Марина Маслова - Спляшем, Бетси, спляшем!

• Название: Спляшем, Бетси, спляшем!
• Автор: Марина Маслова
• Жанр: Современные любовные романы

У Бетси был веселый гусь… и еще множество животных. Но это в песенке, а в жизни у Лизы было несколько мужей и любовников, но не всегда хотелось плясать. А странно, ведь жизнь ее внешне сложилась блестяще. Счастливое детство, любящие родственники и друзья. Любимая работа, сказочная карьера благодаря английскому мужу №3, положение в обществе, возможность самовыразиться в искусстве, но Бетси с детства мечтала о настоящей любви и искала ее путем проб и ошибок, а когда поняла, что любовь была все годы рядом, стала бороться за нее.

Сказки ушедшего века. Правда или выдумка? Сказка или действительная жизнь?

Эта история была написана с использованием фактов из жизни моих близких. На границе веков и даже тысячелетий хочется, чтобы не забылась та особенная жизнь, которая была повседневной жизнью наших мам и бабушек. Сейчас некоторые факты кажутся выдумкой, события невозможными или преувеличенными, однако все это — жизнь хорошо знакомых людей, которые так же влюблялись, мучились, боролись за счастье, учились и работали, любовались закатами и восторгались звездным небом. А теперь эта жизнь кажется сказкой, и век ушел, чтобы мы жили в новом...

---

Ив немного ревнует к моим занятиям, стараясь всегда отвлечь меня и соблазнить совместной работой над его романом. Но зимой по вечерам я все-таки заканчиваю книгу и предлагаю ее к изданию. Она выходит в Женеве после Рождества на двух языках, итальянском и французском, и сразу после этого — во Франции и Англии. Весной, когда я собираюсь первый раз ехать домой навестить родных, мне поступает предложение перевести книгу на японский язык. К моему глубокому удивлению, меня приглашают прочитать лекции в феминистских организациях Франции и Англии, но я откладываю все на август и еду домой. Мысленно я всегда считала «домом» Ленинград.

Господи, я чуть не плакала, выходя из самолета. Как я соскучилась по дому, по нашей дурной жизни, которую мы всегда считали счастливой, да она такой и была: мы думали, что хотели, на последние деньги покупали билеты в театр, разговаривали и спорили ночами до рассвета за бутылкой сухого вина — мы внутренне всегда были свободны. А все наши бытовые неурядицы тогда, по молодости, не стоили выеденного яйца, и благополучие считалось предосудительным. Теперь я, благополучная жена состоятельного человека, обожаемая им и получившая возможность заниматься любимой работой так, как всегда хотела, стояла у таможенного контроля, и рыдания подступали к горлу от предвкушения того, что я почти не имела там: общения с моими дорогими людьми. Я опять мечтала сесть всем вместе за столом на кухне за бутылкой вина и говорить, говорить, обсуждать то, что никому в Швейцарии не придет в голову обсуждать во время вечеринки…

Я бросилась в объятия сестры, расцеловала мою подросшую племянницу, лепечущую приветствия сквозь букет ранних ромашек, которые она, зажав в кулаке, не хотела отдавать мне, несмотря на уговоры матери. Мы едем на Васильевский и останавливаемся на Стрелке. Я выхожу из машины и стою на моем любимом месте, где видна вся панорама Петропавловки и Зимнего дворца, и Нева широка и спокойна, отражая золоченый шпиль.

— Как Елена? — спрашиваю я, когда мы проезжаем мимо знакомого дома.

— Она ждет тебя. Знаешь, она ведь уже бабушка, у нее внук, но она еще его не видела, — и сестра переводит разговор на другое, — Как твой муж, все еще любит тебя?

-«Все еще»? Ты думаешь, что это может закончиться?

— Поверь моему опыту. Фейерверк не может длиться вечно.

— Ты ворчишь, как желчная старуха. Сейчас я развеселю тебя подарками.

И мы начинаем увлеченно болтать о тряпках.

К вечеру я собираюсь к Елене, привожу себя в порядок и варю кофе, но звонок в дверь отвлекает меня от плиты. Я открываю дверь и висну на шее у Коли.

— Коко, дорогой, вот и ты! — говорю я, поднимая к нему лицо.

Наш поцелуй длится долго-долго. Он не может оторваться от меня, мне тоже этого не хочется.

— Лиза, у тебя что-то горит на кухне, — его настойчивый голос возвращает меня в действительность из мгновения двухлетней давности.

— Это кофе! — я не делаю попыток оторваться от него и навести порядок на кухне, — Поцелуй меня еще!

Он целует мое лицо короткими нежными поцелуями и несколько раз — полураскрытые губы.

— Пошли спасать кофе. И еще — я голодный после работы.

— Ну, я не знаю, что есть в холодильнике, сестра что-то купила.

— Я забежал в «Европейскую».

— И эклеры есть?! — я в восторге, — Пир души!

Я варю свежий кофе, наливаю в чашки, пододвигаю Коле тарелку с бутербродами, сама беру эклер и в следующую минуту нос и губы мои в сахарной пудре.

— Бетси, ты делаешь это нарочно! Ты ведь уже большая девочка! — он внимательно смотрит на меня, — Хотя ты сейчас, как никогда, похожа на девочку. Ты молодеешь.

— Легкая жизнь, — легко соглашаюсь я, — Хотя я очень много работаю. Я привезла тебе наши книги. Они, правда, на французском, но моя — в английском переводе. Я тебе потом расскажу. Да, знаешь, меня теперь записали в феминистки, осенью поеду читать лекции в Лондон. Я — и в синих чулках, представляешь?! — я говорю это, а сама подставляю ему лицо и он, вздыхая, вытирает его.

— Ты какая-то чужая. Что в тебе изменилось? Раньше у тебя было очень одухотворенное выражение и очень печальное, что ли. А сейчас словно маска, очень красивая, но непроницаемая.

— Там никому моя душа не нужна. Там нужна молодость. Сплошной сыр.

— Что-что?

— Ну, чиз. Знаешь, когда фотографируют, говорят: скажите «чи-и-из!» Значит — улыбнитесь.

— Как тебе там живется?

— Ты знаешь, очень неплохо. Когда мне нужны материалы для работы — я еду в Женеву или Париж. Писать могу о чем угодно. Нет проблем. Хотя все стремятся найти тему для бестселлера, то есть обреченную на успех.

— Я не про то, — останавливает Коля.

— А… Сначала было интересно. Потом тоскливо. Домой все время хочется. Господи, как я по вас скучаю!

— А муж?

— А муж — он только в постели. Днем это соавтор или партнер по бизнесу. Мы написали три романа, последний — почти целиком я сама. Жаль, что ты по-французски не читаешь. Я тебе здесь переведу. Пишем мы на разных языках, Ив по-итальянски, я — на французском, мне так проще. У кого лучше получилось, тот текст и оставляем за основной.

— Бетси, ты опять не о том. Ты счастлива?

— Я устала любить любовь, Коля. Я хочу любить кого-нибудь.

— А его?

Я пожимаю плечами: — Я люблю его любовь ко мне. Вернее — его страсть ко мне, его вожделение. Это не такая любовь. Не знаю, я наверное очень требовательна? С Сергеем я не была такой. Я не получала сотой доли того, но я так его любила, что прощала все. А с Ивом — наоборот. Знаешь, там я об этом не думаю, — и я легкомысленно машу рукой, — Ну что, пошли к Елене?

Я беру сумку с подарками и мы едем к Тучкову мосту. Этот дом не переменился. Все так же доброжелательно они меня встречают, так же вкусен чай в китайском фарфоре. Расцеловавшись с Еленой и Иваном Семеновичем, я поздравляю их с внуком. Елена машет рукой.

— Ах, Лизочка, Сережка был у нас зимой и признался, что ни о чем так не жалеет, как о том, что потерял тебя. Что-то не сложилось у них. А ты? Ты счастлива?

Опять рассказываю о своей работе, о наших с Ивом романах, о приглашении в Англию, о том, что мою книгу переводят на японский язык… Когда мы выходим в белую ночь, я прошу:

— Давай погуляем еще? Так соскучилась по этому! — я делаю широкий жест.

Мы бродим по набережным, я впитываю в себя эту белую ночь, родной пейзаж, который мне иногда там снился.

— Боже, как я могла жить без этого!? — шепчу я в удивлении.

Все два месяца я целыми днями хожу по городу и не могу налюбоваться. Вечерами мы собираемся за кофе и бутылкой сухого вина и говорим обо всем. Примчавшаяся из Сосново Светлана бросается меня обнимать. Перебивая друг друга мы говорим обо всем, что произошло с нами. Встреча с Сашкой очень трогательна. Ему уже десять лет и он перешел в шестой класс. Сперва он подходит ко мне очень сдержанно, как взрослый, но я раскрываю объятья и он влетает в них, восторженно крича:

— Bon jour, madame Бетси!

- Mese`, как вы выросли!

Весь зардевшись, он рассматривает мои подарки: набор маленьких гоночных автомобилей, кроссовки, которые здесь еще не вошли в моду, спортивный костюм, маленький магнитофон с наушниками. Я потихоньку благодарю Сашу за письма и обещаю, что в этом году на Рождество он обязательно приедет ко мне в гости.

Собравшись втроем с сестрой и Светланой, мы делимся женскими новостями и секретами. Я рассказываю о своей жизни с Ивом.

— Какая ты счастливая, Лиза. Как он тебя любит! — подводит итог Светлана.

— Да, — вздыхаю я.

Когда я здесь — вся жизнь там, вся любовь Ива кажутся какими-то нереальными, словно цветное кино. Здесь я пережила самые сильные чувства, здесь все люди, которых я люблю и все, кто любит меня. Здесь мужчина, для которого я составляю смысл жизни, и эта жизнь проходит вдали от меня. Пусть это эгоистично, но я, вернувшись, осознала, как мне не хватало эти годы Коли. Как мне не хватало наших разговоров и молчания, когда и без слов понятно все, что мы могли сказать друг другу. Чем ближе подходил день отъезда, тем сильнее охватывала меня тоска. Коля сразу замечает перемену.

— Вот теперь ты стала прежней Бетси, — сказал он мне, проводя кончиками пальцев по бровям, вокруг глаз, спускаясь вдоль щек к губам.

— Неужели так заметно, что я опять затосковала?

— Нет, ты опять стала одухотворенной.

— Как мне тебя не хватает, Коко! — тихо жалуюсь я, взяв его руку и прижимаясь к ней лбом.

— Ты всегда можешь вернуться, но мне кажется, что это не повод, правда? — спокойно говорит он, легко похлопывая по плечу, — То что тебе не хватает старого друга, не должно мешать в выборе пути. Все, что ты сказала мне о любви в первый день — тебе нужно хорошо подумать об этом, может ты не права, Ив все-таки очень тебя любит и это нужно уважать.