Николай Полунин - Орфей

• Название: Орфей
• Автор: Николай Полунин
• Жанр: Научная Фантастика

---

К его удивлению, тесты продолжились. "Чего такого вы еще про меня не выяснили?" - "У-у! Много. Душа человеческая - целая Вселенная, слышал? Вот вроде нас на этом бездельники и подъедаются всю жизнь. На повышенной зарплате. Повторим-ка вот эту серию..."

В комнату, где после работы пился чай, а то и кофе с коньячком, посмеивались анекдотам и всяким смехушечкам, которые он изобретал, когда надоедало выполнять задания, стали заглядывать гости. В разговоры не вмешивались, так, постоят на пороге, посмотрят. Кое-кого он начал знать в лицо. Сергей Иваныч, Анатолий и Вениамин вообще на посетителей не реагировали. Будто пустое место. Их, посетителей, тоже был, как говорится, ограниченный контингент. В само бордовое здание филиала НИИТоВ особо-то не войдешь - тройная проверка. Один из гостей запомнился, с кем-то громко говорил на подходе к порогу их "чайной" комнаты, и тот обращался: "Семен" и "Семен Лукич". Лицо у этого Лукича такое... массивное. И по коридорам, он вдруг отметил себе, когда шли, приходя-уходя, никто не встречался.

И был гость совсем новый. По поведению знакомцев-"психологов", по тому, что нового гостя сопровождали сразу трое, без труда можно было догадаться, что этот - из начальства и немалого. Появилось и не оставляло ощущение, будто где-то уже видел плотного, как налитого отчетливой физической силой мужчину лет сорока пяти с небольшим. Гладкое лицо, глаза-буравчики, немодные полубачки, зачес на плешь. Несмотря на чуть-чуть кажущуюся грузность, движения - как у шарика ртути. Гость был в ярком спортивном костюме.

Получилась немая сцена. Вопреки обыкновению, Сергей Иваныч и остальные встали, вытянулись. Гость некоторое время смотрел прямо на него, оставшегося в кресле, потому что просто растерялся. Один из сопровождающих шепнул на ухо, гость хмыкнул, хрюкнул, сказал: "Ага!" - и исчез за дверью. Следом исчез и Сергей Иваныч, которого поманили чуть не пальчиком. Веня медленно выдохнул.

"На меня посмотрели, что дальше?" - "А дальше то, что ты в телевизор глядишь?" - "Нечасто". - "Вот приглядись повнимательней во время всяких официальных встреч в верхах и выездах в народ. Он там, бывает, мелькнет. Всегда за плечом стоит". - "У кого за плечом?" - тупо переспросил он и понял. "Дошло? Начальник к Эс-Бе-Пе, Управления личной охраны. Самый могущественный охранник в стране". - "Специально, значит, на меня приезжал взглянуть?" - "Значит, специально. Хорошо, довольно на сегодня, расходимся". - "Мелкими группами и поодиночке", - не преминул вставить Вениамин.

Какая была осень! Прозрачная, хрустящая, багряная, золотая, обжигающая, ласковая! Они с Женей поехали на Оку в один из выходных. Шашлык на кусках проволоки взамен забытых дома шампуров, насквозь видимая березовая роща, немудреное вино. Почему он не настоял, чтобы остановиться хоть в каком-нибудь кемпинге, он, привыкший уже отдыхать если не с особенным комфортом, то хоть с элементарными удобствами? Вениамин вообще предлагал дачу. Клязьма, Истра, Руза, Пироговское водохранилище - на выбор, все блага цивилизации плюс стопроцентная природа в двух шагах. Но с Женей это было как возвращение в неприхотливую юность. Поодаль длинно горели три бревна, сложенные в костер-нодью, а они сидели на пороге палатки, и Женя показывала ему звезды первой величины и называла их. Благодаря ей он начал разбираться в звездном небе.

Как хорошо, что есть на свете этом

холмы, курганы и ночные крыши,

и прочие возвышенные точки,

чтоб было, где дышать на свете этом!

Сколько он написал ей стихов, больше, чем писал в семнадцать лет, честное слово! Часто они просто выговаривались, придумываясь прямо на ходу, лились, как песня, хотя он все запомнил.

Он помнил ее тело, тонкое и гладкое, крепкое, как ствол молодой березки, и гибкое, как у горностая, по-девичьи угловатое, по-женски щедрое. Он помнил ее тонкие волосы, пахнущие въевшимся степным солнцем, теплые нежно-розовые губы, ровные маленькие жадные зубы, задавленный крик, который рвался из нее и который никогда она не выпускала в самые безумные моменты их любви. И свою сладкую беспомощность от ее заветного "Гарька, мой Гарька"... Она вошла в него вся, разом, как он входил в нее разгоряченной плотью, она запечатлелась в нем, как моментальное фото, как сто тысяч лет назад вырубленный рисунок в скале, как человеческая тень на стене после термоядерной вспышки. Другое дело, он, оказывается, мог думать об этом только в своих снах, да и то пришедших не по его воле...

А свой вопрос Сергею Иванычу, Анатолию и Вениамину он задал. Начал-то с разговора о судьбе рукописи "Министра..." и так далее. Вообще о собственных перспективах. Почему повторяются тесты. Что, черт возьми, они означают. Будут ли новые темы с обеспечением информационных проработок, как в предыдущий раз. Ему, в конце концов, надо со своим издательством решать работает он для них дальше, нет? Шутки, что ли? Квартира за какие заслуги? Это ж с ума сойти, что за деньги, ему в полторы жизни не отработать. Чего от него хотят, чего ожидают? Только без дураков!

Да, сказано было ему, мы ожидали вашего вопроса. Мы даже не будем говорить, что вы и сами догадываетесь, каков будет ответ, и мы готовы вам этот ответ дать. Но сперва подумайте, ведь последующие наши взаимоотношения перейдут в иное качество. Добровольный участник эксперимента - одно. Сотрудник специального федерального учреждения - другое.

Он послушно подумал и спросил, в чем они видят принципиальную разницу, если ему придется делать то же самое, что он делает сейчас. "Ни в какие сотрудники я не набиваюсь. Я просто прошу, чтобы мне объяснили суть происходящего".

Разница в степени ответственности, отвечали ему. Становясь посвященным, вы автоматически переходите в иной статус. Может быть, "сотрудником" - это не совсем корректное определение. Но у вас появляются возможность и право требовать. Начиная с соблюдения режима секретности и заканчивая обязательной работой над заданиями. Пока вы можете отказаться.

Он отметил про себя это "пока", вслух же выразил недоумение: мало ли того, что он подписал? И вообще неужто, чтобы получить информацию о самом себе, он должен становиться сотрудником чего бы то ни было? (Задело это его - "сотрудник".)

Дело не в статусе вашем персональном, а в характере информации. Существуют разделы сведений, выходящих даже за рамки государственной тайны, одно приближение к которым обусловливает совершенно иные формы взаимодействия между приблизившимся и теми, кто этими сведениями уже обладает.

Но речь-то касается его самого?! - возмутился он.

А это независимо кого. Хоть и самого субъекта.

Впрочем, сказали, не расстраивайтесь, с вами мы недостаточно понимаем суть. Этот разговор вообще стал возможен потому лишь, что есть решение попытаться разгадать ваш феномен совместно, общими усилиями. "Возьми домой, - сказал посерьезневший Веня, протягивая дискету, - подумай спокойно, легче будет ориентироваться в наших проблемах. Они ведь теперь общие, твои личные - и наши, и ты всегда будешь чувствовать поддержку. Как сейчас. Вообще, меньше волнуйся, взгляни отстранение. Ведь, помимо всего прочего, это еще и какой сюжет, а?"

В обстановке дубового гарнитура своей новой квартиры, за массивным письменным столом, он включил перевезенную сюда верную "четверочку", поставил дискету и убедился, что да, сюжет есть.

Анализировалось шесть позиций, пять из них те, что он показывал, раскрывая Сергей Иванычу, Анатолию и Вениамину свой Метод. Формат анализа: название, аннотация нужных моментов, сопоставление написанного с реально случившимся. Приводились документы: состоявшиеся рождения и смерти, женитьбы и разводы, заведенные уголовные дела, официально зафиксированные чрезвычайные происшествия и даже сводки погоды.

Пример. "Каникулы в октябре", давняя вещица, и думать забыл, действие происходит в музее деревянного зодчества Ново-Иерусалимского монастыря. Большая стрельба. Как полагается, с впечатляющими сценами, красивым пожаром. Справка: в год написания - повтор в реальной жизни. Стрельбы было поменьше, а пожар - в точности. Более того, описывая, автор вспомнил, как в восемьдесят седьмом провел осень примерно в тех краях, и за весь золотой октябрь не случилось ни капли дождика. "Абсолютный рекорд, который не может быть перекрыт, а только повторен". Очень понравилось определение из тогдашней метеосводки, и под него была придумана погода. Справка: в осень, наставшую вслед за летом, когда было написано, весь Истринский район заливался и гнил, а вокруг города и храма над изгибом реки тучи лишь ходили, не роняя ни капли, и солнце показывалось каждый день. В храме отслужили молебен.

Пример покруче. Прямо скажем, вспомнить нелегко. Рассказик из разряда "страшных". Вообще-то на малые формы спроса никакого, но один дружочек, раскрутившийся с собственным еженедельником, попросил что-нибудь поострее и короткое. Потом кто-то из знакомых, тот сноб из особняка, сказал недоуменно: "Что это тебя, старик, на чернуху-то потянуло?"