Джинн Калогридис - Алая графиня

• Название: Алая графиня
• Автор: Джинн Калогридис
• Издательство: Зксмо, Домино
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-56530-6

Конец XV века. Прекрасная графиня Катерина Сфорца, внебрачная дочь герцога Миланского, самая храбрая женщина-воин, которую когда-либо знала Италия. Она мудро правит своими землями и отважно защищает их от захватчиков. Ее возлюбленным нет числа.

Искусная гадалка Дея — доверенное лицо Катерины, ее камеристка. Она не только хранит тайны из бурного прошлого своей госпожи, но и, раскинув карты, может попытаться предсказать будущие Катерины. Однако карты пророчат беду. Катерина не сможет отразить нашествие на ее владения войска Цезаря Борджа, безжалостного сына порочного Папы Александра VI.

Но, может быть, и свое поражение Катерина Сфорца сумеет превратить в победу?

Впервые на русском языке международный бестселлер Джинн Калогридис, подарившей читателям романы «Я, Мона Лиза» и «Невеста Борджа».

---

— Выходит! — выкрикнула моя госпожа с широко раскрытыми глазами. — Наконец-то!

Мы с Флорой подняли Катерину с постели и усадили на стул для родов. Я придерживала ее за плечи, пока шли сильные схватки, а Флора стояла перед ней на коленях. Наконец графиня вцепилась в подлокотники стула, натужилась. Ее лицо приобрело опасный свекольный оттенок, она испустила гортанный крик, который был слышен во всем восточном крыле дворца.

Я услышала какое-то влажное чавканье, поглядела из-за плеча и колена Катерины и увидела, как что-то маленькое, желтоватое выпало на подставленные руки Флоры.

— Девочка! — торжественно объявила повитуха, осторожно очистила пальцем рот и сплющенный нос младенца, затем потребовала таз и теплую воду.

Я немедленно принесла то и другое и опустилась на колени рядом с ней, а Катерина обмякла на стуле, погружаясь в дремоту.

Я уже привыкла к виду новорожденных, поэтому меня не удивило, что лицо младенца покрыто желтоватой слизью и коркой засохшей крови. Я нисколько не испугалась, когда Флора стерла слизь и под ней оказалось багровое сморщенное личико с щелками вместо глаз, синеватым лбом и совершенно плоским носом. Смутил меня фиолетовый оттенок кожи на подбородке, губах и кончиках пальцев малышки.

Флора тоже была встревожена. Вместо того чтобы дальше обмывать младенца, которого следовало показать матери, она проворно перевернула его и сильно шлепнула по спине, заставляя сделать первый вдох. Крохотные конечности младенца слабо шевелились, однако он не пытался дышать.

— Отдайте ее мне! — потребовала внезапно встревоженная Катерина и потянулась к ребенку, лежавшему на руках Флоры.

Та не обратила внимания на ее жест и снова принялась шлепать младенца. На этот раз он кашлянул, вытолкнул из себя комок слизи и запекшейся крови и с шумом вдохнул.

Мы с Катериной заулыбались, услышав это. Флора озабоченно потребовала влажное полотенце и пеленку, которые я немедленно принесла. Скоро младенец был чист и туго спеленат, а в следующий миг его вручили счастливой матери.

Катерина едва ли не с любовью взглянула на крохотную девочку, оказавшуюся у нее на руках.

— Я назову тебя Галеацца Мария в честь моего отца, — зашептала она дочери. — Сама буду учить тебя, ты станешь правительницей и воином, как твой дед.

Она поцеловала девочку и принялась качать ее на руках. Флора, горделиво улыбаясь, осмотрела мать, осторожно омыла ее, а затем вытерла пол под стулом для родов. Я тоже улыбалась, снимая с кровати испорченные одеяла.

Когда постель для матери и младенца была готова, мы с Флорой подошли к Катерине, но не успели поднять ее, как она взглянула на нас широко раскрытыми глазами.

— У нее сильные судороги, хотя она спелената, — звонким от страха голосом произнесла графиня. — Кажется, это какой-то припадок.

Я посмотрела на малышку. Ее лицо исказилось, изо рта вырвался отчаянный писк, губы совсем посинели.

— Ей нужен воздух, — сказала Флора, подхватывая дитя.

Она снова очистила младенцу рот и нос, подошла к камину, перевернула девочку на живот, держа на одной руке, а другой снова похлопала по спине.

Новорожденная не дышала, поэтому Флора подошла к огню еще ближе и распеленала ее. Она схватила малышку за ножки, перевернула ее вниз головой у теплого очага и шлепнула еще раз. От удара одна нога вырвалась из ладони повитухи и согнулась в колене. Лодыжка легла на вытянутую ногу, образовав почти идеальную перевернутую четверку.

Воплощение Повешенного.

Флора взяла ребенка за обе лодыжки и снова шлепнула.

Девочка издала предсмертный хрип, отчего Катерина вскочила на ноги и выкрикнула:

— Не умирай! Не смей!

Флора шлепнула младенца в последний раз. В наступившей затем тишине плечи девочки обмякли, а головка запрокинулась.

— Нет! — крикнула Катерина. — Отдайте мне ребенка! — Взмахивая руками, она силилась подняться со стула.

Я быстро забрала девочку из рук Флоры, завернула в пеленку и отдала Катерине. Она осела на стуле для родов, баюкая девочку. Маленькое личико было спокойно, посиневший ротик открыт. Когда Катерина закрыла его, мне показалось, что ребенок спит.

— Уведи эту женщину, — потребовала Катерина звенящим голосом. — Прогони, чтобы я больше никогда не видела ее! Она убила моего ребенка! Мою Галеаццу!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

В тот день Катерина отказалась пить и есть.

— Какая жестокость! Неужели добрый Господь стал бы отнимать у матери детей? — горько заметила она.

— Но ведь Бог и позволяет им рождаться на свет, — ответила я мягко.

Подобный вопрос был вполне естествен. Я сама задавала похожие, потеряв Маттео.

— Будь проклят Господь! — выругалась Катерина. — Зачем тогда позволять им рождаться?

Я пододвинула стул к ее постели, села рядом и осторожно спросила:

— Помнишь, что сказали перед твоим отъездом в Венецию символические карты? — Катерина не смотрела на меня, а я спокойно продолжила: — Это и был Повешенный. Жертва. Помнишь, я сказала тебе, что случится что-то ужасное…

Катерина перебила меня:

— Но ты не сказала, что это будет настолько жутко.

— Я же не знала, что именно случится, мадонна. Но помнишь, я еще говорила, что за жертву будет дана удивительная награда.

— За смерть моего ребенка? — Наконец она взглянула на меня и закипела от гнева, несмотря на усталость. — Что хорошего может получиться из подобной трагедии?

Я сделала вдох, чтобы продолжить, но Катерина опередила меня:

— Я старалась быть храброй, как ты и велела, Дея, пыталась заботиться о людях. Этот ребенок… моя маленькая Галеацца толкалась сильнее других. — Графиня подавила рыдание. — Она была такой сильной! Я не сомневалась в том, что это мальчик, и знала, что он станет великим воином. Я начала разговаривать с ребенком, рассказывать о предках по линии Риарио и о деде, герцоге Миланском, о том, как сама буду учить его военному делу. Он никогда не изведает страха, он станет лучше всех предыдущих Сфорца и Риарио. — Слезы текли по ее щекам. — Я родила дочь, но была счастлива и начала ее любить. Но к чему все это? Она сделала первый вдох и умерла. Малышка так храбро боролась, чтобы прийти в этот мир… и потерпела поражение.

Катерина попыталась овладеть своими чувствами, и в конце концов ее гордость одержала верх. Черты лица графини сперва исказились, а потом окаменели, обратились в горестную маску.

Пока я наблюдала за этой переменой, понимая, что смерть маленькой Галеаццы может еще больше ожесточить сердце ее матери, у меня в голове вдруг прояснилось. Не было никакого внутреннего голоса или неестественных ощущений, однако я твердо знала, что нахожусь в этот ужасный момент рядом с Катериной по воле судьбы, и поняла, что надо делать.

— С твоего разрешения, мадонна, я принесу карты, — сказала я и поднялась.

— Зачем? — пожала плечами Катерина. — Предсказать мне новые несчастья? Я уже знаю свой конец!.. Башня, как у отца. Любое царство, какое удастся обрести на земле, зашатается и рухнет прямо подо мной.

Однако она не стала возражать, когда я вышла в гардеробную, примыкавшую к спальне, и вернулась со свертком из черного шелка, который вынула из своего сундука. Я снова села рядом с Катериной, развернула ткань и расстелила на матрасе рядом с госпожой.

Я перемешала блестящие карты, положила на черный шелк, пододвинула к ней и сказала:

— Возьми, мадонна, перетасуй или просто сними, как тебе будет угодно.

Она приподнялась и села, затем неохотно разложила карты на четыре кучки.

Я велела Катерине переворачивать верхние карты по одной. На первой оказался Рыцарь чаш, и я жестом приказала графине подождать и не открывать пока остальные карты.

— Это то самое будущее, какое рождается из жертвы Повешенного, — сказала я, прислушиваясь к словам, которые произносил как будто кто-то другой. — Взгляни на Рыцаря чаш. — Я указала на карту, где был изображен симпатичный молодой человек на золотом коне, держащий в руках золотую же узорчатую чашу.

Катерина посмотрела на карту с затаенной обидой. Если бы у моей госпожи еще оставались силы, она швырнула бы ее на пол.

Я заговорила ровно, успокаивающе:

— Это настоящий, живущий ныне человек, мадонна, тот, кто придет, чтобы вручить тебе дары и многое другое. Чаша обозначает чувство, печаль или радость, любовь или ненависть. Я не знаю наверняка, что принесет гость, но уверена в том, что он явится как друг.

Катерина пожала плечами, однако я успела заметить, как в ее глазах промелькнуло любопытство.

— Когда он приедет?

Я поглядела на карту — пройдут годы, пока всадник явится во плоти.

— Через некоторое время, — произнесла я в итоге. — Я скажу точнее, когда откроются другие карты.