Виктория Джоунс - Странное наследство

• Название: Странное наследство
• Автор: Виктория Джоунс
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-8138-0677-6

Молодому мустангеру Берни Дугласу навязывают в воспитанники изнеженного, избалованного мальчишку Оливера Гибсона. Мустангер решает сделать из юного плаксы настоящего мужчину. Но это ему не удастся никогда, потому что на самом деле его воспитанника зовут… Оливия.

---

— Мэган, ты меня не жалеешь и совершенно не бережешь! Осади свою кобылу!.. Нас никто не ждет на этом проклятом ранчо! Нас ненавидят! Хотят заманить и убить!

Замолчать его заставила лишь полная темнота, сгустившаяся над горами, и отчаянный крик голодной пумы, вышедшей на охоту. Услышав этот надсадный вопль, леденящий кровь, Сэмми пришпорил своего коня, но продолжал хныкать и недовольно бурчать что-то себе под нос. Похоже, ему нравилось пристальное внимание общества к его столь незначительной особе.

Чета Мартинов, Эндрю Гилмер и Пабло Гомес встретили всадников стоя на крыльце. Оливия и Рони появились первыми. Миссис Мартин кинулась с распростертыми объятиями прямо к девушке:

— Малышка, как твои дела? — она радостно улыбалась. — Судя по виду, ты в полном порядке?

— Но мне пришлось подстрелить мужа Мэган! — гордо сообщила Оливия.

— Мы остановили тебя, чтобы только спросить про Мэган! А ты кинулась бежать! — обиженно заявил Фрэнк Смитт, рассматривая дом.

— Чтобы просто спросить, не надо было отбирать у меня карабин! — возмутилась Оливия. — И хватать за руки!

— Прости! Мы решили, что ты — парень! И думали, что поговорим по-свойски!

— По-свойски — это как?! — Оливия иронично глядела на прибывшего Сэма, которого Мэган и Рони бережно поддерживали под руки. Нога у него, и правда, распухла и была похожа на хорошее бревно.

— Надо все время прикладывать тряпку, смоченную уксусом, и утром от опухоли не останется следа! А если уксуса нет, то можно прикладывать свежие листья капусты или свеклы! У нас есть на огороде и то и другое! — добродушно посоветовала Оливия. — Так всегда делала бабушка, когда я в детстве набивала шишки и ссадины!

Вины за рану Сэма она совершенно не чувствовала. Она предупредила этих вонючих хорьков, что стреляет, как Робин Гуд, а они не поверили и пытались добраться до нее. Оливия и сейчас не верила тихому Фрэнку и ворчащему Сэму. Они пытались убедить всех, что были настроены мирно и просто искали Мэган. Похоже, что все, включая Мэган, готовы были им поверить. Оливию это обидело:

— Этот подонок Сэмми, дорогая миссис Лиззи, так оскорблял Мэган, а она уговаривает его, точно любящая матушка капризного ребенка, и твердит, что очень любит. А он продолжает поносить ее всякими бранными словами!.. Мне было очень жаль Рони, миссис Лиззи! Я видела, как он страдает! Он полюбил Мэган! А она променяла такого замечательного парня на коварного скунса, миссис Лиззи!.. Разве так можно?! — недоумевала и возмущалась Оливия.

— В жизни бывает еще и не такое, милая Оливия! — миссис Мартин замешивала в квашне тесто, а Оливия сидела на табуретке, рассказывая, что с ней приключилось. — Брак Сэма и Мэган освещен церковью и законом!

— Церковь, может, и благословила такой брак, миссис Лиззи, но сам Господь, Творец наш Милосердный, такой брак не может благословлять! Это кощунство, миссис Лиззи! Если какой-то пастор скажет мне, что это не так, то он и не священник вовсе!

— В тебе еще бьет через край детская наивность, Оливия! Но жизнь слишком сложна, чтобы раскладывать ее по полочкам!.. Я так рада, что ты вернулась, и представить нельзя! Не то Берни Дуглас сжил бы меня со свету, Оливия!

— Он бранился на вас, миссис Лиззи Мартин?!

— Еще как, детка!

— За что?!

— За то, что я отпустила тебя в Смоки-Хилл!

— Я уехала сама, по сути дела, просто поставив вас в известность, миссис Мартин! Вы так бы и сказали ему!

На кухню, мягко ступая, вошел Берни Дуглас:

— Все возмущаешься, Оливия? Своим поведением ты ставишь в тупик не только миссис Мартин.

— А кого еще, Берни Дуглас? — Оливия посмотрела в глаза опекуну своими честными синими глазищами.

— Похоже, ты готова к серьезному разговору, Оливия?

— Иди, переоденься, детка! — миссис Мартин с пониманием взглянула на Дугласа и подтолкнула Оливию в спину. — Иди, надень свое синее платье, малышка!

Оливия зашла в темную комнату. Нашарила на подоконнике спички. Затеплила огонь в лампе, надела стекло и поставила светильник на подзеркальник. В небольшом зеркале увидела свое отражение. Глаза испуганные, щеки бледные, впалые. Ярко-розовые, немного припухшие губы!.. Пальцы у Оливии отчего-то дрожали, когда она снимала платье с вешалки. Сбросив мужскую одежду, девушка надела тонкое белье и огладила себя со всех сторон. Надев платье, тихо выглянула из комнаты.

Все уже давно разбрелись по своим углам. Только на кухне мерно вымешивала тесто миссис Мартин, да в комнате Мэган похрапывал Сэм. Берни Дуглас дал ему выпить немного виски, и молодой человек погрузился в крепкий сон. Рони ушел с Пабло и Эндрю в летний дом, уступив место рядом с Мэган ее законному мужу.

Берни стоял настороже рядом с дверью в ее комнату. Оливия повернулась к нему спиной, показывая, что надо застегнуть пуговицы. Он быстро пробежал немного неуклюжими, вздрагивающими пальцами по застежкам. Шелковистая ткань цеплялась за шершавую кожу и слабо потрескивала.

— Подожди в комнате! — Берни отправился из дома на улицу и вскоре осторожно постучал в окно: — Открой!

Оливия подняла раму и через мгновение оказалась в объятиях Берни. Он приподнял ее и потянул на себя, перенеся через подоконник. Оливия тихо ахнула и глубоко вдохнула пахнущий полынью и ночными фиалками воздух.

— Пойдем, прогуляемся, Олив!

— Ты хочешь меня утопить, чтобы больше не возиться и не иметь ответственности перед памятью Абигейл Гибсон, опекун?! — Оливия приподнялась на цыпочки и заглянула Берни в лицо. Во взгляде ее таились отчаяние и надежда. — Я тебе надоела, мистер Ледяное Сердце?!

Берни невольно остановился. Остановилась и Оливия, выжидающе глядя на него снизу. Яркая луна поднялась в небо.

— О чем ты говоришь, малышка?! Глупышка моя, Олли!.. Ты знаешь, я давным-давно решил — когда ты станешь моей, то имя твое будет Ливи!

— Давным-давно, дорогой Берни Дуглас?! Ты давно решил сделать меня своей?! Повтори это еще раз, Берни! — Оливия была изумлена. — Неужели это было даже тогда, когда я придумывала для тебя самые обидные прозвища и бранилась, точно уличная девица?!

— Уже тогда я понял, что ты делаешь это не от злости, а от отчаяния! Представляю, что ты испытывала, когда я ходил в салун!.. Ведь ты, если и не знала точно, то, наверняка, догадывалась, зачем я поднимаюсь на второй этаж, хотя бы с той же Молли?

— Ты теперь раскаиваешься, Берни?!

— О нет, дорогая Олив! Ведь я тогда не знал, что ты милее и желаннее всех женщин на свете! — Берни закрыл глаза и, притянув Оливию к себе, вдохнул запах ее волос и кожи. — Почему от тебя всегда пахнет яблоками, Ливи?!

— Наверное, потому что бабушка ставила мою колыбель под яблоней! Тогда я была совсем крошкой и ничего не знала о мире, в который пришла, чтобы жить и любить тебя, Берни Дуглас! И краснобокие яблоки, прозрачные от набранного из земли сока, были первыми моими игрушками! — Оливия прищурилась от счастья и удовольствия, точно разнежившаяся кошка. Она немного откинулась в его объятиях, задумчиво глядя в светящееся нежностью лицо молодого человека. — А вдруг ты не вернешься, Берни Дуглас?!.. Что стану делать я одна в этом огромном и совершенно пустом доме па горном ранчо?!

— Что за нелепые мысли, Ливи?! Ты никогда не останешься одна, жена моя! Никогда! Я вернусь! Вернусь! Вернусь!

— Но чтобы вернуться, ты должен оставить мне частичку себя, Берни!.. Мистер Горячее Сердце!.. Я чувствую ладонью, что оно у тебя не ледяное, а горячее, переполненное огненной кровью. Оно стучит, словно часы на камине, отсчитывая минуты нашего свидания! — Оливия осторожно распахнула ворот на груди Берни, погладила затвердевшие соски, нежно коснулась языком сначала одного, потом другого…

Берни застонал от наслаждения и накатывающего возбуждения:

— Что ты делаешь со мной, девочка моя! Ливи!

— От тебя пахнет солнцем, травой и смешанным дыханием ущелий и каньонов, любимый мой! — глаза Оливии сверкали от удовольствия и нежности. — Я так люблю этот запах, Берни Дуглас!

— А Рони Уолкотт?! Как ты поступишь с ним?! — на ее любимого накатил приступ ревности. И Оливия снисходительно вздохнула:

— Приревнуй меня еще и к отцу, к бабушке, к мамочке, которая выносила меня и родила для тебя, Берни! Приревнуй ко всем, кто создал и воспитал меня именно такой, какую ты полюбил! И тогда я стану звать тебя Берни Дуглас — Ревнивое Сердце! Неужели непонятно, что я отдаю тебе всю себя! Всю без остатка!

— Девочка моя любимая! Ливи! — прошептал Берни, еще плотнее прижимаясь ее к себе.

Молодые люди отдались друг другу, руководствуясь извечными инстинктами, вложенными в человека от момента создания мира. Ими правили любовь, нежность и желание одарить этими чувствами друг друга как можно полнее…

— Иди ко мне, Берни Дуглас! — манил мелодичный, вздрагивающий от страсти голос совсем юной девушки. И слова любви рождались в ней сами собой, будто она давным-давно осознала их магическое действие на мужчину, который млел и таял от ответной нежности.