Виктор Бакин - Владимир Высоцкий без мифов и легенд

• Название: Владимир Высоцкий без мифов и легенд
• Автор: Виктор Бакин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-6995-3512-5

При жизни для большинства людей Владимир Высоцкий оставался легендой. Прошедшие без него три десятилетия рас­ставили все по своим местам. Высоцкий не растворился даже в мифе о самом себе, который пытались творить все кому не лень, не брезгуя никакими слухами, сплетнями, версиями о его жизни и смерти. Чем дальше отстоит от нас время Высоцкого, тем круп­нее и рельефнее высвечивается его личность, творчество, место в русской поэзии.

В предлагаемой книге - самой полной биографии Высоц­кого - судьба поэта и актера раскрывается в воспоминаниях род­ных, друзей, коллег по театру и кино, на основе документальных материалов... Читатель узнает в ней только правду и ничего кроме правды. О корнях Владимира Семеновича, его родственниках и близких, любимых женщинах и детях... Много внимания уделяется окружению Высоцкого, тем, кто оказывал влияние на его жизнь…

---

Уже с самых первых концертов Высоцкий попал в поле зрения ОБХСС. Но пока, как выразился выступавший с ним вместе Алек­сандр Филиппенко, удавалось «водить их за нос». Через несколь­ко лет его отношения с этой серьезной организацией станут тоже серьезными...

А как в семье? И хорошо, и плохо. Хорошо, что Владимир имел хотя и маленькую, но стабильную зарплату. Он даже смог купить жене красивую шубу из черного козьего меха. Правда, когда роди­лись дети, забота о них, в общем-то, не обременяла молодого папа­шу, хотя он и радовался их появлению, и любил их, и думал о них, и всегда повсюду возил их фотографии. Но его собственная творче­ская жизнь мало изменилась после рождения детей. Он так же был свободен, так же уезжал на съемки, на концерты, на гастроли... Люд­мила с самого начала все заботы о детях взяла на себя, и Владимир был благодарен ей за это.

Стал поправляться Никита, и Людмила сама могла бегать по очередям.

Л.Абрамова: «Еще та зима запомнилась очередями. За хле­бом — очередь, мука — по талонам, к праздникам, крупа — по тало­нам, только для детей. В этих очередях я простудилась, горло забо­лело. Как никогда в жизни — не то что глотать, но и дышать нельзя. Да еще сыпь на лице, на руках. Побежала в поликлинику — дума­ла, ненадолго. Надолго нельзя — маму оставила с Аркашей, а ей на работу надо, она нервничает, что опоздает, Володя в театре. При­чем я уже два дня его не видела и мучилась дурным предчувстви­ем — пьет, опять пьет.

Врач посмотрела мое горло. Позвала еще одного врача. Потом меня повели к третьему. Потом к главному. Позвали процедурную сестру, чтобы взять кровь из вены. Слышу разговор: «анализ на Вассермана». Я уже не спрашиваю ничего, молчу, только догадываюсь, о чем думают. Пришел милиционер. И стали записывать: не заму­жем, двое детей, не работает... Фамилия сожителя, где работает со­житель? Первый контакт? Где работают родители? Последние слу­чайные связи... Состояла ли раньше на учете...

Домой не отпустили: «Мы сообщим... о детях ваших позаботят­ся... Его сейчас найдут. Он обязан сдать кровь на анализ...»

Я сидела на стуле в коридоре. И молчала. Думать тоже не мог­ла. Так, обрывки какие-то в голове: «Вот уже теперь Никиту не от­дадут из больницы. И что будет с Аркашей... Папе на работу зво­нят в издательство...»

Внизу страшно хлопнула дверь. Стены не то что задрожали, а прогнулись от ЕГО крика. ОН шел по лестнице через две ступеньки и кричал, не смотрел по сторонам — очами поводил. Никто не пы­тался даже ЕГО остановить. У двери кабинета он на секунду замер рядом с моим стулом. «Сейчас, Люсенька, пойдем, одну минуту...»

И все встало на свои места. Я была как за каменной стеной: ОН пришел на помощь, пришел защитить...»

А у Людмилы на самом деле была редкая болезнь — ангина Симановского-Венсана, которая какими-то внешними проявлениями похожа на венерическую болезнь. Но есть существенная разница: при сифилисе язвы на слизистой оболочке гортани абсолютно не болят. Очевидно, врачи думали, что Людмила притворяется.

Этот случай подтолкнул Высоцкого к ускорению оформления развода с Изой и к регистрации брака с Людмилой. Свадьба состоя­лась 26 мая на улице Телевидения...

Вспоминает В.Смехов: «Вышли из театра Маяковского, где иг­рали и репетировали «Героя нашего времени», сели в три такси... В узкой комнате, сбив стол и тумбочки, отметили брачный союз... Человек двадцать было, и очень весело сидели. Сева Абдулов пел «Кавалергардов» Юлия Кима. Володя гордо сиял. Коля Губенко пел «Течет реченька», Володя громко восторгался. Пели вместе, остри­ли, анекдотили, а потом — пел сам поэт, призакрыв глаза, с какой-то строчкой уходя в никуда, в туннель какой-то...»

После свадьбы отец «усыновил» своих сыновей.

3 июля состоялся семейный дебют на телевидении. Два теле­спектакля с таганскими актерами поставил режиссер Л.Пчелкин. В первом спектакле — «Комната» по пьесе Б.Ермолаева — Высоц­кий играл роль художника-портретиста. Роль бывшей одноклассни­цы, возлюбленной этого художника, играла Людмила. Кроме того, в этом спектакле актер «Таганки» Э.Арутюнян исполнял песни Вы­соцкого «Где твои 17 лет?» и «Жил я с матерью и батей...». Са­мим исполнителям спектакль не понравился. Л.Абрамова: «В июле 1965 года мы смотрели это на квартире у Юры Смирнова — таган­ского актера, но не помню, чтобы мы получили много радостных впечатлений».

Вторым телеспектаклем была музыкально-поэтическая компо­зиция, поставленная Л.Пчелкиным 25 июля — к Дню национально­го восстания на Кубе. На сцену выходили таганцы во главе с Высоц­ким, одетые в форму кубинских революционеров. Начинал Высоц­кий: «Словно зеленая ящерица, качается Куба на карте...», а дальше читались стихи кубинских и советских поэтов в гитарном сопрово­ждении. Высоцкий подготовил музыкальное оформление ко всей композиции. Съемки проходили в студии на Шаболовке. Передача шла прямым эфиром час с лишним. А Высоцкий присутствовал на экране минут 20—25, в трех сценах.

В июне Андрей Тарковский приступил к съемкам фильма «Ан­дрей Рублев», в котором должен был сниматься Высоцкий в роли сотника. В мае 64-го года были сделаны удачные фотопробы. Тар­ковский, считая Высоцкого не только талантливым самородком, но и социальным художником, относился к нему тем не менее с неко­торым снисхождением — как режиссер он оценивал актерское мас­терство приятеля весьма скептически. Кроме того, Высоцкий в оче­редной раз «нарушил режим», и Тарковский, всегда очень требова­тельный к участникам своих проектов, не мог ему этого простить. Это был уже второй случай срыва их совместной работы. Несколь­ко раньше Тарковский на радио делал спектакль по рассказу Фолк­нера «Полный поворот кругом». Высоцкий должен был играть роль ведущего, но запил и подвел. Дружба не пострадала, но деловые от­ношения закончились. По свидетельству Артура Макарова, Тарков­ский сказал Высоцкому: «Не будем говорить о следующих работах, потому что я с тобой больше никогда работать не буду, извини...»

Были и другие, не зависящие от «срывов режима» причины — крайне напряженная работа в театре в этот период. К сожалению, все закончилось тем, что Тарковский отказался от Высоцкого, и его роль сыграл таганский актер Алексей Граббе.

Еще в прошлом году Игорь Кохановский после трех обязатель­ных лет отработки в ПКБ Главстроймеханизации круто меняет свою судьбу. Он оставляет свою инженерную профессию, дающую «га­рантированный кусок хлеба», и работает внештатно в «Москов­ском комсомольце». Ему посоветовали, что начинать в журнали­стике лучше не с «Московского», а с «Магаданского комсомольца», и в июне по приглашению газеты он едет работать в Магадан. На­кануне состоялись скромные проводы — мама Игоря, его сестра и Высоцкий. На проводы Владимир принес свою песню «Мой друг уедет в Магадан». Песню он спел, а текст, каждый куплет которого был написан фломастерами разных цветов, подарил другу.

«СТРЯПУХА»

В конце июля театр завершил сезон 1965 года. Гастроли не пред­полагались, и все ушли в отпуск. Левон Кочарян, выполнявший обя­занности опекуна Высоцкого, уговаривает Эдмонда Кеосаяна взять в экспедицию подопечного друга:

—   Кес, мне надо с тобой очень серьезно поговорить. Ты дол­жен взять в свой фильм Володю!

— Лева, что я тебе плохого сделал?! Это же камень на мою шею! Взять человека и воспитывать его!

—   Ты должен! И ты будешь ему, если надо, и режиссером, и опекуном, и отцом!

Дело в том, что Кеосаян знал Высоцкого по Большому Каретно­му и знал отзывы о его работе в Театре Пушкина с Равенских — «то репетицию пропустит, то в третьем акте выйдет не вовремя», знал и то, что Владимир был склонен к «нарушению режима». Одно дело дружить, а другое — работать вместе... Но просьбе друга уступил.

Э.Кеосаян снимал фильм «Стряпуха». Это была типичная со­ветская комедия по пьесе А.Софронова. Место съемок — станица Адыгейская около Усть-Лабинска... Конец лета. Роскошная жизнь. Арбузы стоили одна копейка за килограмм, при условии сдачи ар­бузных семечек. Да и все остальное почти за бесценок. Поселился Высоцкий в одной хате со своим бывшим одноклассником Володей Акимовым — теперь студентом ВГИКа, приехавшим на практику.

Руководство «Мосфильма» поставило жесткое условие: снять картину за три месяца вместо положенных пяти. Работы было мно­го, и помощник режиссера ежедневно поднимал группу в 5 утра, в 6 выезжали в степь на съемки и возвращались где-то около 11 ча­сов ночи. А потом набивалось в хату много народу, появлялась ги­тара со всеми вытекающими последствиями — часов до двух ночи пение, общение...

У Высоцкого в этом фильме была одна из главных ролей — Ан­дрей Пчелка. Ни он, ни другие актеры к своим ролям серьезно не относились. Одного лишь режиссера что-то еще волновало. Все его, конечно, поддерживали, старались. Но без всякого энтузиазма — только бы Кеосаяна не подвести. На внешности и на самочувствии актеров очень отражалось вынужденное нарушение режима сна, и режиссер порой злился, грозился отправить Высоцкого в Москву. Актеры брали его на поруки, а сам он шутливо (но для эффекта — на полном серьезе) обижался на Кеосаяна, брал бумагу и сочинял письмо Кочаряну: «На Большой Каретный, дедушке Кочаряну. Ми­лый дедушка, забери меня скорей отсюдова! Эдик меня обижает...»