесуэлы Саласар возглавлял Межамериканскую хунту обороны в Вашингтоне. Он имел тесные связи с Пентагоном, был в тамошних кругах на хорошем счету, «конструктивно решая вопросы двусторонних военных отношений». Чавес проникся доверием к Саласару после его своевременной информации о том, что в Каракасе зреет заговор по срыву инаугурации. Оказалось, что один из бывших армейских начальников обратился с таким предложением к уходящему президенту Кальдере: «У нас всё готово, требуется только ваше согласие». Разумеется, Кальдера, уставший от жизни вообще и неистребимого венесуэльского прожектёрства в частности, отправил его восвояси.