Светлана Лолаева - Повседневная жизнь депутатов Государственной думы. 1993—2003

• Название: Повседневная жизнь депутатов Государственной думы. 1993—2003
• Автор: Светлана Лолаева
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-235-03030-5

Сколько стоит депутатский мандат? Кто на Охотном Ряду — главный? Тайны думских голосований и загадки депутатских убийств. Лоббистские бои и любовные страсти, спортивные игры и неспортивные драки, депутатский досуг — культурный и не очень. Герои и злодеи Государственной думы. Смешные, грустные и поучительные истории десяти лет повседневной жизни депутатов первых трех созывов (1993–2003) в увлекательном изложении бывших парламентских журналистов.

---

В этот момент дверь открылась и в кабинет вошел Никита Петрович, помощник депутата. «Тебе что, Никита?» — Николай Васильевич не смог скрыть волнения и раздражения. «Я взял распечатки голосований, которые вы просили». — Огоньков отвечал своему шефу и в то же время злобно смотрел на Гусятникова.

«О’кей, мне пора, — сказал посланец президента, поднимаясь. — Я восхищен, Николай Васильевич, вашей разумной позицией. На таких, как вы, и держится наша страна».

Гусятников вышел. И в кабинете повисла тишина. Огоньков тревожно думал о цели гусятниковского визита. Николай Васильевич не менее тревожно размышлял о последних словах своего гостя.

Между собой депутат и его помощник эту тему обсуждать не стали.

В то же самое время в том же новом здании Думы, только тремя этажами выше, Алексей Букашев беседовал с депутатом N из К-ской области.

«Дорогой мой! Вы тысячу раз правы. Вы думаете, мы не понимаем, что Ельцин — это зло? Но вы же знаете, что выбирают из двух зол. Правильно. Меньшее! У нас есть точная информация, поверьте, у нас в „Бете“ сидят настоящие профи — так вот, надежная информация из Кремля, что, если Дума проголосует за импичмент, Дедушка разгонит ее к такой-то матери.

Как? Да как угодно. Отзовет кандидатуру Степашина и внесет Чубайса, Черномырдина, Юмашева, да хоть самого Березовского. И что вы тогда станете делать? Проголосуете? Так он и к силовому варианту готов. Верные источники сообщают, что кантемировцам и таманцам[373] уже дан сигнал был наготове. Не пойдут, думаете? Не девяносто третий год? Губернаторы теперь Ельцина не поддерживают? Вы что, не знаете всех этих местных царьков? Да это они сейчас охрабрели, потому что не цыкали на них давно.

Новый указ 1400[374] уже написан. Проголосуйте только в субботу. И такое начнется! Ну, скажите, кому нужен этот хаос, эта сумятица? А может, и гражданская война.

Эти люди способны на все. На любые провокации. Вы говорите, Ельцин стар. Да, может, он и суперстар. Но „семья-то большая“… И молодая!

Потом, вы же охотник Вы же знаете, что матерого, если тронул, лучше сразу добивать. Иначе — беда. Сразу — Дума не может. Не в ее это компетенции. Значит, не вы его, а он вас завалит.

Послушайте. Через год, а может, и раньше ЕБН[375] уйдет. Сейчас надо думать о том, как дальше жизнь выстраивать, кого вместо него ставить, чтобы все не переругались и не передрались. Вы же знаете, как у нас все политики и все олигархи друг друга любят. Сегодня надо разумных людей консолидировать, а не воду на „красную“ мельницу лить[376].

„Бета“ вам и раньше была другом. Мы вам помогали и в 1995-м, на думских выборах, и в 1996-м — на губернаторских. Тогда, правда, не совсем удачно вышло, ну, что ж без осечек не бывает. Мы готовы поддержать вас и в декабре 99-го. Финансовые вопросы, губернатора — берем на себя.

Вы меня правильно только поймите. Я вас не покупаю. Вы — государственно мыслящий человек. Такие люди, как вы, нам в Думе и нужны. Мы с вами сотрудничать в любом случае будем.

Но, честное слово, зачем вам лезть в эту чужую и глупую притом игру? Сегодня — среда. Голосование — в субботу. Поезжайте завтра или в пятницу домой, в округ — срочно. Хотите, мы вам какое-нибудь неотложное депутатское дело организуем. А оттуда отбейте телеграмму. Правительственную. „Горячо поддерживаю все пять пунктов обвинения. Прошу внести мою телеграмму в протокол и засчитать мой голос. Депутат N. М-ский округ № * К-ской области. 15 мая 1999 года“[377]. Ну как? Лады? Жду звонка. Звоните на мобильный или в офис в любое время дня и ночи».

«Они пригласили Горбачева, Хасбулатова, Руцкого, Грачева… Никто из них не придет. Что говорить? О чем? О развале Союза, разгоне Верховного Совета, Чечне — обо всем, что произошло за последние девять лет? А о чем должны рассказывать патриотические писатели, которых тоже позвали? Они-то, наверное, придут[378]. Ведь „поэт в России больше, чем поэт“. Зато юрист в России меньше, чем юрист. Это — или „голый министр“, или легкомысленный прокурор, или сын юриста[379]. Поэтому, с юридической точки зрения, их импичментная конструкция, конечно, критики не выдерживает». — Питер Блэйк, выйдя из Думы, медленно шел по Моховой по направлению к старому зданию МГУ.

«Правда, и в нашей стране бесконечных юристов, их реальных и потенциальных клиентов в конечном счете вопрос решила не юридическая казуистика, а политические расклады. Поэтому Клинтон и уцелел[380]. Но его в самый разгар скандала поддерживало более 60 процентов американцев. А у них картина прямо противоположная. — С этими мыслями Пит дошел до поворота на Большую Никитскую и остановился на переходе, раздумывая, заглянуть ли на журфак или идти вверх по Никитской к бульварам. — Согласно социологическим опросам[381], более 70 процентов считает, что Ельцин заслуживает импичмента. И вот она странность русской души: с кем ни поговори, никто не верит, что отставка президента возможна. Побеседую-ка еще с народом». — И американец решительно двинулся в сторону университета.

У памятника Ломоносову примостилась стайка ребят, которые курили и болтали о чем-то своем.

«Добрый день, коллеги, Питер Блэйк, корреспондент газеты „The New York Mail“, — по-американски вежливо представился Пит. Студенты уважительно присвистнули. — Меня интересует ваше отношение к импичменту президента Ельцина. Вы наверняка знаете, что завтра Государственная дума начинает…»

«Да знаем мы все, — перебил Пита долговязый парень в потертой джинсовой куртке. — Вообще, стыдно за президента, которому надо доказывать, что ему давно пора в отставку. С другой стороны, нет преемника, которого бы все признавали. А раз так, импичмент не имеет смысла. Поэтому вряд ли удастся. Да и деньги на новые выборы опять надо выпрашивать у вас, американцев, у МВФ. А вы же будете требовать продолжения нынешнего курса. А он нужен только ельцинскому окружению и криминальной элите»[382].

«Браток, — подключился к разговору совсем юный мальчишка с банкой пива в руках, — ситуация, понимаешь ли, следующая: массовая импотенция захлестнула страну. Кризис, одним словом. Верхи не могут, низы… тоже не могут. И это на фоне того, что все хочут. Срочно необходим препарат, поднимающий силу воли, и которого будет достаточно „одной таблэтки“». Говоривший смял руками банку и захохотал.

«Тебе уже достаточно, — сердито сказала девушка с пирсингом на хорошеньких пухлых губах. — Я поддерживаю Ельцина только за то, что он пока единственный сдерживает коммуняк. А Зюганов, смертельно боящийся власти и из-за этого еще сильнее ненавидящий Ельцина, будет еще хуже».

Другая девушка, с толстой светлой косой и большими правдивыми глазами, настоящая отличница по виду, заговорила, захлебываясь от волнения: «Никто в Европе или Америке среди бела дня не расстреливал собственный парламент и мирных безоружных людей, как это сделал Ельцин в 1993 году. Он никогда не заслуживал того, чтобы быть главой русского государства. Выборы 1996 года — это фальшивка. Нужен не импичмент, а открытие уголовного дела».

«Господа-товарищи, без язвенника и алкоголика, трехпалого и отравителя канализаций, разгонщика парламентов и истребителя национального богатства шептались бы вы сейчас на нарах в Сибири. Те, кто выжил бы. А не с этим агентом ЦРУ, ФБР или — чего у них там еще есть?» — После реплики парня, который был явно лет на пять старше остальных участников разговора, Пит поблагодарил всех за беседу и попрощался.

Дойдя до Тверского бульвара, он присел на скамейку почти в самом его начале, вытащил блокнот и бумаги, которые сегодня раздавали в Думе. Среди них были и письма людей, присланные в адрес Думы. Например, такое письмо от ветерана Великой Отечественной войны Геннадию Селезневу: «Проголосовать за импичмент — это значит спасти Россию, ее народы, приблизить всенародный праздник, чтобы вся Россия глубоко и свободно вздохнула. Проголосовать против импичмента — это значит продолжить уничтожение России, продолжить геноцид народа. Голосование должно быть только поименное для того, чтобы знать каждого депутата в лицо и как с ним обращаться. Уважаемые народные депутаты! Слово за вами!»

«Слово действительно за ними», — подумал Питер. Пока он листал бумаги, к нему подсела пара — обыкновенного вида мужчина лет сорока и женщина лет тридцати — тридцати пяти. Они спросили у Пита спички, и он, протянув зажигалку и подождав, пока соседи по скамейке раскурят свои сигареты, решил поинтересоваться и их мнением. На сей раз он представляться не стал, а спросил так, как люди обычно обсуждают горячие новости: «А как вы думаете, будет или не будет импичмент?» — безукоризненный русский и стандартная внешность не выдали в нем иностранца.

«Будет или не будет импичмент — в этом обывателю разобраться сложно, — рассудительно сказал мужчина. — Мало найдется народу, который настолько хорошо бы изучил Конституцию. Мне кажется, правильнее спросить не „пройдет или не пройдет“, а „нужно или не нужно“. На мой взгляд — нужно. Пусть будет в России прецедент, когда власти придется отвечать перед народом за результаты своей работы».