Сергей Смирнов - Дети выживших

• Название: Дети выживших
• Автор: Сергей Смирнов
• Жанр: Фэнтези

Роман-фэнтези о том, что случилось после войны. Боги перевоплощаются в героев, чтобы продлить их поединки. Но есть другие боги, — и их сила кажется необоримой… Поэтому в последний бой вступают мертвые герои.

---

— Я… был тысячником. После завоевания Нуанны Аххаг разделил войско на четыре части и послал в четыре стороны света… Это ты знаешь?

Сейр не ответил ни да, ни нет. Он смотрел на Каршу из-под полуопущенных тяжелых век.

Не дождавшись ответа, Карша продолжал:

— Берсей Безумный, темник Аххага, повел нас на восток. Мы прошли Каффар, штурмом взяли Сенгор. Невидимый враг шел следом за нами. Это ты тоже знаешь.

Сейр молчал.

— Берсей всюду видел предателей, и отчасти был прав. Хуссарабы подкупили некоторых командиров, в войске были их шпионы. Кроме того, они наняли намутцев, и те крались за нами, всюду сея смерть. Местные жители боялись нас и говорили о Берсее: Вот идёт сама Смерть.

На этот раз в глазах Сейра вспыхнул какой-то огонек — и сейчас же погас.

— Когда мы достигли земель Тао, Берсей вызвал меня и сказал, что получил важное сообщение от одного из верных людей. В сопровождении агемы он помчался на север, в Канзар, древнюю столицу Тао. Но это оказалась западня. Берсей нашел в Канзаре собственную гибель.

Карша остановился. Он уже не глядел на Сейра, в глазах его вспыхивали и гасли воспоминания.

— Дальше на восток войска повел я. Мы прошли через вольные города Ровандар, Альваналь, Куинну. На границе с Киаттой нас внезапно атаковали. Это был Фрисс, киаттский король, сын короля Эрисса, которого сверг Аххаг. Фрисс служил хуссарабам. Он очень хотел задержать нас, он даже выслал нам навстречу своего старшего брата — несчастного безумца, который говорит стихами. Не знаю, на что Фрисс надеялся, на красноречие брата или на его безумие. Но он добился своего — мы задержались и два дня штурмовали столицу Киатты Оро. Но не взяли её, потому, что из Аххума пришли страшные вести. Хуссарабы штурмом взяли Хатабатму, Аммахаго, Кейт, и подошли к Ушагану. Мы упустили время, от Оро до Ушагана восемнадцать дневных переходов по тридцать миль в день. Это расстояние мы прошли за семь дней. Часть пехоты мы посадили на лошадей и в повозки, во все, которые только смогли собрать. Мы мчались день и ночь, делая перерывы только тогда, когда кони начинали исходить кровавой пеной. Мы бросали лошадей и не ждали отставших.

Карша судорожно вздохнул.

— Но мы опоздали… Ушаган был взят хуссарабами одновременной атакой с суши и с моря. Это придумал их полководец по прозвищу Лисья Шапка. И Верная Собака, — тот, которого зарезали в царской усыпальнице в Кейте.

Сейр кивнул.

— И что было дальше?

— Когда мы подошли к Ушагану, у стен лагерем стоял темник Музаггар. Он сказал мне: Мы присягали Домелле, когда умер её муж Аххаг. Теперь мы должны присягнуть Айгуз, потому, что умер её отец Богда. И я отдал последний приказ своим тысячам: принять хуссарабскую присягу.

Карша надолго замолчал. И тогда заговорил Сейр.

— Потом ты взял свою агему, — Сейр говорил не спеша, и был сосредоточен. — Ночью вышел из лагеря и напал на хуссарабскую колонну, уводившую пленных. Ты освободил их и повел в горы. Но сам попал в западню. Почти все погибли, насколько я знаю. А ты остался в живых.

Карша вскочил.

— Я остался в живых не по своей воле! Мы могли прорваться и прорвались — всего несколько десятков человек. Но хуссарабы гнались за нами день и ночь, с собаками, с огромными собаками-людоедами, которые лаяли за нашими спинами. Ты не знаешь, каково это — день и ночь слышать за спиной надрывный звериный лай и чувствовать себя жалкой жертвой, зайцем, оленем, дикой свиньей… А потом нас загнали в камышовое болото у озера Гош. Мы стояли по горло в вонючей жиже, и слушали лай. Мы просидели в воде несколько часов. И тогда хуссарабы подожгли камыш. Те из нас, кто не утонул, сгорели живьем. Мне одному удалось выбраться из огня, но сопротивляться у меня не было сил. Хуссарабы схватили меня, а потом показали нескольких моих товарищей, — облепленные грязью, с обожженными волосами, они были преданы последнему испытанию. Собачье воинство было пущено вперед, — хуссарабы не хотели тратить на пленных стрелы. Ты видел, как бешеные псы рвут на части живого человека?

— Я видел и это, Каррах, — сказал Сейр, и Карша замер с открытым ртом.

— Я многое видел… Успокойся. Обидеть тебя я не хотел. Я знаю, что Камда велел взять тебя живым. Он хотел взглянуть на тебя. Может быть, он надеялся сломить твою волю и заставить служить хуссарабам.

Сейр помолчал.

— Многие, очень многие стали служить им. Ведь Домелла оставалась аххумской царицей… Знаешь, почему он не казнил тебя?

Карша опустил голову и сжал кулаки.

— Знаю, — прошептал он. — Рабский ошейник для воина унизительней смерти.

Сейр поднялся на ноги, неторопливо подошел к Карше и сказал:

— Кстати об ошейнике… Давай-ка избавимся от него.

— Ошейник заклепан, — тоскливо сказал Карша. — Ведь я считался рабом, склонным к неповиновению.

Сейр осмотрел ошейник, подумал.

— Возьмись-ка за него. Придержи, чтобы он не поранил тебе шею… Вот так.

Пальцы Сейра были твердыми, будто были сделаны из железа. Твердые и холодные. Карша вздрогнул, почувствовав их прикосновение. Он схватился за ошейник обеими руками, защищая горло, и прохрипел:

— Здесь нужен кузнец. Это бесполе…

Металл тягуче взвизгнул и лопнул. Сейр поднес к глазам Карши ошейник. Стальная лента была сломана, разорвана, как будто была сделана из тростниковой бумаги.

— Как ты это сделал? — Карша ошалело переводил взгляд с ошейника на Сейра. — И… откуда тебе известно моё имя?

Сейр усмехнулся, забросил ошейник далеко в темноту.

— Это плохая память, хранить её не следует. В отличие от имени, которое аххуму дается один раз, и отнять его могут только боги… — сказал он. — И вот еще что, Каррах. Теперь я могу сказать тебе это: твоего имени не было в списке предателей. В том списке, который составил Берсей.

* * *

Пахло пожаром.

Когда на рассвете они тронулись в путь — на север, западным берегом Тобарры, — южный ветер донес запах гари.

Сейр приостановил коня, раздул ноздри и сказал со странным оттенком удовлетворения:

— Это горит степь.

Карша быстро взглянул на него.

— Те, кто гонится за нами, знают, куда мы направились, — продолжал Сейр. — Знаешь, кто их ведёт? Я хорошо рассмотрел его там, в Арманатте. Это Аммар.

Сейр помедлил и добавил:

— Аммар знает всё, что мы сделаем. Потому, что он — аххум.

— Если пожар распространится, — сказал Харрум, — за нами побежит всё живое. Звери и птицы. И люди, конечно… Наверное, степь загорелась сама — от пожара в Арманатте.

Сейр пожал плечами.

— Нам нужно поворачивать. На юго-западе, в верховьях Тобарры, есть каменный мост через ущелье. Вряд ли даже Аммар знает о нем. Это древний намутский мост, по которому давно уже никто не ходит: старые дороги забыты, караваны пошли другими путями, да и намутские набеги закончились. Мы перейдем на правый берег Тобарры, горными тропами пройдем к Алаамбе и пересечем каньон у крепости Рахма.

* * *

Тобарра заметно сузилась, степи закончились. Теперь дорога поднималась все выше, и путники ехали шагом, жалея лошадей.

Время от времени Сейр оборачивался и прислушивался. Гарь еще чувствовалась в воздухе, но пожар или отстал, или его погасили дожди. Сейр оглядывал долину, полузакрытую дымкой. Он ждал погони.

Потом оглядывал спутников, и молча продолжал путь.

Зуара

Войско Шумаара прошло западным краем Арары. Здесь была старая караванная дорога, встречались колодцы и оазисы, и в предгорьях росла жесткая трава.

После себя войско оставляло вычерпанные до грязи колодцы и объеденную до корней траву.

Шумаар никого не звал на советы, вечерами он выходил за пределы лагеря, один, без сопровождения, и долго глядел на юг.

На юге, казалось ему, царили вечные сумерки. И оттуда, из сумерек — он чувствовал, — что-то или кто-то призывает его. Это был не голос, это было безотчетное желание как можно скорее попасть туда, где, как рассказывают, живут беззаботные люди, и течёт великая река Зуара — такая же полноводная и широкая, как Тобарра, только бегущая в противоположном направлении — к югу, к самому краю земли.

Войско устало, износилось, по вечерам у костров царило унылое молчание, лишь время от времени какой-нибудь воин заводил тягучую песню, — и внезапно замолкал.

Звезда Екте опускалась все ниже, и, оборачиваясь на север, Шумаар думал о том, что будет, когда Екте опустится за горизонт. Что, если они не найдут дорогу назад под незнакомыми звездами?

Что, если не Нгар и не аххумские боги зовут его на юг?

Что, если это зов Тех, кто сидит у пылающего рва в вечном ожидании жертвы?

Шумаар не умел мучиться сомнениями. Он просто смотрел на незнакомые звезды, всплывавшие на южном краю неба, прислушивался к вою шакалов и шелесту ветра, а потом, опустив голову, возвращался в лагерь.