Брижит Обер - Мрак над Джексонвиллем

• Название: Мрак над Джексонвиллем
• Автор: Брижит Обер
• Издательство: Азбука
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-352-02243-6

Брижит Обер не случайно называют «королевой триллера» — во Франции она самый титулованный писатель, работающий в этом жанре, автор множества захватывающих и зловещих историй, таких как «Четыре сына доктора Марча», «Лесная смерть», «Карибский реквием», «Кутюрье смерти».

«Мрак над Джексонвиллем» — один из самых шокирующих ее романов. Критики сравнивают его с лучшими произведениями Стивена Кинга. Серия жестоких, необъяснимых убийств вызывает панику в маленьком американском городке. Очень странные видения посещают добропорядочных горожан. Поговаривают даже, что на улице недавно видели человека, умершего много лет назад.

Продолжением «Мрака над Джексонвиллем» стал роман «Укус мрака». В побоище с живыми мертвецами уцелела лишь горстка людей. Федеральный агент Марвин Хейс очень обеспокоен исчезновением одного из выживших подростков и необычными событиями в морге Альбукерка. Неужели кошмар вновь повторится? Все говорит о том, что живые мертвецы решились на новое вторжение. И очевидно, что их первой задачей будет покончить с теми, кто устоял в предыдущем нападении… Поэтому выжившие должны поскорее собраться вместе.

Даже в самых романтических и жестоких сценах этих черных романов сохраняется юмор, потому что Брижит Обер никогда не упускает случая спародировать условности жанра. И это придает остроту повествованию, напряженность которого не спадает до самого конца.

---

— Агент ФБР Марвин Хейс. Успокойтесь, теперь все будет хорошо. Вы сейчас пойдете с нами.

— Изыди, Сатана!

— Миссис Миралес, поверьте, я к ним не имею никакого отношения.

Он обеими руками взялся за крест, потом отпустил его — ничего не произошло.

— Вот видите! Что тут случилось?

Он указал головой на церковь. Рут терзалась сомнениями. Стоит ли доверять этому типу, вдруг он только прикидывается агентом ФБР? Костюм в клочья изорван, сам весь в крови и револьвером размахивает, но она так измучилась… Тут вмешался Бойлз:

— Уверяю вас, миссис, вам нечего бояться.

— Отец Рэндалл… он… оказался из этих.

— Теперь все кончилось. Идемте.

Черный гигант огромной рукой обхватил ее за плечи и помог спуститься вниз.

— Мы хотим выбраться из города. Придется долго топать пешком и прятаться, идет?

Она кивнула, прижимая распятие к сердцу.

— Скажите, миссис, эта штука и в самом деле помогла? — Он указал на распятие.

Рут кивнула головой:

— Отец Рэндалл, то есть то, что в нем сидело, все вытекло, он совсем опустошился, не знаю, как и сказать… теперь все не так, как прежде.

— Ваша правда; ну, идемте.

Он быстро повел ее с собой; Бойлз, с оружием в руке, отвернувшись, прикрывал их сзади. Дождь прекратился.

Леонард стоял на скале. Он задыхался; драка с семейкой Мартинов, потом бешеный бег сюда, на место встречи, совсем вымотали его. Вокруг громоздились обломки скал — следы какого-то краха, происшедшего задолго до появления на земле человечества. Священное место, здесь в свое время индейцы вершили обряды с человеческими жертвоприношениями. Леонард вытер пот со лба, ни малейшего внимания не обращая на ссадины и царапины, из которых сочилась кровь. Стоя в самом центре грандиозного каменного хаоса, он опять ломал голову над тем, каким же образом случилась вся эта неразбериха. Но теперь уже не время задаваться этим вопросом. Он достал из кармана кусочек мела и принялся рисовать на камнях какие-то знаки, похожие на китайские иероглифы. Потом стал ждать — три минуты, как положено. Почему именно три минуты? Поди пойми. Ведь для Него не существует времени. Тогда зачем? Совсем как эти знаки — на языке тао. Почему бы не на иврите? В этом была бы хоть какая-то логика. Но нет тебе — Путь можно открыть лишь при помощи тао. Наверное, из-за Хси и Хо. Должно быть, когда они явились сюда, на место встречи, другого языка они не знали. Два китайских астронома, в поисках коридора в иные миры оказавшиеся здесь. Не так уж плох оказался их замысел — если принять во внимание результат. Совершив почти кругосветное путешествие, они все-таки нашли его, этот коридор. Хотелось бы знать, как все это выглядело: два китайских мага за четыре тысячи лет до официального открытия Америки совещаются с местными колдунами. А в чем состоит моя роль? Жалкий подмастерье от магии, под занавес явно получивший по заслугам. Бедный мой Джем, я втянул его в это безумие. Не следовало мне брать его с собой. Да что уж теперь жалеть. Еще десять секунд. Все. Он обернулся — они были здесь. Джек и Джон — в безупречно облегающих фигуры костюмах-тройках, в скрывающих лица черных полумасках.

— У меня возникла проблема, — заявил Леонард.

— Знаем, — ответил то ли Джек, то ли Джон.

— Я прошу вас вмешаться.

— Исключено. Мы на нейтральной Территории.

— Город вот-вот погибнет.

— Это не первый случай.

— Но это последний анклав на Земле, не можете же вы так и бросить его на погибель, — с жаром возразил Леонард.

— Мы не приучены принимать решения. Нам пора.

— Вы уходите и, если я правильно понял, бросаете меня, пускаете на ветер труд всей моей жизни! — в ярости закричал Леонард.

— Легионы Тьмы проникли на Территорию. Если вам не удастся очистить ее, она обречена. Прощайте, Леонард.

— Ни за что! Скажите ему, что я продам душу конкурентам!

Джек и Джон позволили себе роскошь немножко улыбнуться, потом — с той дурацкой театральностью, что присуща всем бездарным колдунам, — щелкнули пальцами и исчезли.

Все его бросили. Этого следовало ожидать. С самого начала ему дали это понять. Хочешь забавляться со смертью, поиграть во дворе со старшими — о'кей, только потом не жалуйся. Он вновь увидел себя юношей — пока ровесники разучивали бибоп[12], он, склонившись над колдовскими книгами, отыскивал формулу, которая позволила бы открыть разлом, коридор; или позднее — все радиостанции надсадно орали, сообщая о смерти Кеннеди, а он пытался сконцентрироваться на заклинаниях. Ни жена, ни дочь так и не узнали о нем правды и даже не подозревали, что он — ИНМ, что в переводе с профессионального языка магов означает: Исследователь Невидимых Миров. Он вновь вспомнил ту растерянность и волнение, что охватили его, когда его втянуло в огромный зал, задрапированный красными и черными тканями, и он увидел сверкающие игровые автоматы и Безликого Старца — тот повернулся к нему и сказал:

— Долго же ты добирался, ну да ладно, Леонард, добро пожаловать! Извини: не могу уделить тебе много времени, Версус сейчас что-то очень оживился. Чего ты от меня хочешь?

— Хочу Территорию.

— Территорию? Зачем? На планете не осталось ни одной.

— Хочу дать возможность второй попытки тем, кого из-за козней Версуса слишком рано унесла смерть. Вернуть их к жизни.

— Ну что за народец эти мастера-ремонтники! Люди — не машины, Леонард. На самом-то деле ты хочешь другого: как-то использовать Дарование. Ладно, почему бы и нет? Но предупреждаю: анклав будет только твой и беречь его от вторжения Ночных Визитеров будешь сам. Я этим заниматься не стану.

Он согласился, согласился на все, горя желанием приступить к миссии спасения, горя желанием испытать эту новую возможность. Он вернулся в Джексонвилль и с большим энтузиазмом начал собирать там своих, как он их называл, «не-живых». А теперь? Он окинул взглядом окрестности и вздохнул. Теперь они идут к нему. Нетвердые шаги — они ищут защиты, — спотыкающиеся фигуры бредут к нему, тянут в мольбе полуразложившиеся руки. Он успокаивающе махнул им, думая о другом. Как только появились тараканы, я должен был заподозрить неладное. Знал же прекрасно, что они — посланники Версуса. Но закрыл на это глаза. Все дело в том, что я устал, состарился и мне не хотелось вступать в борьбу. И тогда явилась семейка Мартинов. Солдаты Версуса, вторгшиеся на Территорию, чтобы развязать войну. Старый бес, должно быть, унюхал дыру и вознадеялся внедрить через нее потихоньку свои войска, чтобы уничтожить наконец-то это мерзкое отродье — человечество. Воспользоваться моей властью как рычагом и с ее помощью оторвать реальный мир от Земли и опрокинуть его в хаос, царящий за пределами разума. А тому, наверху, на все наплевать: «Не могу вмешиваться», еще бы!

— Вот так и теряют целые вселенные! — сложив руки рупором, крикнул Леонард в безмолвное мрачное небо.

Ладно, как бы там ни было, но выбора у меня нет. Нужно туда идти, никуда от этого не денешься. Он взглянул на несчастные, жавшиеся к нему в последней надежде фигуры и прошептал: «Идемте, дети, я отведу вас домой».

Джем, Лори и Сэм молча ждали — нервы их были натянуты, словно струны рояля, сердца колотились. Со стороны кладбища нарастал неясный гул.

Сэм чуть-чуть высунулась, чтобы лучше видеть, и какая-то толстая — но с одного боку странным образом плоская — женщина именно в этот момент посмотрела в их сторону. Толпа удовлетворенно загудела.

У Джема побежали мурашки по телу. Лори сглотнул слюну. Сэм взяла две отвертки, обернула их тряпками и смочила бензином. Одну из них протянула Джему, другую — Лори, а сама достала пистолет.

С блаженной улыбкой проголодавшихся людей, увидевших наконец накрытый стол, трупы шагнули вперед. В противоположность живым мертвецам из кино они отнюдь не качались и не спотыкались. Наоборот — если, конечно, не принимать во внимание их жуткие раны и прогнившие тела, — были, если можно так выразиться, в превосходном состоянии.

— На эту Территорию вам вход воспрещен!

Голос, словно громовой раскат, прогремел по всей улице.

Все оцепенели.

И тогда сквозь щель в двери Сэм, Джем и Лори увидели Леонарда Ахилла — он быстро шел по шоссе к кладбищу, с непокрытой мокрой головой, борода спуталась.

Трупы с ворчанием отступили. Взлохмаченный, похожий на какого-то древнего пророка, Леонард шел вперед; он был весь в крови. За ним, словно завороженная волшебной флейтой толпа, спешили живые мертвецы Джексонвилля.

Лори узнал доктора Льюиса в белом халате, запачканном засохшим дерьмом, и прочих добропорядочных граждан, с которыми, ни о чем не подозревая, прожил бок о бок много лет подряд: мистера Эванса из супермаркета, продавца газет Джорджа Леммона, Линду Паккирри, у которой покупал молочные коктейли, — их имена были на радиоприемниках; одичавшие, они потерянно сбились в кучу; и тут он ее увидел, она была с ними — длинные волосы разметались по плечам, губы алели, словно какой-то хищный цветок, а глаза стали потухшими — она была с ними, его мать.