Сью Таунсенд - Женщина, которая легла в постель на год

• Название: Женщина, которая легла в постель на год
• Автор: Сью Таунсенд
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012

В день, когда ее талантливые сын и дочь покидают дом, Ева забирается в постель и остается там. С нее хватит беспечности детей, черствости мужа и безразличия общества. Астроном Брайан не может поверить, что его жена так себя ведет. Кто же будет готовить ужин? Плохо восприняв произошедшее, он звонит матери Евы, но та занята собственной прической. И он звонит своей матери - она не удивлена. "Наверное, Ева пьяна, - говорит она. - Дай ей поспать". Но Ева так и не двигается с места. У нее появляются новые друзья - мойщик окон Марк и безумно обаятельный разнорабочий Александр. Вскоре она узнает, что у Брайана роман с другой женщиной. И, к ужасу своему, Ева понимает, что все вокруг воспринимают ее как нечто само собой разумеющееся - и она сама думает о себе так же!

Хотя отказ Евы вести себя как послушная жена и мать расстраивает всех - от медицинских светил до соседей, - она продолжает оставаться в постели. И из этого странного, но уютного места Ева начинает видеть мир и себя совсем в ином свете...

"Женщина, которая легла в постель на год" - это ироничный и проникновенный роман о том, что случается, когда человек не хочет быть тем, чего от него ожидают. Сью Таунсенд, самый остроумный британский писатель последних тридцати лет, написала великолепную книгу, которая чудесным образом разбирает по косточкам жизнь современной семьи.

Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru

Перевод: LuSt            

Редактура: codeburger

---

Ева продолжила читать, подавленная ощущением неудачи. Возможно, впервые ей пришлось столкнуться с пониманием того, что Брайану-младшему, вероятно, придется переехать в Кремниевую долину, где он сможет жить и работать в компании себе подобных.

«Отчасти сожалею, что ты не придешь на похороны своей покойной свекрови. Отец – цитирую – «совершенно раздавлен». Я также побеседовал с Барбарой Ломакс, главой студенческой психологической службы, и она заверила, что причина, по которой ты будто бы «неспособна» покинуть свою постель, скорее всего, кроется в твоей агорафобии, возможно, возникшей в результате детской травмы».

Александр, пытаясь поднять Еве настроение, засмеялся и сказал:

– Неужели девчонкой ты увидела какую-то мерзость в дровяном сарае, Ева?

Ей было не смешно. Несколько следующих предложений она не стала озвучивать, не желая, чтобы Александр это услышал и осудил ее.

«Мисс Ломакс подчеркнула, что наблюдала случаи излечения в течение шести недель, но пациентам были необходимы правильное питание, физические упражнения, организованность и смелость. Я сообщил Барбаре, что, по-моему, у тебя нет смелости, ведь, зная, что отец прелюбодействует под твоей крышей, ты безропотно это терпишь».

 Ева не смогла больше сдерживаться и воскликнула:

– Да не под моей крышей он прелюбодействует! А в своем хреновом сарае! – И продолжила читать про себя.

«Барбара поинтересовалась, злюсь ли я на тебя за что-нибудь. Я признался, что в последнее время едва могу находиться с тобой в одной комнате».

Ева прочитала последнее предложение еще раз. И еще. Что она сделала не так?

Она хорошо кормила своего мальчика, следила за его опрятностью, покупала приличные туфли, водила к стоматологу и офтальмологу, строила ракету из конструктора «лего», ходила с сыном в зоопарк и убирала в его комнате. Брайан-младший побывал на настоящем паровозе, аптечка всегда находилась под рукой, и за все его детство Ева почти ни разу не повысила на сына голос.

Она сложила распечатку письма пополам, потом еще раз, еще раз, еще раз и еще. Попыталась свернуть в меньший квадрат, потом плюнула на это и сунула бумажный ком в рот. Довольно противно, но она не могла его вытащить на свет. Александр сдержанно протянул ей стакан воды, и Ева принялась размягчать ком, словно корова жвачку, пока бумага не превратилась в бесформенную массу.

Языком она затолкала получившийся шарик за щеку и сказала Александру:

– Мне нужна ставня на окне. Белая ставня.

* * *

В ночь перед похоронами Ивонн Брайан зашел повидаться с женой. Он попросил ее обдумать еще раз решение не ходить на отпевание и последующий ритуал погребения.

Ева заверила мужа, что любила Ивонн и будет думать о ней во время похорон, но не может встать с кровати.

– Что, если бы хоронили Руби, твою собственную мать? – воскликнул Брайан. – Ты бы встала ради нее?

– Давай решать проблемы по мере их поступления, – парировала Ева.

– Невыносимо думать о ней, лежащей на холодном кухонном полу, – всхлипнул Брайан.

Ева погладила мужнину руку.

– Она все равно до чертиков была сыта современным миром, Брайан. Никак не могла переварить тот факт, что в интернете существует порнография. Во времена ее детства дикторы на телевидении носили смокинги.

– Думаешь, она прожила хорошую жизнь?

Ева осторожно сказала:

– Такую хорошую, какую могла, учитывая, что родилась она в мужском мире, а твой папа не позволял ей носить брюки.

– Помнишь те валентинки, которые мама получала каждый год?

– Безумное количество.

– Она писала их себе сама.

– Наверное, ей было жутко одиноко, Бри. Она так и не смогла смириться со смертью твоего папы.

– А ты тоже чувствовала себя одинокой, когда я был на работе? – спросил Брайан.

– Когда ты приходил домой и мы сидели рядом на диване, я чувствовала себя еще более одинокой, – правдиво ответила Ева.

– Но ведь у нас были и приятные деньки, а?

– Наверное, но не могу припомнить конкретных примеров.

Брайан немного сердито подсказал:

– Отпуск за границей. Поход с палатками в Уэльс. Флорида.

Ева хотела бы согласиться с мужем, но в ее воспоминаниях эти памятные вехи были одним размытым пятном из комаров, дождя, грязи, солнечных ударов, обезвоживания, бесконечной езды, ругани и ворчливых примирений перед лицом общего несчастья.

Глава 54

Предки Боберов приобрели семейный участок в тени небольшой, но густой хвойной рощицы на кладбище Святого Гуфлака. Механическая землеройка между деревьями не проходила, а корни превращали выкапывание новых могил в испытание на силу и выносливость.

Под гулкий звон колокола подъезжая к неприветливому зданию Норманнской церкви, скорбящие родственники узрели, как двое юных могильщиков швыряются друг в друга комьями земли. Минуя мальчишек, Брайан, Титания и близнецы услышали вопль одного из юнцов:

– Ах ты, козлина, ты ж мне чуть глаз не вышиб!

Брайан приказал водителю остановить машину, вышел и целеустремленно зашагал к разрытой могиле матери.

Мальчишки бросили снаряды и схватились за лопаты.

– Я в курсе, что уроки ненормативной лексики входят в расписание вашей ущербной средней школы, но эта яма, которую вы должны выкопать, станет последним пристанищем для моей матери. Не обзывайте друг друга «козлами» над ее могилой.

Произнеся эту отповедь, Брайан вернулся к лимузину.

Как только дверь машины закрылась, один из недорослей поймал взгляд Брайана, буркнул: «Козел!» и спрыгнул в могилу.

Брайан дернулся было снова выйти из автомобиля, но Брайан-младший помешал ему потянуться к ручке двери.

– Брось, папа.

Брайан сердился. Около пяти километров они тащились за катафалком, в котором везли гроб Ивонн. За ними по пятам всю дорогу плелся Александр в своем старом грузовичке, где на пассажирском сидении умостились Руби и Стэнли Кроссли.

Сестры Ивонн, Линда, Сюзанна и Джин, стояли у церковного крыльца и курили, стряхивая пепел в ладони. Брайан подумал, что на паперти это занятие и чрезмерно открытые ключицы  — верх неприличия. Он много лет не общался с тетками. Имел место какой-то «инцидент» на семейном сборище по поводу крестин, который плохо кончился. Ивонн так и не решилась посвятить сына в подробности – из нее удалось выжать только: «Все слишком много выпили». Но давний конфуз, возможно, объяснял, почему тетки пялились на него с таким злорадством.

На Титанию они уставились еще более враждебно, цепко ухватывая ее лицо, волосы, черный костюм, сумочку и туфли. Сестры покойной не скрывали интереса. Как посмел Брайан притащить сюда любовницу? А его сумасшедшая жена мало того, что опозорила семью, выставив себя в кровати напоказ всему свету, так теперь еще и оскорбила всю фамилию, не явившись на похороны свекрови.

Женщины отошли в сторону, чтобы пропустить в церковь Александра, Стэнли Кроссли и близнецов. Руби почувствовала напряженность обстановки и поспешила на поиски дамской комнаты.

Она явилась в зал, когда все уже расселись, но громко заявила о себе, не сумев удержать тяжеленную церковную дверь. Ветер вырвал ручку из ее рук, и дверь так громко хлопнула, что священник и скорбящие, стоявшие на коленях перед алтарем, подскочили и развернулись как раз вовремя, чтобы увидеть приросшую к полу от испуга Руби. Стэнли Кроссли с черной повязкой поверх рукава темного костюма сидел на заднем ряду. Он встал и помог Руби пройти по проходу и присоединиться к сидящим в первых рядах членам семьи.

Руби рассердилась, увидев на постаменте у алтаря нечто, похожее на картонную коробку, и шепнула Брайану:

– Кто посмел оставить этот ящик в церкви посреди службы? Где гроб Ивонн?

– Это и есть гроб, – тихо пояснил Брайан. – Экологически чистый.

– А если сказать попроще?

Священник принялся внушать кучке собравшихся, будто Ивонн родилась во грехе и скончалась во грехе.

– Она хотела ореховый гроб с медными ручками, обитый красновато-коричневым атласом. Мы вместе выбирали по каталогу, - шепнула Брайану Руби.

– Ее похоронная страховка не покрывала стоимости орехового гроба, - ответил Брайан.

Похожий на барсука в стихаре преподобный сочным голосом произнес:

– Мы собрались здесь этим дождливым и ветреным утром, чтобы проводить в последний путь сестру нашу, Риту Коддингтон.

Раздались сердитое бормотание и сдавленный смех – паства заметила ошибку, – но священник отрешенно продолжил:

– Рита родилась в 1939 году в семье Эдварда и Айви Коддингтонов. Роды проходили тяжело, и акушерке пришлось воспользоваться щипцами, поэтому голова Риты так и осталась немного продолговатой. В школе из-за этого ее дразнили, но…

Руби встала и перебила прощальное слово: