Джинн Калогридис - Алая графиня

• Название: Алая графиня
• Автор: Джинн Калогридис
• Издательство: Зксмо, Домино
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-56530-6

Конец XV века. Прекрасная графиня Катерина Сфорца, внебрачная дочь герцога Миланского, самая храбрая женщина-воин, которую когда-либо знала Италия. Она мудро правит своими землями и отважно защищает их от захватчиков. Ее возлюбленным нет числа.

Искусная гадалка Дея — доверенное лицо Катерины, ее камеристка. Она не только хранит тайны из бурного прошлого своей госпожи, но и, раскинув карты, может попытаться предсказать будущие Катерины. Однако карты пророчат беду. Катерина не сможет отразить нашествие на ее владения войска Цезаря Борджа, безжалостного сына порочного Папы Александра VI.

Но, может быть, и свое поражение Катерина Сфорца сумеет превратить в победу?

Впервые на русском языке международный бестселлер Джинн Калогридис, подарившей читателям романы «Я, Мона Лиза» и «Невеста Борджа».

---

Я должна была вскочить и бежать на поиски Катерины. Но в тот миг мне было легче просто смотреть, затаив дыхание, как Ванноцца облизывала француженку, ритмично двигая рукой между ее ногами.

Все это продолжалось какое-то время, потом Ванноцца взяла герцогиню за голые ноги и широко раздвинула их, отчего ступни француженки свесились с кровати. На нее упала чья-то тень, Родриго Борджа на мгновение попал в пятно света и склонился над женщиной. Плаща на нем не было, кардинальской шапочки тоже, черные волосы обрамляли выбритую на макушке тонзуру, белую, словно кость. Ванноцца отодвинулась, Борджа занял ее место и зарылся лицом в темные волосы на лобке француженки.

Я закрыла глаза, чтобы больше ничего не видеть.

— Катерина, — произнесла я тихо, а хотела прокричать.

Несколько минут я сражалась с апатией и в конце концов сумела сесть на кровати. От этого движения к горлу подступила тошнота, и мне пришлось замереть, дожидаясь, пока приступ пройдет. Тем временем стоны, несущиеся с соседней кровати, превратились в крики и в одинокий, протяжный рык наслаждения.

Когда я подняла голову, надо мной возвышалась улыбающаяся Ванноцца.

— Мадонна, вам дурно? — нежно спросила она, опустила полотенце в золотую чашу, стоявшую на столе, выжала и приложила мне ко лбу.

Прохладная вода принесла некоторое облегчение, но я отстранилась от Ванноццы и пробормотала:

— Я должна идти. Где Катерина?

Она как-то безжизненно, вяло рассмеялась и сказала:

— Вам надо успокоиться, мадонна, и отдохнуть. Поспите. Я вам помогу… — Ваноцца взяла меня за плечи пухлыми пальцами, собираясь снова уложить на подушку.

Я не поддалась и заявила:

— Нет.

Ванноцца исчезла. Я собралась с силами, чтобы встать, но не успела шевельнуться, как на мою кровать упала чья-то тень. Родриго Борджа, держа в руке измятое оплечье, бочком присел рядом со мной. На его лице играла похотливая улыбка, губы и подбородок блестели от слюны. Он был совершенно трезв, на него не подействовал ни алкоголь, ни таинственное снадобье из золотого кувшина.

— Мадонна, вы не спите? — поинтересовался кардинал. — Не тревожьтесь. Если Ванноцца не смогла помочь вам, то, возможно, я сумею это сделать…

Он протянул ко мне руку.

Я рывком вскочила на ноги, но они не слушались. Я потеряла равновесие и упала прямо на Борджа. Он в тот же миг обхватил меня за талию могучей рукой, пальцы свободной ладони морской звездой распластались на моей груди, а рот прижался к моим губам. От него разило француженкой.

Я стряхнула с себя оцепенение, резко дернула коленкой, попала не в самое чувствительное место, но кардинал отпрянул, чтобы защититься. Я рванулась и со всей силы ударила его по лицу.

Оплеуха не причинила ему вреда, он только засмеялся, потирая челюсть, но сразу же отпустил меня. Я неуверенно шагнула в сторону.

— Бедняжка Дея, — притворно посочувствовал Родриго, все еще усмехаясь. — Неужели я настолько ужасен?

— Вы просто чудовище, а Ванноцца — потаскуха, — выдохнула я.

Все во мне кипело от омерзения, но даже оно было каким-то невнятным, как будто я наблюдала за тем, что произошло с другим человеком, причем давным-давно.

— Вы, дорогая моя, ведете слишком уж замкнутый образ жизни. — Борджа засмеялся. — Все это сделано без всякой задней мысли, только чтобы порадовать вас. Если вам не нравится, вы напуганы, то вольны уйти. Но помните, если вдруг передумаете, мы всегда к вашим услугам.

— Если вы тронете мою госпожу, я вас убью, — сказала я.

Он вздернул подбородок. Опасный огонек внезапно загорелся у него в глазах.

— Разве решение в таком вопросе остается не за ее светлостью? — вкрадчиво спросил Родриго.

Я попыталась уйти. Он больно схватил меня за руку и, пока я отчаянно силилась вырваться, нарочито медленно развернул ладонь и поцеловал. Затем, как и в первый раз, Борджа еще на мгновение задержал мою руку в своей, просто желая показать, что это в его силах, только потом насмешливо фыркнул и отпустил.

Я побрела по саду, выкрикивая имя Катерины и стараясь отыскать ее кровать. Голова кружилась, я совершенно потеряла способность ориентироваться в пространстве и увидела деревянные ворота только тогда, когда Адриана де Мила указала мне на них, после чего открыла и вытолкнула меня за порог.

Ворота сейчас же закрылись за мной. Я, не осмеливаясь бросить свою госпожу, принялась яростно колотить в створки, но скоро меня отвлекло какое-то хныканье, раздававшееся неподалеку. Звук был такой жалобный, что я забыла о Катерине и медленно двинулась на него. Мои глаза привыкли к полумраку, однако в коридоре стояла кромешная тьма.

Я старалась ступать медленно и осторожно, но все равно угодила одной ногой во что-то мягкое и живое. Неизвестное создание вскрикнуло, начало отбиваться, и другая нога у меня подогнулась, как будто попав на что-то мягкое и скользкое. Я тяжело шлепнулась на пол и вскрикнула от неожиданности, когда мне на колени кинулось нечто, размером с собаку.

— Мама? — прозвучал робкий голосок, после чего наступила тишина.

Я слышала прерывистое дыхание того, кто прижался ко мне, протянула руку, нащупала голову с шелковистыми волосами и спросила:

— Кто здесь?

— Чезаре. — Голос мальчика звучал едва слышно и печально. — Мадонна Дея, вы не видели мою маму? Тетя Адриана велела мне идти спать, но здесь темно, и я боюсь…

Я ощутила, причем снова как-то отстраненно, сочувствие к мальчику и злость на его родителей, которые настолько поглощены плотскими удовольствиями, что не могут уделить внимание одинокому, испуганному ребенку. Он настолько нервный и развитой не по годам, что запомнил мое имя и сумел узнать по голосу в полной темноте.

— Бедный Чезаре, я с тобой. Не нужно бояться. — Поддавшись порыву, я поцеловала его в макушку.

В тот же миг передо мной всплыло лицо мужчины: оливковая кожа, те же выразительно изогнутые черные брови и чарующие глаза, что и у его отца, темные усы и бородка, благодаря которым он выглядел привлекательнее, чем был на самом деле. В его черных глазах я увидела жажду власти, доходящую до исступления, горе, граничащее с ненавистью, желание убивать, которое не в силах утишить потоки крови.

Земля у меня под ногами содрогнулась. Башня!.. Я подняла голову и поняла, что снова оказалась на ней, той самой, из камней и досок. Ее стены дрожали как при землетрясении. Грохнул выстрел, ритмично зарокотала тяжелая артиллерия. С содрогнувшегося потолка осыпалась струйка песка.

Где-то рядом Катерина кричала солдатам, чтобы они целились во врага.

Башня предназначалась не только для графини — для нас обеих.

— Чезаре! — ахнула я и ссадила мальчика с коленей на холодный сырой пол.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Маленький Чезаре снова заплакал, когда я оттолкнула его от себя. Но в следующее мгновение я собралась с духом и взяла мальчика на руки, не обращая внимания на головокружение. Башня все еще парила на периферии одурманенного сознания. Я выбралась из коридора, вышла во двор и вгляделась в окна, пытаясь понять, куда двигаться, чтобы вернуться во дворец. Переступив порог палаццо, я подозвала служанку, передала ей мальчика и объяснила, что его необходимо отнести в постель и уложить спать.

Стараясь избавиться от вялости, мешающей думать, я слишком далеко зашла по лабиринту коридоров и совершенно заблудилась в огромном дворце. Наконец я уперлась в закрытую дверь. Меня привлек свет, пробивавшийся из-за нее, и оглушительный хохот. Я на волосок приоткрыла дверь и присмотрелась.

Кроме кроватей для дневного отдыха, на которых лежали полураздетые мужчины в обществе фальшивых турчанок, посреди комнаты стоял еще огромный стол, накрытый алым сукном. На нем лежала обнаженная женщина с подведенными сурьмой глазами и длинными распущенными волосами, вьющимися по голой груди. У края стола, глядя на женщину и усмехаясь, стояли Джироламо Риарио и французский посол. У Джироламо в руках были кости, он яростно потряс их в кулаке, дунул на счастье и бросил на тело женщины.

Полдюжины мужчин разом затаили дыхание, когда кубики остановились. Один упал на живот женщины и замер рядом с пупком, второй угодил на согнутый локоть и перекатился дальше, на стол, по которому разметались ее волосы.

Джироламо прищурился, глядя на кости, затем хлопнул себя по лбу ладонью и выругался. Зато французский посол заулыбался и захлопал в ладоши.

— Она моя! — прокричал он, взял женщину за руку и помог подняться со стола.

В это время, к всеобщему восторгу, еще одна женщина закончила раздеваться и легла на ее место.

Я тихо закрыла дверь, поблуждала еще полчаса и отыскала дорогу обратно во двор. Постепенно я пришла в нормальное состояние и твердо вознамерилась вернуться и потребовать, чтобы мою госпожу отпустили, хотя и думала, не поздно ли уже защищать ее честь.