Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 21

• Название: Миры Роджера Желязны. Том 21
• Автор: Роджер Желязны
• Издательство: Полярис
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1996
• ISBN: 5-88132-172-3

Содержание:

Знак единорога, роман, перевод с английского Н. Сосновской

Рука Оберона, роман, перевод с английского И. Тогоевой

---

— Да, — ответил Дворкин. — Камень необходимо пронести по всему Пути, с его помощью восстанавливая исходный рисунок в тех местах, где произошли разрушения. Это, однако, может сделать только тот, кто настроен на Судный Камень.

— Я на него настроен.

— Как это ты сумел? — спросил Дворкин, резко останавливаясь.

Виксер покашлял у нас за спиной, и мы двинулись дальше.

— Я последовал твоим письменным указаниям; и еще Эрик кое-что успел рассказать мне, — сказал я. — Я взял Камень, вышел с ним на середину Пути и с его помощью спроектировал самого себя. И все удалось.

— Понятно, — пробормотал Дворкин. — Непонятно только, как ты его получил?

— Мне передал его Эрик, умирая. Мы вошли в пещеру.

— Камень и сейчас у тебя?

— Нет, я был вынужден спрятать его на Земле, в Царстве Теней.

— Я очень советую тебе поскорее принести его сюда или же, по крайней мере, во дворец. Его лучше хранить ближе к центру нашего мира.

— Почему?

— Он может значительно исказить мир Теней, если слишком долго находится среди них.

— Каким образом?

— Заранее сказать невозможно. Это полностью зависит от окружения.

Мы свернули за угол, все дальше уходя во тьму.

— Но мне непонятно вот что: когда долго носишь Камень, то время начинает словно замедляться вокруг тебя. Фиона предупреждала меня, что это опасно, но не смогла ответить почему.

— Это означает, что ты достиг пределов своего собственного жизненного пространства, что твоя энергия в ближайшем будущем будет исчерпана полностью и ты погибнешь, если очень быстро кое-что не предпримешь.

— Что же именно?

— Не начнешь черпать силы из самого Пути — из того его зерна, что заключено внутри Камня.

— И как это сделать?

— Ты должен стать подвластным Судному Камню, отдаться на его милость, освободить себя, стереть собственную личность, уничтожить границы, отделяющие тебя от всего остального.

— Звучит так, будто это практически невозможно.

— Нет, это возможно, и это единственный способ.

Я покачал головой. Мы прошли еще немного и наконец оказались у той огромной двери. Дворкин выпустил из рук посох, прислонив его к стене. Мы вошли, и он тщательно запер дверь. Виксер к двери подходить не стал.

— Теперь тебе следует поскорее уходить отсюда, — сказал Дворкин.

— Но мне еще о стольком нужно спросить тебя и столько тебе поведать!

— Нет, мысли мои уже путаются, и твои слова будут потрачены впустую. Приходи завтра ночью, или послезавтра, или после послезавтра. А теперь скорее! Уходи!

— К чему такая спешка?

— Я могу стать для тебя опасным, когда со мной произойдет перемена. Сейчас я сдерживаюсь, но ценой огромных усилий. Убирайся же!

— Я не знаю… То есть я знаю, как попасть сюда, но отсюда…

— На столе в соседней комнате лежат все колоды волшебных карт. Возьми свечу и уходи! Да уходи же куда-нибудь поскорее!

Я хотел было возразить, что, дескать, ничего не боюсь и вряд ли он сможет осуществить надо мной какое-нибудь физическое насилие, когда его черты вдруг начали расплываться как тающий воск, и Дворкин вдруг показался мне значительно выше, чем был всегда, и с куда более длинными ногами и руками. Схватив свечу, я выбежал из комнаты, ощущая внезапный озноб.

…Я бросился прямо к столу и рывком выдвинул ящик; карты лежали россыпью внутри. Все они были разные. Тут я услышал шаги, и нечто вошло в комнату за мной следом, остановившись у меня за спиной. Шаги не были похожи на человеческие. Я не оглянулся и продолжал рассматривать карты. Одна из них лежала сверху. Изображенный на ней пейзаж был мне абсолютно не знаком, однако я тут же открыл свой разум и потянулся туда, где виднелся какой-то горный хребет, странно, будто пунктиром разрисованное небо, горстка звезд где-то слева… Карта при моем прикосновении становилась то горячей, то холодной на ощупь; потом мне показалось, что прямо с нее дует сильный ветер, и картинка каким-то образом начала меняться под воздействием этого ветра.

Прямо у меня из-за спины донесся сильно искаженный, однако все еще узнаваемый голос Дворкина:

— Глупец! Ты выбрал страну своей смерти!

Огромная когтистая рука — черная, в складках кожи и наростах — протянулась через мое плечо, словно желая вырвать у меня карту. Однако пейзаж передо мной уже открылся мне навстречу, и я бросился туда, в эту страну, одновременно понимая, что мне удалось спастись. Потом я замер и постоял совершенно неподвижно, чтобы дать себе привыкнуть к новому окружению.

Я понял — благодаря легендам, семейным сплетням и тому ощущению, которое охватило меня, — куда попал. Сомнений не оставалось: прямо передо мной лежали Владения Хаоса.

Глава 6

Куда теперь? Полагаться на собственные ощущения — вещь чрезвычайно ненадежная, а нервы мои к тому же были натянуты до предела. Скала, на которой я стоял… При более внимательном рассмотрении напоминала асфальт в жаркий полдень: оседала, двигалась, шла волнами, хотя ступни мои стояли на ней совершенно неподвижно. И невозможно было определить, какого же она все-таки цвета. Скала пульсировала и вспыхивала красными пятнами, точно шкура игуаны.

Таких небес, какие я узрел над головой, я тоже никогда в жизни не видел. Они были как бы расколоты надвое точно посредине — половина ночная, густо-черная, где в глубине плясали звезды. Когда я сказал «плясали», то имел в виду именно это слово; они не мигали и не вспыхивали; нет, они прыгали и скакали, то увеличиваясь, то уменьшаясь в размерах; они мчались стрелой и водили хороводы; они меркли и загорались с новой силой. Это был довольно-таки пугающий спектакль, и в животе у меня свернулся тугой комок, предвестник приступа акрофобии. Попытки перевести взгляд на что-то другое облегчения не принесли. Вторая половина неба была похожа на сосуд с цветным песком, который постоянно встряхивают; полосы оранжевого, желтого, красного, коричневого и багряного цвета извивались и сплетались; пятна зеленого, розовато-лилового, серого и мертвенно-белого то появлялись, то исчезали, порой превращаясь в иные, тоже извивающиеся переменчивые фигуры. Это постоянное движение вызывало самые немыслимые ощущения — дали и близости одновременно Порой наверху будто вдруг возникало высокое небо, но вскоре вновь светящиеся цветные туманы и полосы опускались, вызывая головокружение и тошноту, и охватывали меня своими вполне материальными, прозрачными щупальцами. И только потом я заметил, что линия, отделявшая черную часть небес от цветной, медленно смещалась куда-то влево. Было похоже, что небесная мандала кружится надо мной вокруг оси, проходящей непосредственно через мою макушку. Источник света в яркой половине установить было просто невозможно.

Я посмотрел вниз, на то, что сперва показалось мне некоей долиной, где мелькали бесчисленные яркие вспышки; однако, когда продвигающаяся вперед тьма небес вплотную подошла к границе «этой «долины», звезды, танцуя, постепенно сгорели в ней. И оказалось, что передо мною распростерлась совершенно бездонная пропасть, похожая более всего на край Вселенной, на край жизни, на конец времени. Однако вдали, далеко-далеко от того места, где я стоял, что-то высилось антрацитовой грудой — сама чернота, имеющая, впрочем, конкретные очертания и смягченная едва заметными вспышками света. Я не мог представить себе размеры этой горы или строения, ибо понятия о расстоянии, глубине, перспективе здесь отсутствовали. Было ли то здание? Или группа зданий? Может быть, город? Или просто возвышенность?

Очертания черной горы менялись каждое мгновение, стоило мне взглянуть туда. Теперь легкие полосы тумана, похожие на простыни из полупрозрачной материи, медленно проплывали меж нами, свертывались, извивались, словно вздуваемые потоками горячего воздуха. Мандала у меня над головой наконец прекратила вращаться, заняв положение, в точности обратное первоначальному. Теперь яркие цветные полосы вспыхивали у меня за спиной и были почти незаметны, если не оборачиваться (на что у меня и не было ни малейшего желания).

Приятно стоять на краю этой пропасти, из которой некогда возникли все вещи на свете… Она существовала всегда, задолго до возникновения Пути. Это я знал совершенно точно, хотя и неведомо откуда; это находилось в самом центре моего сознания. Я знал это хотя бы потому, что определенно бывал здесь прежде. На заре своей жизни, задолго до того, как я стал тем, кем являюсь сейчас, я побывал здесь — то ли отец, то ли Дворкин, теперь я уже и не помню, приносили меня сюда и держали на руках, стоя со мной на этом самом месте, здесь, на краю пропасти, и я видел примерно ту же сцену с тем же, что и сейчас, чувством узнавания и непонимания одновременно…

Удовлетворение, которое я сейчас испытывал, чуть отдавало избыточным нервным возбуждением; в нем был привкус чего-то запретного, чего-то подозрительного и чуждого мне. Интересно, но именно в этот миг во мне возникло острое желание обладать Судным Камнем, который я вынужден был спрятать в компостной куче на Земле, в Царстве Теней; ведь Камень был той самой вещью, благодаря которой Дворкин некогда создал в нашем мире столь многое. А впрочем, может быть, я, сам того не ведая, просто искал защиты у Камня или жаждал обладать неким символом сопротивления тому хаотическому злу, что крутилось передо мной, в глубине бездонной пропасти? Возможно. Не знаю.