Роберт Енгибарян - О, Мари!

• Название: О, Мари!
• Автор: Роберт Енгибарян
• Жанр: Русское современное
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-91768-34

В психологическом романе-драме на фоне многочисленных общественно-политических событий, трансформаций общественных отношений разворачиваются трагические события жизни современников автора.

Человек и система, любовь и чувство долга, дружба и предательство, нетерпимость юности и мудрость зрелости, мотивы человеческих поступков, капризы изменчивой фортуны – это лишь немногие вопросы, над которыми размышляет автор. Действия, описанные в романе, основаны на реальных фактах, все герои имеют своих прототипов и часто выступают под своими настоящими именами.

Динамичный сюжет, яркие, колоритные персонажи, шокирующая правда о беспределе на государственном уровне воспроизводят живую картину недавнего прошлого – изнанки романтизированной хрущевской оттепели.

Для широкого круга читателей.

---

На следующий день после занятий я спросил у Мари, как ее фамилия.

– Ты как начальник оперотряда спрашиваешь? – съязвила она. – Думаю, правильней сказать: «Гражданка, предъявите паспорт!»

– Ладно, черт с твоей фамилией, пиши заявление насчет установки телефона от имени отца, укажи, что дома есть сердечник и необходима постоянная связь с поликлиникой.

– Сердечника у нас нет, но сумасшедшая есть.

– Догадываюсь: это ты.

– Я имею все основания восхищаться твоей догадливостью!

– И все же ты забыла назвать свою фамилию. Я не могу подать заявление в загс, не указав фамилии невесты.

– Ну хорошо, товарищ начальник, вы меня уговорили. Только будьте добры, в свою очередь, предъявите мне паспорт: хочу убедиться, не ожидает ли меня уголовное наказание за совращение несовершеннолетних. Кажется, так это называется на вашем юридическом языке? Открываю страшный секрет – моя фамилия Тоникян.

– Что за странная фамилия? Впрочем, у тебя все получается странным.

– Это еще одна причина, чтобы ты задумался, с кем связался, Давид… Знаешь, мне очень неудобно перед твоими родителями. Я очень признательна, что ты и твой папа по собственной инициативе делаете для нас такую, безусловно, важную вещь. Но мне очень неудобно. Может, ты скажешь им, что я и мои родители тебя об этом не просили? Пожалуйста!

– Это очень трудная просьба, я подумаю. А что взамен?

– Пирожки, ром-баба в буфете и бесплатный урок французского для отстающего студента!

– Мало.

– Вот станешь прокурором, тогда и будешь, как твои коллеги, брать более весомые взятки.

Глава 8

Прошло несколько дней, резко похолодало. Город стал неопрятным, людей на улицах поубавилось, летние кафе закрылись. Начиная со второй половины ноября Ереван теряет свою прелесть. Бывают годы с холодной, бесснежной зимой, в другие, наоборот, выпадает немало снега. Но обычно зимой не очень холодно, идет снег с дождем.

В полупальто до колен, со спортивным рюкзаком на плече, я выходил утром из дома и до трех часов дня проводил время в университете. На переменах, особенно на большой, встречался с Мари, мы вместе ходили в буфет или общались с друзьями. Почти все знали, что мы с Мари – неразлучная пара. Я гордился, что самая красивая и экзотичная студентка встречается со мной, начал больше внимания уделять своей внешности. Вся моя одежда казалась мне устаревшей и немодной. Бедная мама изо всех сил старалась доставать в комиссионных магазинах или с рук у спекулянтов все, что отвечало тогдашним критериям шика. Она понимала, что я старался быть равным Мари, и в свои расходы отца особо не посвящала. Мой франтоватый вид многим, особенно старшекурсникам и комсомольским активистам – как правило, серым, невзрачным ребятам из провинции, – казался вызывающим. Мол, зазнался парнишка, на папины деньги одевается, да еще с француженкой ходит. Так думали некоторые, но слава хорошего спортсмена, борца и боксера, да еще и друга Рафы, не позволяли моим завистникам эту внутреннюю неприязнь излить наружу. Малейшая попытка заканчивалась вызовом во двор для выяснения отношений, что доставляло Рафе безумное удовольствие.

– Если ты, француз, сейчас же не припечатаешь его к асфальту через бедро или не отправишь в нокдаун, мне придется это делать самому.

– Не горячись, Рафа! Ну, обменялись парой нелестных слов, но это же еще не повод для драки!

– Еще чего! Он оскорбил моего друга, ясно? Я этого так не оставлю. Может, вы с ним братья? Или из Общества защиты животных? Ты же мужик! Или уже в штаны наложил? Давай, французский жених, а то завтра появятся желающие отнять у тебя Мари.

Так что я был вынужден иногда проявлять агрессивность, чтобы оправдать свое реноме.

– Слушай, старик (или «колхозник», если парень был из деревни), – обращался я к своему противнику, – уходи, здесь тебе не рады. А если еще раз оскорбишь эту белокурую девушку своими идиотскими фразами и хихиканьем, твоя колхозница-мамочка будет очень опечалена, потому что тебе понадобится долгосрочное лечение с усиленным питанием. Так что отвали!.. Ладно, до свидания, без обид, дружище.

– Ты ему еще и «до свидания» говоришь? – кипятился Рафа. – Эй, ты, куда пошел? Вот этот высокий хочет перед тобой извиниться, а может, и уступить свою француженку!

– Да пошел ты, Рафа, маньяк чокнутый! А ты, колхозник, быстро топай, пока я не передумал.

Из-за этих моих выходок кто-то из старых знакомых даже спустя много лет меня недолюбливал, кто-то ненавидел, а с некоторыми мы стали открытыми врагами. Бывало и другое: мы вместе вспоминали юношеские шалости, шутили и расходились, позабыв о былой неприязни. Приходилось мне и извиняться за глупое поведение перед теми, кого я серьезно обидел. Но особенно мстительные недруги продолжали враждовать со мной еще долгие годы. Я заметил, что злобные и завистливые люди, как правило, болели сильнее и умирали раньше, чем добрые и умеющие прощать. Злоба и зависть разъедают душу и тело, мешают нам жить легко и свободно.

Столичных ребят на юрфаке было немного, основную массу составляли провинциалы не только из Армении, но и из соседних республик, в том числе из Краснодарского края РСФСР. Более-менее обеспеченные семьи отправляли своих детей в Москву и Ленинград. Ереванский государственный университет находился в центре города, где родились и выросли мы с Рафой. С восьми лет мы занимались боксом и борьбой. Частые совместные тренировки, несмотря на разницу в возрасте, сблизили нас с большинством спортсменов, среди которых превалировали уличные ребята, предпочитавшие именно силовые виды спорта. Впоследствии многие были осуждены на различные сроки, кое-кто «поднялся» и закрепился в криминальном мире. Немало их стало успешными дельцами теневой экономики, фактическими хозяевами государственных заводов и фабрик, хотя числились они простыми рабочими, мастерами или заместителями начальников цехов. Еще тогда, в шестидесятые годы прошлого века, весь полуторамиллионный город знал, кому принадлежит карамельный завод, кому – текстильная и пищевая фабрики, кто хозяин бензоколонки на одной улице, а кто – на другой. Разумеется, большие машиностроительные и оборонные заводы остались под контролем государства, но бытовое обслуживание и местная промышленность были полностью «приватизированы» задолго до перестройки.

Некоторые из старых знакомых стали вполне умеренными, добропорядочными гражданами и отцами семейств, строго державшимися моральных устоев и ценящими дружбу, и отношения, которые завязались у нас в детстве и юношестве, продолжались многие годы, несмотря на то что в своем общественном и социальном развитии мы пошли по совершенно различным путям.

Мы с Рафой знали законы улицы и были в приятельских отношениях с уважаемыми в городе и республике спортсменами, что придавало нам особую значимость в кругу соучеников.

Родители Мари шили для нее модную одежду, на переменах девушки подходили и спрашивали, как и откуда она достает такие платья, многие просили пошить такие же и для них. Позже я понял, что это была своеобразная реклама их семейного мастерства, способ увеличения клиентуры. В университете училось немало детей обеспеченных – разумеется, по тогдашним меркам, – родителей.

Расслоение общества уже шло полным ходом. Появились первые подпольные миллионеры, скупщики золота, ювелирных украшений и антиквариата – все это привозили из Москвы, Ленинграда и других городов и перепродавали в республике по баснословным ценам. Многое из этого добра возвращалось в Москву в качестве взяток союзным чиновникам из правительства, прокуратуры, Госплана для получения даже законно выделяемых для республики металла, древесины, техники, медицинского оборудования. В этом плане Армения никак не могла соревноваться с соседними республиками – Грузией и Азербайджаном, богатыми сельскохозяйственными продуктами и природными ресурсами. К тому же традиционно сложившиеся в этих республиках взаимоотношения населения и элит позволяли руководству более широко использовать криминальные деньги для подкупа союзных чиновников.

Как известно, в этом особенно усердствовал бывший глава КГБ Азербайджана Гейдар Алиев. В один из приездов Леонида Брежнева в Азербайджан Алиев – бывший генерал, а впоследствии первый секретарь ЦК Компартии республики – подарил генсеку его бюст из чистого золота весом семнадцать килограммов и инкрустированную пятикаратными бриллиантами саблю. Все это служило наглядной демонстрацией сложившейся в обществе ситуации фактического сращивания криминала и власти. Процесс внутреннего гниения огромной страны усиливался с каждым годом. Мы это видели, что-то понимали, но такого позорного коллапса, который последовал спустя всего несколько десятилетий, естественно, не ожидали.

Должен заметить, что провинциальные ребята, которые учились со мной в университете, во многом отличались от городских и по характеру, и по поведению. Они легко подчинялись власти, силе, заслуженному или незаслуженному авторитету. Дети несвободы, зачастую прожившие сложное, бедное детство, они, порой неосознанно, завидовали нам, более удачливым уже по рождению, сравнительно более свободным и обеспеченным. Разумеется, ни меня, ни Рафу, ни некоторых наших друзей, детей из чиновничьих кругов, нельзя было назвать богачами, но тем, кому пришлось жить в общежитии, на стипендию, по пять-шесть человек в одной комнате, с утренними длинными очередями перед холодными грязными туалетами, мы казались чуть ли не классовыми врагами – еще бы, ведь мы жили с родителями в квартирах в центре города, и у нас каждый день был горячий завтрак и горячий душ. Еще одной причиной острого раздражения служило то, что я и многие мои друзья не служили в армии, не работали до поступления в университет в колхозе или на заводе, носили модную и добротную одежду и более того – встречались с самыми красивыми девушками. Парни из провинции понимали, что им такие девушки вряд ли доступны. Как несправедливо устроен мир! У них отцы погибли на войне, а эти фраера наслаждаются жизнью, веселятся, ходят гоголем, гордые и независимые, и мало того – нагло себя ведут, готовы в любой момент без особых причин ударить, унизить. Они же враги, подлецы, возможно, ненавидят Советскую власть!