Елена Хаецкая - ОЗЕРО ТУМАНОВ

• Название: ОЗЕРО ТУМАНОВ
• Автор: Елена Хаецкая
• Жанр: Фэнтези

Елена Хаецкая разместила в сети текст новой книги, которая не будет предлагаться издательствам. Книга называется "Озеро туманов", объём около 30 а.л… Написана в жанре фэнтези.

Далее перепечатка из ЖЖ поста:

По этой ссылке: http://yadi.sk/d/dOO-AZOZ69jp6

Можно скачать мой новый роман "Озеро Туманов".

По жанру это фэнтези.

Роман большой, 30 авторских листов. Он в трех частях.

Файл — архив, тексты в. doc.

Это роман в жанре фэнтези. Пожалуйста, помните об этом, если вам покажется, что я как-то не так описала битву при Креси, хотя я старалась не отклоняться от того, что в книжках (про Креси и еще про Иоанна Слепого).

Заплатить за роман можно на яндекс-деньги

41001432598842

Или, если хотите, могу прислать данные, как заплатить на карточку. Если кто уже платил мне на карточку, данные устарели, карту меняли.

Сумму я предполагаю рублей от ста до двухсот.

Если вы живете за границей, если вы не умеете пользоваться яндекс-деньгами или переводить на карту, если у вас нет ста рублей, если вы считаете, что сначала нужно почитать, а потом уж платить, — не стесняйтесь, без сомнений скачивайте и читайте, заплатите потом или еще как-нибудь.

Единственное, о чем я прошу, — не выкладывайте в сеть, потому что я категорически против того, чтобы за мои тексты получали деньги какие-то левые дяденьки, которые никакого отношения к работе над этими текстами не имели.

Этот роман не будет предлагаться издательствам.

---

— Аргантель!

Имя корриган заполнило мир, от одной скалы до другой, — всю бухту. Заметавшись между скалами, имя это упало в воду, и волны побежали рябью, торопливо подбегая и тотчас прячась под мантию необъятной водной толщи.

— Да, вот так ее и звали, — проговорил Эсперанс. Он встал, ветер дергал плащ на его плечах, бил его по скулам, как разъяренная женщина — наотмашь, со слезами: соленые брызги прилетали и размазывались по щекам Эсперанса.

— Аргантель, — в третий раз произнес Эсперанс. — Ее настоящее имя. Вы знали ее как Гвенн. Много лет назад я потерял ее.

— Мы оба ее потеряли, — тихонько поправил сир Ив.

Волны теперь кричали, пена на их гребнях вскипала и рассыпалась, и казалась снегом и инеем, сковавшим волосы корриган.

— Ты окликнул ее трижды, но она не отозвалась, — сказал Ив. — Может быть, ты неправильно вспомнил ее имя?

— Она отдала его другому, — ответил Эсперанс, — вот почему она не слышит меня. Влюбленные корриганы бывают глухи. А может быть, она считает, что он — это я.

— Но ведь ты — это ты, — возразил сир Ив. — И полагать иначе было бы серьезным заблуждением.

— Я в этом не уверен.

— Почему?

— Таких, как я, — не один только я.

— Неужто?

— Да. Несколько — как минимум. Может быть, даже пятеро.

— Но ведь ты — чудовище!

— Чудовища плодовиты. У меня наверняка есть двоюродные братья. И все они в состоянии заменить меня в сердце корриган.

— Ты одновременно и солдат, и разбойник, и монах.

— Встречается часто.

— В сочетании?

— В сочетании и вариациях, — твердо произнес Эсперанс. — Последовательность не имеет значения. Учитывая, что время завивается наподобие улитки.

— А я-то думал, что корриган в состоянии любить только одного человека!

— Только одного — да, но в ее представлении, а не в нашем. Если фея полюбила солдата, мой добрый господин, запомните: она не станет разбираться, тот ли самый это солдат или какой-то на него похожий. Она ведь видит нас не глазами.

— Я всегда считал, будто влюбленные — это две половинки… — начал было Ив, но Эсперанс перебил его и заревел в ярости:

— Вы считали полную чушь! — Ветер вскинул лохматый плащ из звериных шкур, сорвал с головы Эсперанса капюшон, вздыбил его волосы. Эсперанс весь побагровел и теперь действительно выглядел как чудовище. — Остерегайтесь, мой господин, — зарычал он сквозь ветер, — пошлых, притворяющихся верными истин! Никогда не говорите, что двое влюбленных — лишь половинки единого существа. Что разлучить их — значит, искалечить. — Он скорчил ужасную гримасу, обозначающую отвращение. — О нет, мой господин, о нет! Для каждого найдется по меньшей мере десяток подходящих любовников. Бери первого попавшегося — не ошибешься. Что уж говорить о корриган… Она нашла то, что искала. К тому же, даже разлученные с любовниками, мы не половинка чего-то там, а единое целое, ценное само по себе. Чудовища осведомлены об этом лучше, чем люди.

Он замолчал. Молчал и сир Ив.

— Аргантель, — прошептал Эсперанс. Он закрыл лицо руками, а когда отнял их, то увидел, как по зимнему морю идут корабли.

Выступая из морозного тумана, они двигались один за другим, пересекая бухту и направляясь на восток. В глубокой серой мгле выступали то мачты, облитые призрачным светом и разукрашенные голубыми пляшущими огнями, то черный усталый корпус с обветренной носовой фигурой, то вдруг вздымались весла и выгибался жесткий от наледи парус.

Кораблей этих было множество; ни Эсперанс, ни сир Ив не решались сосчитать их. Призрачные суда шествовали перед ними, и процессия их выглядела такой торжественной, словно посреди нее скрывалась некая царственная особа. Это было похоже на бракосочетание или погребение.

Ив сделал маленький шажок вперед и сунул руку в ладонь Эсперанса. Жест был доверчивый и детский; не думая о том, что нынешний сир Ив — не ребенок, но взрослый человек, господин замка и деревни Керморван, Эсперанс сжал твердую холодную ладонь.

— Куда они направляются, Эсперанс, ты знаешь? — спросил Ив.

— Да, — ответил тот. — Знаю. Они идут в Кале.

* * *

С того дня корабли больше не скрывались от взора Ива де Керморвана. По целым дням он сидел на берегу, иногда один, иногда с Эсперансом, и смотрел, как во мгле, одетые ветром и морозной влагой, идут призрачные суда. Случалось ему улавливать голоса, доносившиеся с палуб. Бывало и так, что он даже различал человеческие фигурки: в «вороньем гнезде» на мачте, у штурвала на корме. Но ничьих лиц рассмотреть он не мог.

Шли они всегда только в одном направлении. Сир Ив начинал уставать от их нескончаемой череды, но и оторвать от них взгляд был не в состоянии. Его тянуло на берег, едва лишь он открывал глаза в своей старой спальне.

Зима заканчивалась долго, но вот однажды небеса, словно и они были утомлены ожиданием, разверзлись и обрушили на Керморван ливень. Потоки небесной влаги сорвали с веток последние уцелевшие после осени листья, взломали лед и смыли снег; наутро мир оказался залит жидкой грязью, и солнце, торопливо поднявшись на небо, принялось высушивать ее. Уже к середине дня вокруг парило, и поначалу бурные ручьи начали входить в пристойные русла и делаться все более прозрачными.

Наступила весна.

И тогда пропали из виду призрачные корабли. Несколько дней Ив провел на берегу в ожидании — не появится ли еще один; но все было тщетно. Призраки перестали быть видимыми. На третий день, впрочем, сир Ив радостно вздрогнул, когда из-за горизонта показался наполовину съеденный туманом парус. Но по мере приближения корабля у Ива возникали и росли сомнения. Нет, то был не призрак — в Керморван пришло из Англии судно, груженное зерном.

Глава девятая ФОМА НОРМАНН

Гости прибыли в замок Керморван под вечер. Ив спал; Эсперанс никому не позволил тревожить молодого господина, и сам вышел встретить новоприбывших.

Замковый гарнизон состоял сейчас из полутора десятков местных солдат, а командовал ими капитан Эсперанс, который был чудовищем.

Новоприбывший назвался Фомой, человеком и крестником графа Ричарда Уорвика. С ним были трое — два лучника и копейщик; эти помалкивали и держались за спиной у всадника, поскольку Фома был их господином.

Все четверо выглядели уставшими после дороги, но не более того; никакая явная примета не указывала на то, что они побывали в сражении или в какой-либо иной леденящей кровь переделке. Однако с тех пор, как Эсперанс начал превращаться в чудовище, чутье у него обострилось, и он легко уловил запах пережитой опасности и грядущей угрозы, и особенно так пахло от волос Фомы.

Этот Фома был высокий и костлявый; руки и ноги его казались длиннее, чем требовалось. На вид ему было лет двадцать, может, и меньше. Его широкоскулое лицо легко краснело. Темные волосы, густые и жесткие, слегка вились; серые глаза с желтыми искорками вокруг зрачка глядели на мир с дерзостью и любопытством.

«Пестрые глаза, — подумал Эсперанс, — признак красоты, змеиного характера, любви к переодеваниям, включая переодевание в девицу, склонность навещать чужих жен; а еще доброе сердце и дурную репутацию».

По желтым пятнам в глазах Фомы Эсперанс понял, что того ожидает беспокойная жизнь, и на миг пожалел его, а пожалев сказал:

— Пусть ваши люди, сир, устраиваются с людьми сира Ива, а вас я проведу в хорошие покои и распоряжусь об ужине.

— Мне бы просто… лечь, — выговорил Фома и начал крениться в седле.

* * *

С тех пор, как замок Керморван возвратился в реку обычного житейского течения, возникла там и потребность в лекаре. Но поскольку люди в Керморване болеть, а паче того выздоравливать не умели, лекарей они страшно боялись, считая их всех колдунами. Если исцеление больного почему-либо не наступало, оставшиеся в живых больные пытались убить врачевателя, полагая, что таким образом добьются желаемого. По этой-то причине крестьян не лечил никто, а в замке пользовал Эсперанс.

Фому перенесли в большой зал, где висели гербовые щиты, и уложили на широкую скамью. С него сняли плащ, кольчугу и одежду, оставив в одной рубахе. Люди Фомы устроились у стены, не сводя глаз со своего господина, который сделался бледен и немыслимо костляв, словно исхудал до состояния полускелета за несколько минут и оттого ослаб свыше всякой меры.

Прибежали прислужницы с кувшинами воды, с тазиками и полотном для перевязки. Все они были немолодыми и некрасивыми, и Фома, хоть и помирал от потери крови, успел это заметить своими хитрыми желто-серыми глазами.

Эсперанс же ловко содрал с Фомы старую повязку и наложил новую, от которой Фоме было и больно, и спокойно; она и мешала дышать, и обещала скорое выздоровление.

Люди Фомы наконец ушли отдыхать, женщины остались прибирать зал, а Фома, опираясь на руку Эсперанса, перешел в покои, где имелась кровать, и повалился на нее.