Ким Эдвардс - Дочь хранителя тайны

• Название: Дочь хранителя тайны
• Автор: Ким Эдвардс
• Издательство: Фантом Пресс, Эксмо
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 5-86471-437-9

Однажды снежной ночью, когда метель парализовала жизнь во всем городе, доктору Дэвиду Генри пришлось самому принимать роды у своей жены. Эта ночь станет роковой и для молодого отца, и для его жены Норы, и для помощницы врача Каролины, и для родившихся младенцев. Тень поразительной, непостижимой тайны накроет всех участников драмы, их дороги надолго разойдутся, чтобы через годы вновь пересечься. Читая этот роман, вы будете зачарованно следить за судьбой героев, наблюдать, как брак, основанный на нежнейшем из чувств, разрушается из-за слепого подчинения условностям, разъедается ложью и обманом. Однако из-под пепла непременно пробьются ростки новой жизни, питаемые любовью и пониманием. В этом красивом, печальном и оптимистичном романе есть все: любовь, страдание, милосердие, искупление.

---

– Дрянной период? – повторила Нора. – Мне твоя жизнь всегда казалась блистательной. Во всяком случае, по сравнению с моей. Я не знала, что у тебя был дрянной период. Почему, Бри?

– Неважно. Древняя история. Но вчера ночью я тоже не спала, и у меня было такое же чувство: что-то меняется. Странно, почему вдруг все видится иначе? Утром, например, солнце светило в окно кухни, и на полу получился такой длинный прямоугольник. И я поймала себя на том, что наблюдаю, как в нем шевелится тень ветвей. Необыкновенно красивые узоры. Простая, но удивительная вещь.

Нора смотрела на профиль Бри, вспоминая ее в юности, на пороге призывного пункта, беззаботную, решительную и уверенную в себе. Куда делась та девушка? Как она превратилась в эту женщину, такую хрупкую и смелую, упорную и одинокую?

– О, Бри, – с трудом выговорила Нора.

– Это не смертный приговор, Нора. – Бри заговорила жестко и сосредоточенно, как будто зачитывала список оплаченных счетов. – Скорее звоночек сверху: просыпайся, дорогая. Я тут кое-что почитала, у меня действительно неплохие шансы. А еще утром я подумала, что если для таких женщин, как я, нет группы поддержки, то я сама ее организую.

Нора улыбнулась:

– Узнаю свою сестру. И это обнадеживает больше всего. – Они еще несколько минут ехали в молчании, а затем Нора прибавила: – Но ты ничего не говорила. Тогда, давно. Не признавалась, что тебе было плохо.

– Да, – кивнула Бри. – А сейчас признаюсь.

– Нора положила руку на колено сестры – теплое, худенькое.

– Чем я могу помочь?

– Просто живи, день за днем. За меня молятся в церкви, это помогает.

Примерно год назад Бри начала посещать небольшую епископальную церковь по соседству со своим домом. Однажды Нора ходила с ней, но, ничего не понимая в запутанном ритуале службы с бесконечным преклонением колен, молитвами и тишиной, почувствовала себя невежественной, пришлой, чужой. Она украдкой поглядывала на тех, кто сидел рядом, и пыталась понять, что они чувствуют, что подняло их с постели в прекрасное воскресное утро и заставило прийти в храм. Она при всем желании не ощущала никакого душевного трепета и не видела вокруг ничего божественного – только приглушенный свет и собрание утомленных, послушных долгу, на что-то надеющихся людей.

Больше она туда не ходила, но сейчас была признательна за утешение, которое нашла в той тихой церкви ее сестра, за то, что она обрела благодать, недоступную Норе.

За окнами проносился мир: трава, деревья, небо. Затем, все чаще, здания. Они въехали в Луисвилль, и Бри влилась в плотный, быстрый поток автомобилей. На стоянке у полицейского участка место нашлось с трудом, машины тускло блестели на полуденном солнце. Нора и Бри захлопнули за собой дверцы – звук разлетелся эхом, – по бетонной дорожке, обсаженной унылыми кустиками, прошли к вращающимся дверям и очутились в помещении с мутным, каким-то подводным светом.

Пол сидел на скамье в дальнем конце комнаты, сгорбившись, уперев локти в колени и устало свесив руки. У Норы сжалось сердце. Миновав стол с полицейскими, она преодолела плотное сизое пространство и подошла к сыну. В комнате было жарко. Под потолком в грязных звукоизоляционных плитках вращался вентилятор, но движение воздуха не ощущалось. Нора села на скамью рядом с Полом. Он не мылся, волосы засалились, запах пота и ношеной одежды смешался с сигаретным дымом. Едкие, резкие запахи; мужские. Подушечки его пальцев загрубели от гитары, покрылись мозолями. У него своя, тайная жизнь, он теперь сам по себе. Нора вдруг оробела от этого. Да, он ее часть, но нисколько ей не принадлежит. – Рада, что ты нашелся, – тихо произнесла она. – Я очень беспокоилась. Мы все беспокоились.

Он посмотрел на нее, мрачно, гневно, подозрительно – и вдруг отвернулся и заморгал, смахивая слезы.

– От меня несет черт знает чем, – сказал он.

– Что правда, то правда.

Вскинув голову, Пол оглядел приемную. Взгляд задержался на Бри у стола дежурного и замер на беспрерывно крутящейся двери.

– Как я понимаю, он не потрудился приехать. Мне повезло.

Дэвид, он имел в виду. Такая боль в голосе. Такая агрессия.

– Отец едет из больницы, – ровным голосом ответила Нора. – Будет с минуты на минуту. А я приехала с Бри прямо с фирмы. Точнее, прилетела.

Она хотела развеселить его, но Пол лишь кивнул.

– Как Бри, ничего?

– Нормально, – сказала Нора, вспомнив их разговор в машине. – Держится.

Он снова кивнул:

– Хорошо. Это хорошо. А отец наверняка рвет и мечет.

– Не сомневайся.

– Меня посадят? – еле слышно прошептал Пол.

Нора вздохнула.

– Не знаю. Надеюсь, что нет. Но не уверена.

Бри беседовала с полицейским. За ними, в постоянном чередовании света и тьмы, вертелась дверь, впуская и выпуская незнакомых людей, одного за другим, а затем и Дэвида. Он шел по выложенному плиткой полу, его черные ботинки скрипели, лицо было серьезно, Бесстрастно, непроницаемо. Нора напряглась и почувствовала напряжение Пола. К ее удивлению, Дэвид подошел прямо к сыну и молча привлек его к себе.

– Ты жив и здоров, – сказал он. – Слава богу.

Нора облегченно выдохнула. Полицейский с белым ежиком волос и поразительно голубыми глазами направился к ним. Под мышкой он держал папку с блоком отрывных листов. Обменявшись рукопожатием с Норой и Дэвидом, он повернулся к Полу.

– Тебе место в кутузке, – сказал он самым обыденным тоном. – Умнику этакому. Сколько я вас перевидал за годы, уж и не сосчитать. Мальчишек, которые думают, что они очень крутые, пока им все сходит с рук. А потом они обязательно попадают в передрягу и, естественно, за решетку. Там-то вся их крутизна вмиг слетает. К счастью для тебя, ваши соседи готовы пойти тебе навстречу и не заявлять про угон машины. И, коль скоро упечь тебя не получается, ты освобождаешься на поруки родителей.

Пол кивнул. Его руки дрожали, он сунул их в карманы. Все трое следили, как полицейский оторвал лист от блока, протянул его Дэвиду и размеренным шагом вернулся к столу.

– Я звонил Болендам, – объяснил Дэвид, складывая бумагу и пряча ее в нагрудный карман. – Они отнеслись ко мне с пониманием. Но, Пол, все могло быть гораздо хуже. И не думай, тебе придется сполна расплатиться за починку машины, до единого цента. Так что на какое-то время твоя жизнь станет очень скучной. Никаких приятелей. Никаких развлечений.

Пол, сглотнув, кивнул.

– Но мне нужно репетировать, – сказал он. – Нельзя же бросить квартет.

– Нет, – твердо ответил Дэвид. – Нельзя другое. Нельзя угонять машину соседей и Жить дальше как ни в чем не бывало.

Нора физически ощутила, как ощетинился Пол. «Перестаньте, – мелькнуло у нее в голове, когда она увидела, как ходит мускул на щеке Дэвида. – Прекратите, оба. Хватит».

– Прекрасно, – бросил Пол. – Тогда я не поеду домой. Лучше в тюрьму.

– Что ж, это я могу устроить, – опасно холодным тоном отозвался Дэвид.

– Давай, давай, – сказал Пол, – устраивай. Но знай, что я – музыкант. Хороший. И скорее соглашусь спать на улице, чем откажусь от игры. Черт, да я лучше умру.

Одно мгновение, один удар сердца. Дэвид не ответил. Пол сузил глаза.

– Жалко, моя сестра не знает, как ей повезло, – процедил он.

От этих жестоких слов Нору пронзило горе, острое и жгучее, как осколки льда. Прежде она стояла, затаившись, но сейчас, не успев подумать, что делает, наотмашь ударила сына по щеке. Отросшая щетина ожгла ладонь – не мальчик, но мужчина, – да и сил она не пожалела. Пол отшатнулся, потрясенный. На щеке уже проступала красная отметина.

– Не надо усугублять и без того печальное положение, Пол, – произнес Дэвид. – Не говори того, о чем потом всю жизнь будешь жалеть.

Рука Норы еще горела, кровь шумела в ушах.

– Едем домой, – сказала она. – Там все решим.

– Не знаю. Ночь в тюрьме может пойти ему на пользу.

– Я потеряла одного ребенка, – бросила она, поворачиваясь к мужу, – и не собираюсь терять второго.

Дэвид вздрогнул, как будто тоже получил пощечину. Вентилятор на потолке щелкал, дверь вращалась с ритмичным скрипом.

– Все правильно, – пробормотал Дэвид. – Видно, так и надо. Вам плевать на меня – и правильно. Видит бог, я сожалею. Обо всем. Я предал вас обоих.

Он отвернулся.

– Дэвид? – окликнула Нора, но он упрямо зашагал к выходу.

Нора проводила мужа взглядом: немолодой человек в темном пиджаке, часть толпы. Затем он скрылся из виду. Вентилятор не мог разогнать кислый запах немытых тел, который смешивался с запахами жареной картошки и антисептика.

– Я не хотел… – начал Пол. Нора подняла руку:

– Не надо. Пожалуйста. Ничего больше не говори.

Бри, хладнокровная и собранная, повела их к машине. Они открыли все окна, чтобы выветрился запах пота, и Бри тронулась с места, обвив руль тонкими до прозрачности пальцами. Нора была погружена в мрачные думы, и прошло около получаса, прежде чем она заметила, что они едут уже не по магистрали, а по узким деревенским дорогам. За окнами тянулись начинающие зеленеть поля, качались ветви деревьев с чуть проклюнувшимися почками.