Лев Рубинштейн - Когда цветут реки

• Название: Когда цветут реки
• Автор: Лев Рубинштейн
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1959

В исторической повести «Когда цветут реки» рассказывается о приключениях двух китайских мальчиков из глухой деревни, жители которой восстали против кровопийцы-помещика. Деревня была целиком уничтожена карателями.

Действие развертывается сто лет назад, на фоне великого крестьянского восстания тайпинов (1850–1864), охватившего больше половины Китая.

Основной исторической фигурой повести является Ли Сю-чен, бывший рядовой воин, впоследствии талантливый и смелый полководец, беззаветно преданный интересам простого народа.

Значительная часть книги посвящена последнему периоду восстания тайпинов, когда на стороне маньчжурского императора выступили европейские и американские империалисты и банды вооруженных наемников из отряда авантюриста Фредерика Уорда.

---

— Как же мы пройдем за стены?

— Скажем, что мы беглецы из Хубэя, что мы спасаемся от длинноволосых. Смотри не проговорись!

— А нас пустят?

— Ты думаешь, что их караульные спрашивают пропуск? Они смотрят только, чтобы коса была на месте. Мы пройдем…

Так оно и получилось. Нестройная толпа «беглецов» с воплями подбежала к городской стене в сумерках. Для вида тайпинские посты несколько раз выстрелили в воздух. Беглецы были с коромыслами и тачками, со скарбом, мотыгами и лопатами. Они стояли на коленях перед воротами и долго умоляли, чтоб их «спасли». Нанкинские караульные ворот не открыли, но спустили со стен бамбуковые лестницы. Не успели «беглецы» достигнуть площадки башни, как у них отобрали коромысла, тачки и деньги. Затем стали дергать их за косы.

Линь не был уверен в прочности своей косички. Второпях он не прикрепил ее шнурком к ушам, а просто приплел к волосам, которые у него были не очень длинны. А проклятые караульные начальники дергали сильно и по нескольку раз.

Линь сказал об этом Яо Чжэню. Тот нахмурился.

— Надо было подумать об этом раньше, — проворчал он и вдруг с криком схватил Линя за косу.

— Хитрец! — кричал он изо всех сил. — Обманщик! У него серебряная монета! Я вынул ее у него из-за щеки! Кто мог бы подумать, что эта черепаха способна обмануть караульного начальника?

Караульный начальник подкинул монету на ладони.

— Это монета заморских чертей, — проговорил он задумчиво. — Откуда ты ее раздобыл?

— Мой отец-лодочник привез ее из Шанхая, — сообщил Линь.

— Где твой отец?

— Он умер. Его убили длинноволосые разбойники.

Яо Чжэнь сильно тряхнул его за косу. Это было рискованное дело, потому что коса могла остаться в руках у Яо. Но бывший аптекарь сделал это очень ловко. Линь вскрикнул от боли, потому что Яо незаметно ущипнул его за ухо.

— Монета останется у меня, — важно сказал начальник караула, — пока мы не выясним, каким образом в руки твоего покойного отца попала такая ценная вещь. Мы займемся расследованием завтра. А пока проходите, и поскорее, а то разбойники опять начали стрелять.

Таким образом «беглецы» под командой Дэна оказались в северной части Нанкина, в узких, грязных переулках, населенных мелкими торговцами и ремесленниками и увешанных целым лесом вертикальных вывесок, которые почти закрывали небо. «Беглецов» уверенно вел Яо. У него здесь были родственники и друзья.

Из маленькой лавчонки, где торговали амулетами и игральными картами, на стук Яо вышел на улицу рослый мужчина с фонарем.

Яо произнес какие-то малопонятные слова — они звучали, как заклинание.

Мужчина взмахнул фонарем. Откуда ни возьмись, на улице появилось несколько человек, закутанных до ушей в темные плащи. «Беглецов» подхватили под руки и потащили во двор, из него — в другой, потом — в третий. Затем они спустились по лестнице в какой-то погреб, вышли из него, поднялись по лестнице, прошли по длинному коридору и вышли во двор, который, по счету Линя, был уже четвертым двором на их пути.

В этой части города дома были построены беспорядочно. Дворы, переходы и закоулки образовывали такую запутанную сеть, что даже полиция наместника не решалась появляться там. Бывали случаи, когда стражники бесследно исчезали в этих трущобах. Члены тайных обществ, которым угрожала смертная казнь, бежали в этот квартал и скрывались здесь месяцами.

На четвертом дворе сидело на корточках человек двадцать. Яо снова обратился к ним с какими-то невразумительными словами. Ему ответили несколько голосов. Провожатые с фонарями отвели в сторону Дэна и что-то шепотом стали ему говорить. Дэн подозвал Линя и Ван Яна.

— Ступайте с этими людьми, — сказал он, — они отведут вас в подземный склад оружия. Вы останетесь там до утра. Утром наши братья придут за вами. Смотрите, чтоб никто не проник в склад ночью! Если на склад придут люди, которые не знают полного имени и титула Небесного Царя, расправляйтесь с ними смело.

— А что будет завтра? — спросил Ван Ян.

— Завтра Нанкин будет наш, — отвечал Дэн.

Ван Ян и Линь не спали всю ночь. В подземном складе было много оружия. При свете потайного фонаря поблескивали у стен наконечники копий и секир. Здесь были тяжелые, длинные фитильные ружья с подставками, чтобы легче было стрелять, набор кинжалов и мечей, ящики с порохом, пистолеты с большими, тяжелыми рукоятками, наконец короткие ружья, с виду невзрачные, с плоскими курками. Ван Ян потрогал пальцем полированные приклады этих ружей.

— Какие некрасивые ружья, — заметил Линь.

Ван Ян покачал головой.

— По-моему, это ружья заморских людей, — сказал он. — Я однажды видел такое ружье… Они заряжаются не с той стороны, откуда вылетает пуля. Они очень быстро стреляют.

— Откуда они здесь?

— Братья, наверно, купили их в Шанхае. Там торгуют ружьями и порохом.

Ван Ян помолчал и прибавил:

— Иностранцы всем торгуют. Они продают даже людей.

Всю ночь Ян и Линь не спали. Они тщательно прислушивались, но в подземелье не проникал ни один звук. Казалось, Нанкин вымер. На рассвете земля вздрогнула. Глухой гул прокатился где-то вверху, над головами караульных. Вслед за этим раздались голоса. В подвал вбежал Дэн, за ним еще человек десять.

— Берите ружья! Выносите копья и мечи наверх!

— Что там, наверху? — спросил Ян.

— Наши подорвали стену у ворот Ифынь.

Прямые, длинные улицы северной части города заполнены вооруженным народом. Повсюду раздавались крики, хлопали выстрелы.

Маньчжурские войска сражались храбро. Они знали, что город осажден и что пощады им не будет. За завалами из досок, бревен, бамбуковых щитов сидели их стрелки и вели непрерывный огонь.

Два раза народ и проникшие в город тайпинские воины атаковали стену маньчжурского квартала и оба раза откатились обратно. Зацокали копыта, и Линь услышал истошный рев маньчжурских кавалеристов.

Услышав этот рев, Ван Ян вздрогнул. Это был боевой клич, который он когда-то слышал в Долине Долгих Удовольствий в те дни, когда он бежал на юг, оставляя за собой землю предков. Он стиснул руками копье.

Засверкали сабли, и в облаке пыли появились ярко раскрашенные туловища тигров с масками, изображающими чертей с красными ртами. Такой костюм цинские воины надевали для устрашения врагов.

Ван Ян оскалил зубы и с размаху всадил копье в переднего всадника. Удар был так силен, что всадник скатился с седла, а лошадь его вздыбилась. Следующий всадник налетел на предыдущего и упал вместе с лошадью. Ван Ян убил его.

Пронесся тяжелый гул. Всю улицу рвануло и застлало пылью. Послышался тайпинской боевой клич, и мимо Ван Яна пробежал Дэн с обнаженным мечом, а за ним еще несколько воинов с копьями.

— Подорвали стену, — сказал Дэн, тяжело дыша. — Это второй подкоп. Теперь им совсем конец. Вся северная стена рухнула, наместник убит…

С юга и запада на штурм шли массы вооруженных крестьян. Клич «Тайпин!» гремел по всем предместьям. Как ревущий водопад, врывались в Нанкин десятки тысяч воинов Великого Благоденствия. Эта бурлящая река копий и флагов залила улицы и площади. Маньчжуры засели во внутреннем городе. Густые облака дыма поднимались от горящих ямыне и дворцов.

Маньчжуры защищались еще целые сутки. Только на следующий день к вечеру Нанкин был окончательно освобожден. Маньчжурский город горел. На улицах вражеские офицеры стояли на коленях, умоляя о пощаде, но пощады не было. Будущая столица Тайпин Тяньго была очищена от «чертей» целиком и стала именоваться «Небесной Столицей».

Громыхание выстрелов сменилось гулкими звуками литавр и гонгов, треском хлопушек и торжественным пением. Воины Лю Юнь-фу, человека с рассеченной щекой, вечером стояли на карауле возле знаменитой Фарфоровой башни, которая когда-то считалась чудом искусства. Башня стояла вне стен Нанкина, на другой горе. Оттуда было видно и слышно праздничное оживление в городе. То и дело цветные вспышки фейерверка озаряли изогнутую, крутую крышу бывшего дворца наместника, который теперь стал дворцом Небесного Царя.

Го смотрел на эту картину с умиленным восторгом.

— Небесный Царь все может сделать, — говорил он, — потому что его могуществу нет предела!

— А земля? — как всегда, спросил Ван Ян. Командир взвода Лю Юнь-фу достал из-за пазухи бумагу, покрытую иероглифами, и развернул ее.

— Смотрите и слушайте! — сказал он. — Здесь написано, что вся земля в государстве делится по числу едоков. У кого семья больше, тот и получит больше..

— А если неурожай? — перебил его Ван Ян.

— Тут сказано: «В случае неурожая оказывают помощь из тех мест, где был хороший урожай, чтобы все наслаждались великим счастьем небесного отца, верховного владыки. Если есть земля, ее обрабатывают совместно; если есть пища, ее едят совместно… если есть деньги, их расходуют совместно». И дальше сказано: