Ким Эдвардс - Дочь хранителя тайны

• Название: Дочь хранителя тайны
• Автор: Ким Эдвардс
• Издательство: Фантом Пресс, Эксмо
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 5-86471-437-9

Однажды снежной ночью, когда метель парализовала жизнь во всем городе, доктору Дэвиду Генри пришлось самому принимать роды у своей жены. Эта ночь станет роковой и для молодого отца, и для его жены Норы, и для помощницы врача Каролины, и для родившихся младенцев. Тень поразительной, непостижимой тайны накроет всех участников драмы, их дороги надолго разойдутся, чтобы через годы вновь пересечься. Читая этот роман, вы будете зачарованно следить за судьбой героев, наблюдать, как брак, основанный на нежнейшем из чувств, разрушается из-за слепого подчинения условностям, разъедается ложью и обманом. Однако из-под пепла непременно пробьются ростки новой жизни, питаемые любовью и пониманием. В этом красивом, печальном и оптимистичном романе есть все: любовь, страдание, милосердие, искупление.

---

И этого, в некотором роде, уже будет достаточно.

Он встал, потянулся и побежал в парк. Примерно через милю он вспомнил еще одну вещь, которая не давала ему покоя все утро, и сообразил, чем еще важно двенадцатое июля, помимо экзамена Розмари. Сегодня день рождения Норы. Сегодня ей сорок шесть.

Трудно поверить. Он бежал, поймав легкий ритм, а перед глазами стояла Нора в день свадьбы. Они тогда вышли на улицу, под сыроватое солнце конца зимы, и пожимали руки гостям, принимая поздравления. Ветер подхватил ее вуаль, накрыл щеку Дэвида; поздний снег посыпался с кизилового дерева облачком лепестков.

Дэвид резко свернул и побежал в сторону от парка, к своему старому району. Розмари права: Нора должна знать. Сегодня он ей расскажет. Войдет в их дом, где по-прежнему живет Нора, подождет ее возвращения и расскажет. И будь что будет.

«Откуда тебе знать, что будет? – сказала Розмари. – Такова жизнь, Дэвид. Ты мог бы вообразить много лет назад, что будешь жить в нашем дрянном дуплексе? – И рассмеялась: – А меня ты вообще и в страшном сне не мог представить!»

Розмари права: его нынешняя жизнь совсем не та, на какую он рассчитывал. Он приехал в этот город чужаком, а сейчас на каждом шагу встречалось что-нибудь, вызывавшее отклик в памяти. Он помнил, как сажали эти деревья, на его глазах они росли. То и дело попадались знакомые дома, где он бывал в гостях, куда приезжал на срочные вызовы и стоял поздно вечером в коридорах и холлах, выписывал рецепты, звонил в скорую помощь. Причудливые наслоения дней и образов, важных только для него одного. Нора или Пол, проходя тут, видят что-то совсем другое, но для них столь же существенное.

Дэвид свернул на свою старую улицу. Он не был здесь уже много месяцев и удивился, что опоры крыльца его дома снесены, а крышу поддерживают строительные леса. Однако рабочих что-то не видно. Подъездная дорожка пуста: Норы нет дома. Дэвид походил по газону, успокаивая дыхание, затем прошел к плитке возле рододендрона, под которой по-прежнему прятали ключ. В доме он первым делом выпил воды и распахнул окно – уж очень душно. Ветер подхватил тонкие белые занавески – новые, как и плитка на полу, и холодильник. Дэвид выпил еще один стакан воды и устроил экскурсию по дому. Ему было любопытно, что еще изменилось. Разные мелочи, но повсюду: в гостиной новое зеркало, в столовой новая обивка, перестановка.

Зато в спальнях все осталось по-прежнему. Комната Пола, выкрашенная в жуткий темно-синий цвет и напоминающая пещеру, казалась усыпальницей его подросткового гнева. На стенах скотчем приклеены плакаты с неизвестными Дэвиду музыкантами, на пробковой доске – корешки концертных билетов. Пол не изменил своей мечте, отучился в Джуллиарде, но, хотя Дэвид дал свое благословение и оплачивал половину счетов, сын все еще не мог простить ему неверия в свой талант. Вместе с открытками из разных городов, где проходили его гастроли, он непременно присылал программки и рецензии, словно говоря: видишь, я добился успеха. Он как будто и сам с трудом в это верил. Иногда Дэвид проезжал сотни миль – до Цинциннати, Питтсбурга, Атланты, Мемфиса, – чтобы пробраться в темный концертный зал и послушать игру Пола. Голова сына, склоненная над гитарой, пальцы, проворно перебиравшие струны, таинственный и прекрасный язык музыки до слез трогали Дэвида. Временами он готов был броситься на сцену и заключить Пола в объятия, но всякий раз удерживался от порыва, а иногда вообще незаметно выскальзывал из зала.

В их общей спальне царил безупречный, нежилой порядок. Нора перебралась в гостевую комнату, здесь покрывало на кровати было примято. Дэвид хотел поправить его, но в последнюю секунду отдернул руку, словно посчитав это слишком откровенным вторжением в чужую жизнь.

Он ничего не понимал: уже почти вечер, Нора должна быть дома. Если она вскоре не вернется, он уйдет.

– Внизу, на столике у телефона, лежал желтый блокнот с загадочными записями: «Позвонить Яну до 8:00 перенос времени; Тим не уверен; доставка до 10:00. Не забыть – Данфри и билеты». Он аккуратно оторвал верхнюю страницу, положил ее в центр стола, затем прошел с блокнотом на кухню, сел и начал писать.

Наша дочь не умерла. Каролина Джил взяла ее себе и воспитала в другом городе.

Зачеркнул.

Я отдал нашу дочь.

Нет, не может он этого сделать. Трудно даже вообразить, какова будет его жизнь без груза тайны. Он привык думать о ней как о своей епитимье. Сам понимал, что это разрушительно, но так сложилось. Другие курят, пьют, прыгают с парашютом, ездят не пристегиваясь. А он хранит тайну.

В глубине дома капала вода. Кран в нижней ванной годами сводил его с ума, Дэвид все собирался его исправить, да руки не доходили. Он порвал страничку из блокнота на мелкие кусочки и положил их в карман, чтобы потом выкинуть. Затем отправился в гараж, порылся в своих – бывших своих – инструментах, нашел гаечный ключ и комплект прокладок. Наверняка купил как-то в субботу ровно с этой целью.

Починка кранов заняла больше часа. Дэвид развинтил их, промыл от осадка фильтры, заменил прокладки, закрутил крепления. Медь потускнела. Дэвид отполировал ее старой зубной щеткой, обнаруженной в кофейной банке под раковиной. Когда он закончил, было шесть часов, не поздно для летнего вечера. Солнце еще светило в окна, но уже под косым углом. Дэвид постоял в ванной, наслаждаясь тишиной и ярким блеском меди. В кухне зазвонил телефон, незнакомый голос настойчиво заговорил о билетах в Монреаль, но перебил сам себя, воскликнув: «Черт, забыл! Ты ж в Европе с Фредериком». Тут и Дэвид вспомнил: Нора предупреждала – но он позабыл, точнее, выкинул из памяти, – что уезжает в отпуск в Париж.

И что познакомилась с каким-то франкоговорящим канадцем из Квебека, который работает в IBM, в этих похожих на коробки зданиях. Когда она упомянула о нем, ее голос изменился, стал мягче, такого Дэвид не слышал за всю их совместную жизнь. Он представил себе Нору: вот она, плечом прижимая к уху телефонную трубку, заносит информацию в компьютер, затем отрывает глаза от монитора и понимает, что время ужина несколько часов как прошло. А вот шагает по залам аэропорта, ведет группу к автобусу, в ресторан, в гостиницу, к каким-нибудь приключениям, которые сама же мастерски организовала.

Что ж, по крайней мере, она порадуется кранам. Он и сам рад – отличная работа.

Я починил краны в ванной. С днем рождения!

Дэвид вышел, запер за собой дверь, вернул ключ на место и побежал.

II

С открытой книгой на коленях Нора сидела на каменной скамье в саду возле Лувра и разглядывала листву тополя, серебристо трепетавшую на фоне голубого неба. В траве под ее ногами вразвалку ходили голуби, клевали, расправляли переливчатые крылья.

– Он опаздывает, – пожаловалась Нора сестре – та сидела рядом, скрестив вытянутые ноги, и листала журнал.

В свои сорок четыре года высокая, гибкая Бри была очень красива; бирюзовые серьги эффектно оттеняли оливковую кожу и светлые волосы. Во время облучения она очень коротко их остригла, заявив, что больше ни секунды своей жизни не потратит на столь глупую вещь, как мода. Она оказалась счастливицей и знала об этом: опухоль захватили на ранней стадии, и вот уже пять лет рака у Бри не находили. Однако страшный опыт болезни изменил ее полностью, в мелочах и главном. Она еще больше смеялась, меньше работала, по выходным добровольно участвовала в строительстве домов для неимущих и на одном из объектов в Кентукки познакомилась с добрым и жизнелюбивым, недавно овдовевшим священником по имени Бен. Чуть погодя они снова встретились во Флориде, потом еще раз, в Мексике, и там, без лишнего шума, поженились.

– Пол обязательно придет, – ответила Бри, отрываясь от чтения. – В конце концов, это его идея.

– Да, – сказала Нора. – Но он влюблен. Остается лишь надеяться, что он не забудет.

День был сухой и жаркий. Нора закрыла глаза и мысленно вернулась в конец апреля, когда Пол неожиданно заявился к ней на работу, прилетев домой всего на несколько часов между гастролями. Высокий и все еще очень худой, он сидел на краю стола в ее кабинете, перебрасывая из ладони в ладонь пресс-папье, и рассказывал о своих планах на лето. Ему предстояло турне по Европе и целых шесть недель в Испании с обучением у местных гитаристов. Нора с Фредериком собрались во Францию, и, как только выяснилось, что в Париж они попадают в один день, Пол схватил со стола ручку и нацарапал на стенном календаре: «21 июля, 17:00. ЛУВР. Встретимся в саду, ужин за мной».

Через несколько недель он уехал в Европу и звонил время от времени из деревенских гостиниц и крошечных приморских отелей, делился новостями и впечатлениями: влюбился во флейтистку, погода великолепная, пиво в Германии роскошное. Нора слушала, стараясь не волноваться за него и не задавать слишком много вопросов. В конце концов, Пол давно уже взрослый, вымахал до шести футов, темноволосый – весь в Дэвида. Нора представляла, как ее сын гуляет босиком по пляжу, наклоняется к своей подруге, шепчет что-то ей на ухо, лаская его своим дыханием.