Сьюзан Ховач - Богатые — такие разные. Том 2

• Название: Богатые — такие разные. Том 2
• Автор: Сьюзан Ховач
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87322-295-9

Нарушив мир в семье крупного американского банкира Пола Ван Зейла и покорив его сердце, молодая честолюбивая англичанка Дайана Слейд задумывает покорить и мир бизнеса. Это ей удается. Но тем сильнее растет в ней желание вновь пережить любовь, обрести семью, детей, вернуться в любимый Мэллингхэм.

---

— Ты говорила Элану о ребенке? — спросил я Дайану.

— Нет, я ожидаю подходящего момента, — отвечала она.

Но поскольку мне казалось, что подходящего момента никогда не будет, я опередил ее и рассказал ему обо всем сам.

— А вы не перестанете играть со мной после этого?

Я сказал ему, что не перестану.

— А когда вы с мамой поженитесь, мы станем семьей?

— Можешь в этом не сомневаться. Он ненадолго задумался.

— Пожалуйста, скажите маме, чтобы она не рожала ребенка, пока вы не женитесь на ней, — попросил он меня. — Чтобы была настоящая семья, вы должны сначала пожениться. Мама наденет белое платье. Объясните ей все сами.

— Ладно. Нет проблемы, — ответил я мальчику и понял, что должен как можно скорее отправиться в Нью-Йорк для переговоров о разводе.

Я все еще не решался снова заговорить с Дайаной о поездке, когда за три тысячи миль от нас биржа на Уолл-стрит заколебалась.

Это началось в марте. Возникла паника, за которой последовала обвальная продажа, но все скоро успокоились, и это понижение было объяснено как простая «техническая корректировка». К сентябрю рынок не только восстановился, но и побил все рекорды, и все посмеивались над такими банкирами, как Пол Варбург и мой собственный партнер Мартин Куксон, продолжавшими предсказывать близкую катастрофу. Я придерживался промежуточной позиции. Я не ожидал грандиозного краха, но думал, что какой-то спад неизбежен. Операции с облигациями серьезно лихорадило уже больше года, так как инвесторы все чаще предпочитали акции, а, значит, публику больше интересовало приобретение капитала, нежели обеспечение безопасности и доход. Это была плохая тенденция не только для инвестиционных банкиров, но и для всех тех, кто надеялся на стабильный рынок.

Однако моя тревога в отношении финансовой ситуации несколько улеглась, когда я прочитал отчет Ассоциации инвестиционных банкиров, годичная конференция которой состоялась в Квебеке. Вывод отчета гласил, что рынок ценных бумаг будет продолжать процветать, и стоимость акций вновь поднимется до новых высот. Лихорадка на рынке, начавшаяся в конце сентября, сменилась расцветом, и Восемнадцатая конференция АИБ, как и следовало ожидать, закрылась на бодрой оптимистической ноте.

Это было восемнадцатого октября 1929 года.

А уже на следующий день на рынке начался спад. Спекулятивные эмиссии мгновенно обесценивались, и, хотя я телеграфировал Люку, чтобы он принял меры для защиты фирмы «Ван Зэйл Партисипейшнз», ответ получил только после уик-энда, так как он со своим семейством уезжал из города навестить каких-то друзей.

В понедельник, двадцать первого, на рынке случился новый обвал. Мой брокер спрашивал меня в телеграмме, не желаю ли я продать что-нибудь из моего обширного портфеля ценных бумаг, и я в тот же вечер позвонил в Нью-Йорк Льюису.

Трансатлантическая телефонная связь работала безобразно. Почти непрерывно шел какой-то треск, даже если линия была не занята. Я едва слышал собеседника, и разговоры приходилось ограничивать до самых неотложных. Но в этот вечер я попал в удачный момент, и каким-то чудом слышал старого Льюиса достаточно хорошо, чтобы живо представить себе величественный абрис его голливудского профиля.

— Не волнуйтесь, Стив! Никаких поводов для беспокойства… Да, биржа пережила один из самых трудных дней своей истории, и рынок, несомненно, получил еще одну серьезную встряску, но это по-прежнему лишь техническая корректировка курсов.

В ту ночь я почти не спал, а утром снова заказал разговор с Уиллоу. Прождав соединения несколько часов, я, в конце концов, послал телеграмму. Ответная депеша гласила, что все прекрасно и рынок выправился. В тот день из Европы возвратился Чарлз Митчел из «Нейшнл Сити Бэнк» и назвал ситуацию «в основном здоровой». Свое слово сказал один из богов Уолл-стрит. Теперь было уже официально признано, что паника улеглась.

На следующий день своих владельцев сменили шесть миллионов акций, но, когда я услышал, что из них два с половиной миллиона перешли в другие руки в последний час перед закрытием, я понял, что неизбежно надвигается какое-то кошмарное событие.

Я телеграфировал брокеру, чтобы он продавал все, что сможет.

Телеграфировал и Люку, чтобы он отделался от всех спекулятивных акций, имевшихся в портфеле «Ван Зэйл Партисипейшнз».

В телеграмме к своим партнерам я потребовал обратной телеграммой сообщить мне прогноз.

«БОЛЬШЕ ЧЕМ ПРОСТАЯ ТЕХНИЧЕСКАЯ КОРРЕКТИРОВКА, — отвечал Льюис, — НО ПРОГНОЗ ОТ ЧЕТВЕРГА НОВАЯ СТАБИЛИЗАЦИЯ РЫНКА ВО ВТОРНИК ТЧК ВОЗВРАЩЕНИЕ НОРМАЛЬНОМУ СОСТОЯНИЮ ПРЕДПОЛАГАЕТСЯ К КОНЦУ МЕСЯЦА».

Я выпил полбутылки виски и оставил ее, чтобы прикончить вечером.

Я помню тот рассвет. Словно подсвеченные кровавым заревом, облака на рассвете Черного четверга, 24 октября 1929 года.

— Дело идет к краху, — сказал я Дайане. — И думаю, что он будет грандиозным.

И крах произошел. Люди, пережившие его на Уоллстрит, говорили, что это было похоже на конец света. Толпы людей с окаменевшими лицами забили Уоллстрит от одного ее конца до другого, мужчины впадали в истерику перед аппаратами, сообщавшими биржевые курсы, плачущие женщины причитали в вагонах подземки. Но меня там не было, и я так и не увидел, как разваливалась эта величайшая за все времена машина для азартных игр, отнимая у людей последние деньги, а у банкиров остатки их репутации. В моем распоряжении был лишь телеграф, холодные отчеты и колонки немыслимых цифр сошедшего с ума рынка.

За Черным четвергом последовало временное затишье, тогда как рынок метался как цыпленок, которому отрубили голову, но пятью днями позднее, в так называемый Трагический вторник, он рухнул под тяжестью приливной волны в шестнадцать с половиной миллионов совершенно обесцененных акций.

Телефон у меня звонил непрерывно. Я сидел над ним весь день. Не отходил, чтобы поесть. И даже забыл о возможности выпить.

Через Атлантику неслись приводившие в ужас телеграммы.

«СТИВ МЫ УЖАСНО ПОСТРАДАЛИ ПОЖАЛУЙСТА ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ ПОЛОЖЕНИЕ ОТЧАЯННОЕ ВАН ЗЭЙЛ ПАРТИСИПЕЙШНЗ»…

Но ни один из моих братьев не нашел в себе силы сообщить мне по телеграфу все подробности кровавой катастрофы, потрясшей инвестиционный трест.

По Уолл-стрит кровь рекой текла в банк на углу этой улицы и Уиллоу.

«КРИЗИС СЕРЬЕЗНЕЙШЕГО МАСШТАБА, — телеграфировал Льюис. — РАДИ СПАСЕНИЯ ФИРМЫ МЫ ВСЕ ДОЛЖНЫ ОБЪЕДИНИТЬСЯ»…

«КАК СКОРО ВЫ МОЖЕТЕ ПРИЕХАТЬ? — взывал Мартин. — МАСШТАБЫ КРАХА НЕВОЗМОЖНО ПЕРЕОЦЕНИТЬ».

«…ПОЭТОМУ ВЫНУЖДЕН ПРОСИТЬ ВАС НЕМЕДЛЕННО ВЕРНУТЬСЯ…»

Даже Клэй ждал моего приезда.

Снова зазвонил телефон. Это был Нью-Йорк. Сквозь треск на линии были слышны рыдания Мэтта.

— Прошу тебя, Стив, приезжай, — умолял он. А отобравший у него трубку Люк прокричал:

— Ты должен приехать, приезжай ради Христа…

Нас разъединили.

И сразу же пришла последняя телеграмма:

«ПОСКОЛЬКУ ВЫ НАЗНАЧИЛИ СВОИХ БРАТЬЕВ НА РУКОВОДЯЩИЕ ПОСТЫ МЫ СЧИТАЕМ ЧТО НА ВАС ЛЕЖИТ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ИХ ДЕЙСТВИЯ ТЧК ВАМ ТРУДНО ПРЕДСТАВИТЬ СЕБЕ НЕПРИГЛЯДНОСТЬ ИХ ПОЛОЖЕНИЯ УВЕРЯЮ ЧТО НЕ ПОЗВОЛИЛ БЫ СЕБЕ ПРЕУВЕЛИЧИВАТЬ СЕРЬЕЗНОСТЬ ТЧК ПОЖАЛУЙСТА СООБЩИТЕ ТЕЛЕГРАММОЙ ДАТУ ВАШЕГО ПРИЕЗДА ТЧК НАДЕЮСЬ ЧТО ВЫ ОТПЛЫВЕТЕ СЛЕДУЮЩИМ ПАРОХОДОМ ТЧК КОРНЕЛИУС».

Я попытался связаться с братьями, но линии были заняты. Заказал телефонный разговор, но, не дождавшись его, дал телеграмму, спрашивая, чем они там, черт побери, занимаются, кроме хныканья. В конце концов, лишь через несколько часов мне удалось снова поговорить с ними по телефону, и они попытались рассказать мне о том, что происходило.

Я боялся, что меня хватит удар. Люди умирали и от менее значительных потрясений, но, к счастью для моих братьев, у меня было железное здоровье.

— Хорошо, мальчики, — сказал я, обрывая разговор, как только понял, что по телефону говорить о таком недопустимо. — Держите язык за зубами, скройтесь с глаз, а если вас арестуют, наймите лучших адвокатов по уголовным делам во всем Нью-Йорке. Я выезжаю.

Я прикончил бутылку виски и раскупорил другую, обдумывая все возможные последствия катастрофы. Дело было не только в том, что мои братья могли угодить в тюрьму. Моим партнерам был нужен козел отпущения, и, как мне уже дал понять Корнелиус, эта роль была предназначена для меня. Мне приходилось отправляться в Нью-Йорк уже не для того, чтобы выручить из беды братьев, а чтобы успеть спасти собственную шкуру.

Я очень медленно поднялся на ноги, отставил бутылку и с трудом потащился в Белгравию, чтобы поговорить с Дайаной.

— …Как видишь, выбора у меня нет, — мрачно заключил я свой рассказ. — Я должен ехать.