Моранн Каддат - Сказания о Хиль-де-Винтере

• Название: Сказания о Хиль-де-Винтере
• Автор: Моранн Каддат
• Жанр: Фэнтези

---

— Вот, еду … в Альбицию, — неуверенно начала Като, остановив лошадь в нескольких метрах от вооруженной до зубов стражи.

— Ко Двору? — Вопрос прозвучал столь сурово, что Като ненароком вздрогнула. Как на допросе.

Стражник, не переставая разглядывать ее со всех сторон, ловко перехватил арбалет, словно предупреждая — если что пойдет не так — стрела в лоб обеспечена. И это-то метров с трех. Завещание составить не успеешь — подумалось Като. Даже в устной форме.

— Ну да, — натянуто согласилась наша мнимая графиня, вспотевшими руками сжимая кожаные поводья. — Вот, везу ручного каракала.

Гард в подтверждение ее слов, подошел к «хозяйке» ближе, и, мурлыча, стал тереться ухом о ее ступню в стремени — выше он попросту не доставал.

— Ути, кисюля, — засмеялась Като, и наклонившись в седле, почесала Гарда за ухом, стараясь, чтобы это как можно более походило на тисканье обычного домашнего кота. Как ей показалось, Гард блаженно сощурился.

— Да уж, — натянуто улыбнулся стражник, наблюдая за развернувшейся перед ним умильной сценой. — «Кисюля»-то без ошейника.

Гард как минимум осуждающе взглянул на воина. Разные колкости вертелись у него на языке, но он дал Като обещание вести себя хорошо на въезде и особенно — молчать, будто он — самый обычный зверь.

— Драконы, я слышал, тоже мурлычут после сытного обеда человечинкой. — холодно заметил стражник. — Статут 45, пункт «б», о провозе особо опасных зверей и хищников более полуметра: «въезд в строгом ошейнике, хозяин или сопровождающее лицо подписывают бумагу об ответственности за любой причиненный зверем ущерб».

Като сглотнула. Стрела в голову последует?

— Ты бы еще волколака в город на бельевой веревке привезла, — суровый исполнитель закона неожиданно расхохотался, его обветрившие брыла затряслись от смеха, заклацали плохенькие доспехи, не везде должно обшитые кожей.

Като покраснела. Сказать ему, что Гард — не зверь? Не поверит. Или того хуже — пристрелит обоих.

— С тебя три золотника. — Воин порылся в каком-то мешке и бросил к ногам ее лошади старую ржавую цепь.

— Не дороговато ли за ржавую железку?

— В острог не хочешь? — в тон ей ответил стражник.

Пока Като сокрушенно выгребала золото герцогского кошеля, оставленного ей когда-то хиль-де-винтеровскими слугами, Гард обреченно подал ей в пасти стражниковскую цепь с ошейником. Не вылезая из седла, девушка нагнулась к «кисюле» и осторожно одела ему на мохнатую шею строгий ошейник с шипами вовнутрь. Во время этой операции Гард молчал и не дергался, как и было оговорено. Но в его взгляде читался немой укор.

Когда Като подписала все необходимые бумаги и, наконец, въехали в Совитабр, Гард и тогда не проронил ни слова. Нервно постегивая бедра хвостом, он обегал лошадь спереди, заходя справа налево, то слева направо, так что цепь путалась у кобылы под ногами, и Като вынуждена была прикрикнуть на него. Тогда кот пристроился где-то сзади, стараясь как можно громче на бегу звенеть цепью, этим отчаянным звяканьем пытаясь пробудить в ней совесть.

А Като одновременно было и жалко его, и смешно. Все-таки как тут не улыбнуться — за тобой бежит парень на цепи, пусть и в кошачьем обличье. Гард эту улыбку понял по-своему.

— Ты никогда раньше не замечала за собой садо-мазохистких наклонностей? — Только и мог въедливо спросить он, когда, наконец, свернули в ближайший проулок, и Като освободила его, деловито смотав цепь.

— Я не люблю, когда издеваются над животными, если ты об этом. — Задумчиво отозвалась Като.

— Животными? — Только и смог сказать Гард, вне себя от негодования. Оскорбленный кот и не разговаривал с ней еще целых три улицы. Три, потому что на пересечении Белокаменной и улицы Булочной их снова остановили и потребовали поставить лошадь в платную конюшню — мол, сегодня праздник, и в центр верхом можно только госслужащим.

— Что это за праздник такой, что мы еще ничего не видели и не слышали, а уже заплатили и золотом, и серебром? — Проворчал Гард, когда ему наступили на лапу. — Да что они там столпились, там что, деньги с неба сыплются?

— Похоже, что так, — в силу своего роста Като, естественно, могла увидеть больше, чем кот.

На другом конце улицы показалась процессия во главе с особой в пурпуре и цветах. Должно быть, это был сам король Сеймурии, ибо такого надменного взгляда Като ранее не приходилось видеть. Молодой государь ехал в открытой карете, увитой розами и лавровыми ветками, почему-то больше походившей на пышно украшенную телегу. Ее с трудом волокли диковинные антилопы с рогами острыми, как шпага гвардейца, и одна ломовая лошадь, замаскированная под пустынную диковинку — ее «загримировали» пестрой попоной и парой увитых плетями цветов бумажных рожек.

По левую руку от монаршей особы восседала грудастая девушка в шелковом фуксиновом платье, расшитым золотом, с розой в пышной блондинистой прическе. Просторное платье не скрывало, что они с королем ждут наследника, а впрочем, об этом можно было догадаться по ее самодовольному виду и улыбке, не сходившей с лица. Королева-будущая-мать хотела любовно, по-домашнему, взять супруга под руку, но он смерил ее быстрым осуждающе-холодным взглядом, и белозубая красавица оставила попытки изобразить счастливую семейную пару.

По сторонам от королевской кареты скакал целый легион всадников, растянувшись на всю ширину улицы. Они делали вид, что высматривают в толпе тех, кто попытается сорвать пышную церемонию, и их красно-черные гвардейские плащи развевались, как флаги над пешей толпой. Ближе к карете степенно и с достоинством ехали приближенные, облаченные в роскошные пурпурные одежды, расшитые золотом и драгоценными камнями, а длинноногие скакуны под ними ступали по мостовой, усыпанной лепестками роз и дикими лилиями. Ведь шествие предваряла повозка, в которой сидели музыканты и два маленьких пажа. Они то и дело ныряли в огромные торбы у пояса и осыпали улицу их содержимым: цветами и мелкими монетами. Последнее, видимо, и стало причиной давки, учиненной толпой.

— Может, и мне пойти пособирать? — Предложил Гард, намереваясь залезть в самую гущу толпы. — Окупим затраты на твою клячу и бдсм-развлечения.

— Смотри, чтобы мне потом не пришлось соскребать твои останки с мостовой, — мрачно пошутила Като. Кот оценивающе взглянул на учиненную толпой давку и благоразумно остался на месте.

— Черт, да они сейчас передавят друг друга за эти копейки, — тихо и грустно усмехнулся кот, и Като расслышала лишь часть его слов. «Передавят друг друга», — машинально повторила она про себя, разглядывая лица членов монаршей свиты. Она спросила у рядом стоявших, что это за всадник едет на скакуне в целиком золотой упряжи, и получила ответ, что это глава города, назначенный королем — Рокберн, граф Глас-Норд-Вэйский.

Этот Рокберн был выше большинства всадников, но выделялся и без этого. Горделивая осанка и знамя с гербом Совитабра, которое он нес, словно Совитабр был его собственностью; скуластое бледное лицо с ухоженной кожей в обрамлении темной копны жестких волос и манера подолгу задерживать взгляд на чем-либо, без всяких эмоций — таким он запомнился Като.

Процессия надвигалась на них; часть горожан отступила в проулки, чтобы освободить проезд. Като хотела было последовать их примеру, однако же еще один всадник привлек ее внимание. Из всей королевской свиты он один был облачен не в пурпурный, а в бело-золотой плащ. Он был примерно того же роста, что и Рокберн, и на этом сходство заканчивалось. Соломенная копна волос, лицо с аристократичными, утонченно-удлиненными чертами и характерный надменный и отрешенный взгляд. Като узнала как его самого, так и темно-серого, похожего на гору коня под ним. Без сомнения, это был Матей, герцог Эритринский, восседавший на своем неизменном любимце Дыме.

— Герцог? — Ошарашенно вымолвила она, не замечая, что оказалась на пути у процессии и красно-черные гвардейцы теснят ее.

Внезапно она почувствовала, как кто-то настойчиво тянет ее за подол платья в сторону проулка.

— Като, тебе на ухо, случайно, не наступили? Ты меня не слышишь, что ли? — Донеслось до нее низкое недовольное рычание.

— Куда ты меня тянешь, Гард? — Она посмотрела вниз и обнаружила, что это были проделки кота. — Ты не понимаешь, я только что видела герцога!

Гард вприщур глядел на Като, в нервном возбуждении, с горящими глазами рвущуюся в самую гущу толпы, и словно не узнавал ее.

— Того самого герцога, что при тебе убил человека? Не отрицай, ты сама говорила, что видела человека, а никаких волколаков нет и не бывает, сказочница. Так его же, ты говоришь, казнили, твоего герцога! Ты обозналась, Като, это какой-нибудь его троюродный брат или тебе просто показалось.

— Ничего мне не показалось, — огрызнулась девушка, не оставляя попыток протиснуться ближе к королевской карете и сопровождавшей ее свите.