Генрих Грузман - Человек, личность, духовность

• Название: Человек, личность, духовность
• Автор: Генрих Грузман
• Жанр: Философия

---

Сужение поля предикации самосознания и акцент на малую значимость самосознания в объективной жизни человека слагает характерную особенность философского миросозерцания Шопенгауэра, в силу которой он, невзирая на резкое неприятие воззрений Фихте и Гегеля, оказывается идеологически привязанным к гносеологическим основам западной концепции человека. Для познания человека, как такового, немецким философом используется специфически свой, шопенгауэровский, аспект, а именно, - аспект динамического состояния человека, или состояния непрестанного хотения, - как говорит мыслитель о человека: "Он - сплошное конкретное хотение, сплошная нужда, сросток из тысячи потребностей". В философии Шопенгауэра понятия воля и воля к жизни синонимичны, ибо не может быть никакой воли вне действия, поступков, динамики, а сама воля явлена не только через них, но и в этих динамических актах. Если Фихте, а особенно Шеллинг, достаточно широко оперировали представлением о деятельностной способности сознания, которую они называли интеллигенцией, то для Шопенгауэра не было надобности в этой терминологии, ибо его воля выражала имманентную сущность человека в целом. Шопенгауэр говорил: "Волевой акт и действие тела не два объективно познанные различные состояния, объединённые связью причинности; они не находятся между собой в отношении причины и действия: нет, они одно и то же, но только данное двумя совершенно различными способами, - во-первых, совсем непосредственно и, во-вторых, в воззрении для рассудка. Действие тела не что иное, как объективированный, т.е. вступивший в поле зрения, акт воли" и уточнял: "Каждый истинный, настоящий, непосредственный акт воли в то же время и непосредственно - проявляющийся акт тела; в соответствии с этим, с другой стороны, и каждое воздействие на тело в то же время и непосредственно - воздействие на волю"(1998, с.с. 548, 228, 229). Итак, "моё тело - объективность моей воли" - это есть вторая дефиниция воли в представлении Шопенгауэра, самым ярким моментом которой служит включение в объём воли человеческого разума.

И, наконец, третья, и генеральная дефиниция воли гласит: воля - это вещь в себе, как максимально возможная всеобщность, которая составляет основания всего сущего, но сама безосновна: "Она - самая сердцевина, самое зерно всего частного, как и целого; она проявляется в каждой слепо действующей силе природы, но она же проявляется и в обдуманной деятельности человека: великое различие между первой и последней касается только степени проявления, но не сущности того, что проявляется" (1998, с. 244). А самым ярким моментом этого дефинитивного представления выступает парадоксальное определение Шопенгауэром идеи: "Итак, я понимаю под идеей каждую определённую и твёрдую ступень объективации воли", в свете которой все глубокомысленные пассажи И. Канта в этом направлении объявлены Шопенгауэром "злоупотреблением".

Итак, в лице воли немецкий мыслитель создал величественную систему некоего бесконечного и безвременного наличия, из которого исходит всё определённое и познаваемое, но которое само в себе неопределимо и непостижимо. Со времён библейского откровения о вечности человеческий дух непрестанно тревожит это ощущаемое, но неуловимое существование, имеющее себя через всеобщность, необозримость и неизменяемость, попытки выявления которого в рамках коллизии духовное-материальное в обязательном порядке содержится в каждой крупной и серьёзной философской системе. Свой предмет Шопенгауэр представил в следующем виде: "И вот если эта вещь в себе, как я, кажется, достаточно доказал и выяснил, если она - воля, то, как такая и независимо от своего проявления, она лежит вне времени и пространства, не знает поэтому множественности и, следовательно, едина, но, согласно сказанному уже, она едина не так, как едина особь, едино понятие, а как нечто такое, чему условие возможности множественности, principium individuationis, чуждо"(1998, с. 271). Существенно и показательно, не только исторически, но и философски, что такая попытка Шопенгауэра сосуществовала во времени с другим, не менее блестящим опытом в том же направлении, - речь идёт о системе Абсолютного Духа Г. Гегеля, какая, однако, отвергалась в корне Шопенгауэром, (жизненная конфронтация двух великих мыслителей не может иметь философского веса, во всяком случае, отзыв Шопенгауэра о Гегеле представляет собой лишь интерес для стилиста и тайну для психопатолога: "Итак, я буду прав, если с этой целью скажу, что так называемая философия этого Гегеля - колоссальная мистификация, которая и у наших потомков будет служить неисчерпаемым материалом для насмешек над нашим временем: что это - псевдофилософия, расслабляющая все умственные способности, заглушающая всякое подлинное мышление и ставящая на его место с помощью беззаконнейшего злоупотребления словами пустейшую, бессмысленнейшую и потому, как показывают результаты, умопомрачительнейшую словесную чепуху; что она, имея своим ядром неведомо откуда взятую и вздорную выдумку не знает ни оснований, ни следствий, т.е. ничем не доказывается и сама ничего не доказывает и ничего не объясняет и к тому же, лишённая оригинальности, является простой пародией на схоластический реализм и одновременно на спинозизм, - чудовище, долженствующее притом же ещё, с оборотной своей стороны, представлять собою христианство: Prosthe leon, opithen de dracon, messe de chimaira" (1992, с. 29) (Лев головой, задом дракон и коза серединой - Г.Г.).

Стремление этих "враждебных" систем к сооружению храма мира Идеального, мира Вечного и мира Всеобщего показательно, - при всех концептуальных и конструктивных отличиях, именно этими последними при общем замысле данный факт служит не "материалом для насмешек", а совсем наоборот: восхищением и завистью перед этим временем. Сосуществование в известной мере конкурирующих, но объединённых единым побуждением, систем способствует оттенению их друг в друге и демонстрации достоинств одной на фоне достоинств другой (недостатков, как таковых, в мыслительных конструкции такого высочайшего совершенства, не существует): система Гегеля построена на принципе противопоставления противоположностей духа и материи, а Шопенгауэр избрал другой архитектурный стиль - взаимопроникновение наличных крайностей и в этом плане можно сказать, что реальность насыщена вечностью. Система Шопенгауэра распадается на две взаимосвязанные части: мир как воля, как существование единого вечного, и мир как представление, как видимая реальность и объективация данного вечного. Таково credo философии Шопенгауэра.

Из бурного, не всегда однозначного, потока шопенгауэровского словомудрия всё же возможно соорудить некую мыслительно упорядоченную иерархическую пирамиду: в основании располагается единая воля как вещь в себе, которая не может быть бытием объекта для субъекта (как считает Шопенгауэр, ошибка Канта состоит в том, что "и Кант должен был бы решительно отказать своей вещи в себе в бытие объектом"); далее следует идея, которая, предназначенная изначально для познания, становится объектом для субъекта, но на той стадии ("ступени") объективации воли, где не имеют значения категории времени, пространства и причинности; и, наконец, полагается человек, как субъект - особый вид объективации воли, где главными характеристическими параметрами выступают время и пространство, которые Шопенгауэр объединил в термин principium individuationis (этот термин, взятый, как говорит Шопенгауэр, из арсенала "старой подлинной схоластики" широко использовался в последующих ноуменальных, и не только философских, упражнениях, но со смыслом, удалённым от авторского оригинала, - так, в искусствоведческих экскурсах Ф. Ницше и психоаналитических исследованиях К. Юнга принцип индивидуации обозначает самозначимую индивидуальность в полном значении, тогда как у Шопенгауэра "время и пространство и есть principium individuationis", а в целом он суть закон основания для индивида, тобто не знак индивида, как у Ницше и Юнга, а первичное основание человека). Помимо этих основных градаций - воля, идея, субъект - существуют, так сказать, промежуточные образования: идеи, подвластные закону основания и его модификациям, - таковы практические правила, соглашения, руководства, - а также субъекты, познающие идеи, как чистопородные представления воли, то есть вне зависимости от пространства и времени, и выделенные Шопенгауэром в отдельный разряд "чистого познающего субъекта".

Этот разряд человека и является основным антропософским интересом, поскольку носителем и производителем философской культуры служит творец, тобто создатель и опознаватель идей. Но, согласно логике Шопенгауэра, человек, обусловленный временем и пространством, не способен проникнуть в те идеи - высшее представление воли, - которые не зависят от времени и пространства. А поскольку время и пространство есть первейшие координаты человека в качестве индивидуальной личности, то "Поэтому если идеи должны сделаться объектом познания, то это возможно лишь при устранении индивидуальности в познающем субъекте". Для Шопенгауэра, как и для философской культуры, творец идей должен считаться гением, хотя последняя снимает с гения ореол исключительности считая гениальность тенденцией, потенцией и способностью каждой личности. но другого мнения придерживается немецкий мыслитель: "Поэтому гениальность - это способность пребывать в чистом созерцании, теряться в нём и освобождать познание, сначала существующее только для служения воли, - освобождать его от этой службы, т.е. совершенно упускать из виду свои интересы, свои желания и цели, на время вполне совлекать с себя свою личность, для того, чтобы остаться только чистым познающим субъектом, светлым оком мира". Данное "светлое око мира" в шопенгауэровском исполнении есть не что иное, как обезличенная личность, тот же человек как член человечества. В этом разделе своей многосложной логии Шопенгауэр из заоблачных высот свободного полёта опускается на уровень немецкой философии, неоднократно им порицаемую в лице её виднейших представителей. И даже более того: благодаря дарованию Шопенгауэра центральный пункт западной концепции человека - отрицание индивидуальности на базе утверждения рода - получил устойчивую, окончательно идеологически выкристаллизованную форму, - Шопенгауэр живописует: "...как мало урона терпит целое природы от смерти отдельного индивидуума. Ибо не он, а именно род - вот чем дорожит природа и о сохранении чего она печётся со всей серьёзностью, в своей расточительной заботе о нём создавая огромный избыток зародышей и великую мощь инстинкта оплодотворения. Индивидуум же не имеет для неё никакой ценности и иметь её не может, так как царство природы - это бесконечное время, бесконечное пространство и в них бесконечное число возможных особей; поэтому она всегда готова пожертвовать индивидуумом, и он не только на тысячу ладов, от ничтожнейших случайностей. Подвержен гибели, но уже изначала обречён на неё и самой природой влечётся к ней с того момента, как послужит сохранению рода. С полной наивностью выражает этим сама природа ту великую истину, что только идеи, а не индивидуумы имеют истинную реальность, т.е. представляют собою полную объективность воли" (1998, с.с. 355, 492).