Алана Инош - Дочери Лалады. (Книга 1)

• Название: Дочери Лалады. (Книга 1)
• Автор: Алана Инош
• Жанр: Короткие любовные романы

Это старинный языческий мир, наполненный чудесами, в нём люди живут по законам природы и умеют разговаривать с богами. Реки чисты, леса девственны и дремучи, а между западом и востоком протянулись Белые горы – богатая самоцветами и благословенная богиней Лаладой земля, населённая необыкновенным народом – женщинами-кошками, как их называют жители соседних земель. Рука женщины-кошки умеет и ковать зачарованное оружие, и возводить прекрасные жилища, и исцелять недуги. Быть может, мужчина и хотел бы коснуться этой руки, но в ладонь обитательницы Белых гор на свадебном обряде ложатся только девичьи пальчики – так уж повелось издревле.

---

Мал посапывал рядом: братья спали в одной широкой постели. Когда Радятко тряхнул его за плечо, тот живо пробудился и тут же сморгнул из взгляда пелену сонливости: видно, дремал он неглубоко, вполглаза, только и ожидая момента, когда они начнут осуществлять свой замысел. Радятко не стал ему рассказывать о необычном сне, лишь шепнул:

– Одевайся.

Полоз всегда спал крепко, разбудить его было трудно даже сильным грохотом, но мальчики всё же старались не шуметь. Самое сложное Радятко взял на себя – пробрался в комнату Яра, освещённую крошечным огоньком ночника (трёхлетний наследник престола боялся засыпать в полной тьме, а няньки, видимо, уснули, забыв потушить свет). Он откинул пуховое одеяло и похолодевшими от возбуждения руками вынул братца из тёплой постели. Под мерный свист, издаваемый ноздрями приставленных к Яру женщин, он на цыпочках вынес ребёнка и передал Малу. Тот бережно принял малыша в объятия – так что Яр даже не проснулся, а Радятко вернулся за одеждой маленького княжича. Вдруг носовая «песня» с бульканьем оборвалась, а вместе с тем и сердце Радятко словно провалилось в полынью. По какому-то наитию он мысленно попросил живой, дышащий сумрак не дать няньке проснуться и помочь им выбраться из дворца незамеченными – попросил от всей души, с отчаянной мыслью об отце. И сумрак внял мольбе: свист возобновился, и Радятко, ослабевший от облегчения, выскользнул из комнаты.

Теперь нужно было добыть ключ от княжеской спальни, а если посчастливится, то и оружие. Снова Радятко не доверил это дело брату, оставив его с княжичем, а сам прокрался к каморке Милована. Тот храпел за столом, уронив голову на руки, и мальчик приободрился: похоже, взять нужное будет легко. Пьяный сон – самый крепкий. Радятко смело подошёл к начальнику стражи, достал из-за сапога нож и срезал у него с пояса связку ключей, зажав их в кулаке, чтоб не звякнули. Поросячьи ресницы Милована даже не дрогнули. Его недлинный меч лежал тут же, на столе и, на первый взгляд, приходился Радятко вполне по руке. Но стоило мальчику дотронуться до ножен, как начальник стражи открыл глаза и вперил в Радятко совершенно трезвый взгляд. Удивительно: он продолжал храпеть, когда у него с пояса срезали ключи, и мгновенно проснулся, когда прикоснулись к его оружию.

Наверно, это живой разумный сумрак и подсказал мальчику, что делать, и вдохнул силу в его удар: оказавшийся в его руке довольно тяжёлый жбан с хмельным зельем опустился на макушку Милована. Радятко почему-то показалось, что это не сосуд с напитком, а череп рыжебородого начальника стражи издал гулкий медный звук – что-то вроде «бымм»; закатив глаза, Милован свалился с лавки и растянулся на полу с раскинутыми руками.

Задыхаясь от собственного сердцебиения, Радятко схватил меч и рванул к Малу. Всё как-то до подозрения просто – эта мысль назойливым оводом жалила рассудок, приводя всё тело в каменное напряжение, от которого болела шея и кололо за грудиной.

Средний и младший брат прятались в тёмном углу под лестницей.

– Я хочу спа-ать, – послышался некстати громкий и ноющий голос проснувшегося Яра. Малыш не понимал, что нужно вести себя тихо, и понимать, похоже, не собирался. – Мне холодно… Я хочу под моё одеялко…

– Ярушенька, тише, – уговаривал его ласковым шёпотом Мал. – Не шуми, а то услышат… Вот, надень кафтанчик…

– Всё равно холодно…

Радятко забрался под лестницу и без лишних церемоний зажал пальцами рот ребёнка.

– А ну-ка, цыц! Тихо! – свирепо прошептал он.

В зябкой полутьме взволнованно и вопросительно блестели широко раскрытые глаза Мала. Радятко ответил:

– Ключи добыл, меч тоже. Айда!

В связке было около дюжины ключей, и он весь испереживался, торопливо подбирая нужный: а если кто-то услышит, придёт? Тогда всему конец. Но судьба благоволила им, и третий по счёту ключ подошёл. В опочивальне стоял густой мрак – хоть глаз выколи; едва они вошли, как Радятко съёжился от убийственного грохота: это Мал на что-то налетел впотьмах.

– Тс-с-с! – зашипел Радятко.

– Ага, – шмыгнул носом брат.

– Куда мы идём? Тут темно… Я боюсь, – захныкал Яр.

Мал принялся его успокаивать, а Радятко на ощупь пытался отыскать заветную дверь. Это оказалось непростым делом, так как искомое он своими глазами никогда не видел – знал только со слов матери. Ощупывание стен несколько раз чуть не закончилось падением: Радятко налетал на мебель, сундуки, а под конец на него шлёпнулось какое-то плотное полотнище, в котором он запутался и едва не задохнулся. Кое-как высвободившись из удушающей бархатной ловушки, он ощупал место, где это полотнище висело и – о чудо! – обнаружил наконец-то небольшую и низкую дверь. Шершавое дерево, холодные полоски железа, кольцо, замочная скважина. Трясущимися руками Радятко в полной тьме перебирал ключи, пробовал, снова перебирал… Бряк! Связка упала. Шёпотом выругавшись, он присел и стал ощупывать пол. Ага, вот они.

Щёлк! Ключ подошёл, и дверь сама открылась от сквозняка. В проём здорово тянуло, как в печную трубу, и спины Радятко коснулось неуютное холодное веяние.

– Мал! – вполголоса позвал он. – Я нашёл…

В спешке они не захватили с собой никакого огня, и идти пришлось вслепую – как с повязкой на глазах. Сразу за дверью оказались каменные ступени винтовой лестницы. По ней они попали в заброшенный и замурованный погреб, в котором, судя по до сих пор не выветрившемуся запаху, когда-то хранилось хмельное; из погреба имелся только один ход, и братья вошли в него.

– М-мне х-холодно, – стучал зубами Яр.

– Радятко, обожди, – проговорил Мал.

Похоже, он поставил княжича на пол, а сам скинул свой кафтан и закутал его, после чего снова взял на руки.

Ход был прямым и тошнотворно длинным, кладка его стен дышала пронизывающей, могильной сыростью. От холода Радятко только стискивал челюсти и не снисходил до ответов на вопросы малыша. Одной рукой он решительно сжимал ножны меча, а другой скользил по нескончаемой стене.

– Мы идём на встречу с матушкой, – объяснил Мал. – Она уезжает в далёкий край и берёт нас с собой. Домой она возвращаться не захотела, поэтому мы сами должны выбраться потихоньку, чтобы никто не заметил. Ты не бойся, скоро станет светлее… Скоро мы выйдем под вольное небо.

Радятко молча шагал впереди. Он не разделял любви Мала к младшему братишке, Яр раздражал его – во-первых, своим малолетством и несмышлёностью, а во-вторых – тем, что родился от другого отца. Князя Радятко недолюбливал, а значит, и отпрыска его не мог считать своим братом, хоть они и вышли из одной материнской утробы. А Мал слишком по-родственному возился с княжичем, слишком много нежностей разводил с ним.

Между тем, мрак, окружавший их, продолжал казаться Радятко живым. Раньше он никогда этого не замечал, и что-то ему подсказывало, что благодарить за новую способность следовало паучка в глазу. С удивлением он обнаружил, что начал видеть в темноте. Позади он смог различить фигуру Мала с укутанным Яром на руках, а ещё – свои пальцы на стене. Чуть выдвинутый из ножен клинок меча тускло засеребрился… Вот так дела! Но ни единого слова, ни одного возгласа изумления не сорвалось с упрямо сомкнутых губ Радятко. Он чувствовал: никто не должен об этом знать.

Дуновение свежего воздуха ворвалось братьям в грудь сладким обещанием свободы. Они ускорили шаги, стремясь к выходу, и уже через считанные мгновения оказались перед полукруглым отверстием, за которым слышался манящий шум вольного ветра – порывистого и пронзительного, дышащего холодом близкой зимы. Но – не тут-то было.

Радятко скрипнул зубами, вцепившись в кованую железную решётку. Да, вот почему поначалу всё шло так просто и гладко…

– А может, она ключом отпирается? – высказал предположение Мал.

Слабая надежда шевельнулась в сердце. Радятко ощупал всё сверху донизу в поисках замка, но не нашёл. Решётка была просто глухо вставлена в проход, закрывая мальчикам путь наружу. А за ней раскинулось озерцо, на поверхности которого серебрилась дорожка от проглянувшей сквозь тучи луны – до странности маленькой и тусклой по сравнению со сливочно-жёлтым светилом, которое Радятко видел во сне.

– Как же так? – недоумевал Мал. – Внутри – дверь, которая отпирается ключом… А снаружи – решётка, которая вообще не открывается. Не может такого быть! За каким лешим тогда нужна дверь? Ежели ход решили совсем перекрыть, то и дверь надо было заделать…

– Может, его закрыли недавно, а дверь заделать ещё просто не успели, – устало проговорил Радятко, просовывая руки в ячеи решётки и опираясь на стылое железо перекладин.