Феликс Эльдемуров - Тропа Исполинов

• Название: Тропа Исполинов
• Автор: Феликс Эльдемуров
• Жанр: Фэнтези

---

Тинч проживал в отдельной тесной комнатке с единственным окном, выходившем во двор. В ней было достаточно места для лежанки, табурета и небольшого стола. Одна из стен каморки, со стороны улицы была холодной, другая - тёплой... Странно, но Тинчу пришлась по душе эта келейная теснота, что позволяла собирать воедино мысли и чувства. И более - со временем он полюбил эту уютную норку, где в полном одиночестве можно было без помех читать книги, взятые под залог из городской библиотеки, а порой, как накатывало желание - по-прежнему доверять бумаге свои зарисовки.

Оказалось, что братству художников требовался не просто уборщик, но по совместительству и истопник. Последнее, впрочем, оказалось делом несложным. Надо было лишь время от времени следить за работой керосиновой форсунки и не забывать подливать воду в бак. Чудо-аппарат работал безотказно, а если что - отключался сам. Если не считать того, что от Тинча теперь вместо прокислого пива всегда попахивало керосином... хотя, с другой стороны, керосином попахивало от доброй половины жителей города.

Неплохое жалованье позволило приобрести тёплые вещи, его вполне хватало на еду, а в каждый пятый день - для посещения бани. Свечи, карандаши и бумагу Тинч доставал в мастерских. Уборку полагалось делать два раза в день, во время обеда и поздно вечером. Он дожидался, пока ученики разойдутся и, припадая то на одну, то на другую ногу, подбирал обрывки и комки бумаги, оттирал пятна краски и клея, подметал стружки. Комки бумаги он потом тщательно расправлял и разглаживал. У каждого припасенного таким образом листка непременно была драгоценная чистая обратная сторона...

Испросить разрешения присутствовать на занятиях он побаивался: уроки стоили дорого, а уборщику не полагалось бывать в мастерских, пока шла работа.

Впрочем, Тинчу и самому не хотелось лишний раз показываться на людях. Он узнал, что среди учеников за ним прочно закрепилось прозвище "Хромой". Однажды, развернув очередной комок дорогой, белоснежно мелованной бумаги, которому он обрадовался - нечасто ему попадались такие трофеи, он увидел карикатуру на себя. То ли мальчик, то ли чертёнок со злым лицом заметает сор преувеличенно огромных размеров метлой.

Поначалу он обиделся. Затем, поразмыслив, аккуратно разгладил лист и пририсовал к куче мусора множество искаженных судорогой лиц и рук, схватившихся за карандаши, кисти и палитры. Наутро ученики, придя в мастерскую, нашли карикатуру приколотой кнопкой к одному из мольбертов.

Трое из них, каждый на голову выше Тинча, задержались в мастерской в обеденный перерыв.

- Ты, щенок, - сказал один из них.

- С тобой разговаривают, - заметил второй.

- Ребята, да он, верно, не только хромой, но и глухой! - хохотнул третий.

Тинч, старательно делая вид, что не обращает на них внимания, сметал щеткой опилки с верстака.

Очень жаль будет покидать такое удобное место. Очень жаль. Возвращаться в хижину Рагны ему почему-то не хотелось. Устроиться, например, выбивальщиком ковров? Сейчас их как раз удобно чистить свежевыпавшим снегом...

Но - как же его келья и его полные творческих полетов вечера, где он предоставлен только Богу и самому себе?

Ученички перекинулись взглядами и загадочно удалились.

Тинч успокоился, решив, что дело на том и закончится, хотя в его душе возникла неясная тревога, которая становилась сильнее по мере того, как он, хромая, поднимался по лестнице в свое убежище.

Дверь в комнату была приоткрыта. Листки бумаги с его эскизами усеивали пол. По ним прошлись ногами. На столе из всей стопки оставался рисунок, над которым он работал последние несколько дней...

К чертам лица Айхо непостижимым образом примешивались черты лица Тайри. Тинч ломал голову и тщетно пытался отделить одно от другого. Лицо, в конце концов, вроде бы и стало выходить похожим, но руки всё равно получались грубоватыми, сильными - такими месила глину дочь знаменитого анзуресского пирата.

Над морским горизонтом парили чёрные тучи. Из туч отвесно вниз высовывался узкий длинный хобот набиравшего силу смерча. Руки, над которыми трудился в последние вечера Тинч, должны были укротить этого, пришедшего с морских просторов зверя...

То, что было теперь пририсовано к протянутым в море рукам Олеоны, мы описывать не будем, равно как и оскорбительную надпись, возникшую над затянутым облаками горизонтом.

В первую минуту Тинч дрожащими от ярости пальцами схватил было ножницы, чтобы поскорее вырезать то, что сохранилось от первоначального изображения и спрятать хотя бы в книгу Линтула Зороха Жлосса - на счастье, её не нашли. Потом он передумал и, держа в пальцах изуродованный рисунок, спустился в мастерскую.

Видимо, всё-таки придётся податься в выбивальщики ковров...

Уроки начались и ученики привычно восседали за мольбертами, занятые на сей раз набросками с коллекции глиняных кувшинчиков - вроде тех, что лепила Тайра.

- Молодой человек! - осуждающе произнес преподаватель, высокий, нездорово желтолицый человек со свисающими усами и пронзительными глазами.

- Прошу прощения, - отвесил лёгкий поклон Тинч. - Меня только интересует, кто из ваших учеников сделал это.

И положил лист бумаги на стол перед учителем.

- Ладно... Я вас понял, ну и что же теперь... - нервно заметил учитель (не срывать же урок!). - Давайте займёмся этим случаем как-нибудь после. Извольте покинуть класс.

- Мне некогда, - твердо ответил Тинч. - Хотя... вообще-то, вы правы. Мне, в сущности, всё равно, кто это сделал.

И прибавил с усмешкой:

- Этого беднягу можно понять. У него в жизни никогда не было любимой женщины. И, скорее всего, не будет... На калек не обижаемся!

Обведя глазами недоумевающий класс, повернулся и неторопливо побрёл к двери.

Теперь он не чувствовал ни волнения, ни обиды.

Просто - какую-то бесцветную усталость внутри.

В этот момент кто-то крепко ухватил его сзади. Полуобернувшись, он с силой тряхнул плечами. Ученик, - а это был один из его недавних знакомых, - попятился и повалился, сшибая по пути мольберты.

- Молодые люди! - попробовал вмешаться учитель.

- Щенок сопливый... - прошипел, поднимаясь, ученик.

В его руках мелькнула стамеска. Окружающие, ахнув, рассыпались по сторонам. Не устрашился только Тинч.

Перед ним в мгновение ока пронеслись Урс и Анзуресс, и рыбацкая и матросская братва, и лихие кабацкие мордобои...

Стамеска - не нож. Тинч легко выхватил прямо её за лезвие и, увернувшись от удара ногой, от души влепил под челюсть противника такой "винтовой матросский", что беднягу отнесло далеко назад - к ногам преподавателя. Служившие натурой расписные кувшинчики грудой посыпались на пол, довершая картину разгрома.

Остро заточенную стамеску Тинч, грозно перебросив с ладони на ладонь, метнул в деревянную стену, и она, сверкнув, вонзилась с хрустом, пригвоздив один из портретов.

Сам Пиро позавидовал бы такому броску!

Выходя из мастерской, он хватил дверью так, что испуганно всхлипнули стекла в окнах. Знай наших!

2

Во время вечерней уборки к Тинчу подошёл его друг, ночной сторож. Тинчу предписывалось явиться на третий этаж, к самому Моуллсу. Владелец Башни почему-то пожелал разобраться в случившемся сам.

В принципе, подобными делами должен заниматься отнюдь не глава школы. Это Тинч понимал. На всякий случай он всё-таки собрал в дорогу немногочисленные пожитки и в назначенное время постучал в дверь, где находилась мастерская Хозяина. Когда на стук никто не ответил, он толкнул дверь и, перешагнув порог, очутился в комнате.

Внутри мастерской Моуллса ярко горели свечи, вправленные в несколько развесистых канделябров. Там же, на стенах, а также на полках, столах и просто на полу были подвешены, расставлены или сложены вместе полотна. В комнате пахло красками, лаком, и совсем не пахло керосином - Хозяин не терпел этого запаха.

Посредине комнаты громоздился исполинских размеров мольберт. Помимо него в мастерской располагались два больших кресла, несколько табуреток, приставная лестница, вместительный шкаф, два стола, один из которых, очевидно, был рабочим, а на другом аккуратной стопочкой расположились тарелки и графин с водой, и пара стаканов, а в углу, на специальной подставке - зонтики и трости, вешалка с одеждой.

Тинч присел на одну из табуреток и не без любопытства принялся осматривать картины.

Бугден - город, отстоящий далеко от моря. Тем не менее, морские волны автор изобразил настолько точно и мокро, что Тинча охватила легкая зависть. В корабельной оснастке он тоже неплохо разбирается, отметил Тинч. Его внимание привлёк портрет маленькой девочки - возможно, дочери или внучки художника. Задиристо сощуря левый глаз, она вызывающе глядела на Тинча. С соседнего портрета смотрел худощавый молодой человек с кистями и палитрой. Это мог быть автопортрет самого Моуллса - в молодости. Тинч знал, что сейчас тот гораздо старше.