Генрих Грузман - Человек, личность, духовность

• Название: Человек, личность, духовность
• Автор: Генрих Грузман
• Жанр: Философия

---

Этот разряд человека и является основным антропософским интересом, поскольку носителем и производителем философской культуры служит творец, тобто создатель и опознаватель идей. Но, согласно логике Шопенгауэра, человек, обусловленный временем и пространством, не способен проникнуть в те идеи - высшее представление воли, - которые не зависят от времени и пространства. А поскольку время и пространство есть первейшие координаты человека в качестве индивидуальной личности, то "Поэтому если идеи должны сделаться объектом познания, то это возможно лишь при устранении индивидуальности в познающем субъекте". Для Шопенгауэра, как и для философской культуры, творец идей должен считаться гением, хотя последняя снимает с гения ореол исключительности считая гениальность тенденцией, потенцией и способностью каждой личности. но другого мнения придерживается немецкий мыслитель: "Поэтому гениальность - это способность пребывать в чистом созерцании, теряться в нём и освобождать познание, сначала существующее только для служения воли, - освобождать его от этой службы, т.е. совершенно упускать из виду свои интересы, свои желания и цели, на время вполне совлекать с себя свою личность, для того, чтобы остаться только чистым познающим субъектом, светлым оком мира". Данное "светлое око мира" в шопенгауэровском исполнении есть не что иное, как обезличенная личность, тот же человек как член человечества. В этом разделе своей многосложной логии Шопенгауэр из заоблачных высот свободного полёта опускается на уровень немецкой философии, неоднократно им порицаемую в лице её виднейших представителей. И даже более того: благодаря дарованию Шопенгауэра центральный пункт западной концепции человека - отрицание индивидуальности на базе утверждения рода - получил устойчивую, окончательно идеологически выкристаллизованную форму, - Шопенгауэр живописует: "...как мало урона терпит целое природы от смерти отдельного индивидуума. Ибо не он, а именно род - вот чем дорожит природа и о сохранении чего она печётся со всей серьёзностью, в своей расточительной заботе о нём создавая огромный избыток зародышей и великую мощь инстинкта оплодотворения. Индивидуум же не имеет для неё никакой ценности и иметь её не может, так как царство природы - это бесконечное время, бесконечное пространство и в них бесконечное число возможных особей; поэтому она всегда готова пожертвовать индивидуумом, и он не только на тысячу ладов, от ничтожнейших случайностей. Подвержен гибели, но уже изначала обречён на неё и самой природой влечётся к ней с того момента, как послужит сохранению рода. С полной наивностью выражает этим сама природа ту великую истину, что только идеи, а не индивидуумы имеют истинную реальность, т.е. представляют собою полную объективность воли" (1998, с.с. 355, 492).

Также благодаря Шопенгауэру отношение к личности в немецком учении о человеке обрело дополнительный нюанс - спесивое пренебрежение: "Обыкновенный человек, этот фабричный товар природы, какой она ежедневно производит тысячами", - пишет философ и ясно даёт понять, что в своих постижениях он не рассчитывает на "разумное животное с индивидуальным характером, т.е. личность", подобное отношение непосредственно вытекает из того положения человека - философского тела в системе Шопенгауэра, в силу которого человек, будучи представлением воли, совершенно равноценен всем прочим выражением воли в окружающем видимом мире именно как продукт principium individuationis. В этом нельзя видеть некую модернизацию идеи Аристотеля "вещь среди вещей", ибо Шопенгауэр осуществлял принцип западной философской концепции человека, но вполне возможно в самом принципе прочувствовать, несмотря на поразительную тонкость ума, влияние примитивизма первоисточника. У Шопенгауэра сказано, "что вся сущность человека - воля и что сам он - только проявление этой воли (а такое проявление имеет закон основания своей необходимой, уже из одного субъекта познаваемой формой, которая в этом случае является в виде закона мотивации)"(1998, с.с. 357, 511, 512).Это "только" вполне красноречиво ставит человека не только пассивным агентом единой воли, но и подчинённым всем законам основания субъектом, и среди них обособляется, именно по отношению к человеку, закон мотивации.

Требует пояснения то, что в содержание термина "человек" Шопенгауэр вкладывает смысл не "чистого познающего субъекта", по отношению к которому внешняя мотивация не существенна, а индивидуальность с эгоистическими наклонностями самосознания. Как познающий индивид, этот последний познаёт силу воздействия мотивов - сигналов воли как вещи в себе, - по Шопенгауэру: "Точно также всякий волевой акт познающего индивидуума (который сам - лишь проявление воли как вещи в себе) непременно зиждется на мотиве, и без последнего данный акт никогда бы не произошёл"(1998, с. 325). Блестяще доказав, что самое явление мотивации свойственно только человеческому сознанию, Шопенгауэр отводит мотиву роль действующей силы процесса волевыражения, и в этом видится несомненная новация в западном учении человека как члена человечества, ибо до Шопенгауэра мотив функционировал как аргумент воли. В подобном духовном контексте представляется основной антропософский предмет в системе Шопенгауэра - человеческая воля. Но как только на арену является человеческая воля per se, - впрочем, как и всё остальное, где конкретность человека отстранена от отвлечённости человека-философское тело, - прозрачная простота предыдущего суждения оказывается не столь очевидна. Поистине, человеческая воля непозволительно рушит ноуменальную гармонию, ибо человеческая жизнь настолько разительно отличается от всех прочих жизней, что и человеческая воля, даже будь она объективацией единой воли, должна быть столь же оригинальной среди прочих других объективаций, - в частности, в философии Шопенгауэра эта строптивая самобытность человеческой воли настигает мысль творца в поле мотивации с непонятной избирательностью в отношении "чистого познающего субъекта" и "познающего индивидуума".

В объяснительной записке по этому поводу Шопенгауэр пишет: "Ключ к примирению этих противоречий лежит в том, что состояние, при котором характер освобождается от власти мотивов, не вытекает непосредственно из воли, - а из перемены в способе познания. Именно: пока это познание заключено в principium individuationis, безусловно следует закону основания, - до тех пор и власть мотивов неодолима; когда же мы прозреваем в principium individuationis и непосредственно познаём идеи, даже сущность вещей в себе, как одну и ту же волю во всём, и из этого познания возникает для нас общий квиентив хотения, - тогда отдельные мотивы становятся бессильными, потому что соответствующий им способ познания, затемнённый совершенно другим способом, отступает назад"(1998, с. 691). В переводе на антропософский язык данное объяснение означает: когда человек имеет себя в качестве своего индивидуального самосознания, по Шопенгауэру, всегда эгоистического, он находится под властью мотивов, - в этом состоит суть человеческой воли, как особой формы объективации воли, но когда человек избавляется от своего самосознания, поскольку, как утверждает Шопенгауэр: "А ведь очевидно, что объект хотения, которыми именно определяется волевой акт, лежат вне границ самосознания, в сознании других вещей; в самосознании содержится единственно сам волевой акт, а вопрос идёт о причинном соотношении между этими объектами и этим актом"(1992, с. 56), он вступает в иную форму объективации воли, которая впоследствии получила название коллективной (государственной, общественной) воли.

Итак, условие воли положено вне самосознания и своё определение человеческая воля черпает "в сознании других вещей" за пределами личности, - такова природа воли, данная Шопенгауэром человеку, и в этом внешнепричинном материалистическом обличии третья антропософская категория входит в немецкую концепцию человека, которая продвинула шопенгауэровское постижение в том направлении, что из коллективной воли сделало мотивацию для человеческой воли. При этом западное учение сохранило в качестве основополагающей сентенции волюнтаристский наказ Шопенгауэра: "Конечно, и для человеческой воли существует закон, поскольку человек принадлежит к природе, притом закон строго доказуемый, непреложный, не допускающий исключений, твёрдый как скала, который не vel quasi (в известной мере - Г.Г.), подобно категорическому императиву, а действительно ведёт к необходимости: это - закон мотивации, особая форма закона причинности, именно - причинность, прошедшая через познание. Вот единственный доказуемый закон для человеческой воли, которому последняя подчинена как таковая. Он гласит, что всякий поступок может совершиться лишь вследствие того или другого достаточного мотива. Это, как и вообще закон причинности, есть закон природы" (1992, с. 137).