Тамара Уманская - Граница. Таежный роман. Пожар

• Название: Граница. Таежный роман. Пожар
• Автор: Тамара Уманская
• Издательство: Олимп : АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-013235-2

Как перепутано все в этой жизни! Он — известный и знаменитый певец, окруженный поклонницами, избалованный успехом. У него есть все. Кроме любви. И вдруг он встретил ее — нежную и чуткую, верную и любящую. Увел от мужа, увез далеко-далеко. Но счастье лишь мелькнуло для них во всей своей полноте и… растаяло. Ведь слаб человек, и страх — особенно страх перед смертью — часто бывает сильнее любви.

Но чего стоит жизнь, если она потеряла смысл? Зачем жить, когда впереди — пустота и одиночество? И два любящих человека преодолеют обман, обиду, зло и снова, назло всем и вся, будут вместе…

Произведение создано на основе телесериала «Граница» (авторы сценария: А.Н. Митта, 3.А. Кудря).

---

Пил он до самой Москвы. Пил и спал. Просыпался лишь затем, чтобы влить в себя очередную порцию и забыться в беспамятстве. Он знал, что предал Альбину и выбрал жизнь, но эта жизнь ему не нравилась и не доставляла никакой радости. Он не хотел думать, не хотел ничего помнить, не хотел ничего чувствовать.

Альбина закрыла глаза, повернула голову на подушке, глубоко вздохнула и заснула. Марина прислушалась к ее дыханию, пощупала пульс. Нет, сомнения быть не могло — Альбина спала нормальным, здоровым сном. Похоже, ей больше ничто не угрожало.

Марина поправила одеяло и вышла, стараясь не думать об этом взгляде, полном страдания и упрека. Никто не знает, что чувствует человек в состоянии комы. А тем более — при выходе из комы. Снятся ли ему сны? Чувствует он радость возвращения к жизни или, наоборот, боль, как рождающийся ребенок? Альбина спит, а когда проснется, будет счастлива, что жива. Как врач Марина знала, что неудачливые самоубийцы очень редко повторяют свои попытки. Если, конечно, это нормальные люди. Альбина — нормальный человек.

Успокоив себя этими здравыми размышлениями, Марина попросила медсестру последить за капельницей и пошла домой. Она совершенно точно знала, что Никиты там уже нет и, значит, ничто не помешает ей…

Она повернула за угол и увидела вдалеке до боли знакомую фигуру. У нее сразу же пересохло в горле и подкосились ноги. Не может быть! Он еще не скоро вернется! Марина шагнула в сторону и спряталась за старой толстой сосной, прижалась к шершавой коре щекой, чувствуя горьковатый запах смолы.

Иван прошел мимо. Он шел широкими шагами, почти бежал, размахивая маленьким чемоданчиком. Марина, прижимаясь к сосне, обошла ее кругом и выглянула. Какое счастье — смотреть ему вслед… Вот сейчас он повернет и исчезнет… Ей казалось, что она видит даже русые мягкие завитки на затылке, которые так любила перебирать, накручивать на палец…

— Торопится! — произнес совсем рядом протяжный густой голос. — Ишь, скачет к милке своей.

— Который? — спросил другой голос, помоложе и потоньше.

— Да вон, лейтенантик молоденькой!

Марина осторожно оглянулась. Толстая круглолицая старуха в белом платочке шла, тяжело отдуваясь, по улице. Она остановилась, опустила на землю объемистую сумку. Рядом с ней стояла тощая немолодая женщина в выцветшем ситцевом платье. Обе они глазели вслед ушедшему Ивану и не обращали внимания на Марину.

Марина прижалась к сосне-спасительнице. Люди предавали ее, люди мучили и злорадствовали, глядя на чужие страдания. Теплое, пахнущее живицей дерево обнимало ее, укрывало от всех бед и ничего от нее не хотело. Марина вдруг поняла Альбину. Уснуть… Не видеть и не слышать, не разговаривать с людьми.

— У их с докторшей, значит, любовь произошла. Муж видит такое дело и услал хахаля подальше, с глаз долой. А он, вишь, не сдержался, затосковал по ей и примчался.

— Ну, муж теперь его убьет! — убежденно сказала та, что помоложе.

— Не-е… — прогудела опытная старуха. — Им нельзя. Они партейные. — Крякнув, она подняла с земли сумку, и обе товарки зашагали дальше.

— А муж у ее старый?

— Не-е. Куды старый! В самой поре мужик. Такой бравый! Глаза разбойничьи. Ух! В мои-то настоящие годы я бы…

— А хахаль?

— Да так, мальчонка зеленый, небось и не соображает еще ничего…

Голоса затихли. Марина перевела дыхание. Ей казалось, она не дышала целую вечность. Сердце разрывалось. Ее любовь, ее тайна, ее муки обсуждаются, обсасываются, мусолятся посторонними равнодушными людьми… Нет, нет! Она найдет выход, она разорвет порочный круг!

Марина вбежала в квартиру, вихрем пронеслась по комнатам, покидала в дорожную сумку самое необходимое. Ей хотелось немедленно, сию секунду уехать, спрятаться, не встречаться с Иваном.

Да, но Альбина. Надо бы сперва подробно объяснить, что и когда давать ей, надо бы сделать обход, надо бы… И лишь потом можно будет плакать или смеяться, ссориться или влюбляться. Или сделать то, что она решила.

В кабинете ее ждала Галя. Спокойная, свежая, уверенная, словно не было бессонной ночи, умирающей Альбины, Ворона с его слезами, ненавистью и любовью… Она встала из-за стола, улыбнулась и тут заметила в руках у Марины сумку. Быстро шагнула навстречу подруге и неожиданно ловко выхватила сумку у нее из рук.

— Далеко собралась?

— Отдай! — возмутилась Марина.

Но Галя, не смущаясь, расстегнула сумку и разворошила верхний сверток. Зубная щетка, мыльница. А еще халатик и тапочки.

— Вот, значит, как… — выдохнула она.

Марина выхватила у нее сумку, застегнула и бросила в угол.

— Да, так! Нужно покончить со всем разом.

— Жалеть не будешь? — Галя прищурилась, будто смотрела на подругу издалека, будто увидела в ней нечто такое, о чем раньше не подозревала. А ведь ей всегда казалось, что она хорошо знает Марину.

— Не буду.

— И не боишься?

Марина услышала в ее голосе и жалость, и сочувствие, и тревогу, и разом вся ее наигранная удаль пропала. Она бессильно опустилась на стул и прошептала:

— Боюсь. Очень боюсь.

Галя осторожно взяла ее за руку:

— Еще есть время. Подумай.

Марина вскинула голову:

— Какое время?! Никита нас со свету сживет. Знаешь что, Галя, не трави мне душу.

У Галины как-то сразу заострилось, обтянулось кожей лицо, и голос стал ниже, глубже.

— Очень хорошо. Правильно рассудила. Вы, взрослые дураки, запутались, наошибались, в узелок свою жизнь завязали, а отвечать ему — маленькому, беззащитному. Убьете его — и все наладится. Жить станет лучше, жить станет веселее. Так?

— Не преувеличивай. Он… Это еще и не человек, так… зародыш.

— Поэтому его не жалко? — рассвирепела Галя. — И кто ж тебе сказал, что он еще не человек?

— Послушай. — Марина, потеряв терпение, повысила голос. — Не забывай, что я врач. Я знаю.

— Зна-ает она. Ее этому в институте научили. — Галя презрительно скривила губы. — А ты плюнь на то, что ты знаешь. Ты прислушайся… Ты что чувствуешь? Живой он? Дышит? Растет? Любит тебя? А ты его — под нож, чтоб жить не мешал?

— Перестань! — закричала Марина. Слезы выступили у нее на глазах, она отвернулась и, сдерживая клокочущие в горле рыдания, выдавила из себя: — Я… приняла решение! И не смей меня отговаривать!

Галя осторожно положила ладонь на ее руку, погладила успокаивающе:

— Я поеду с тобой.

Марина отдернула руку, замотала головой:

— Не надо!

— Поеду, — спокойно и твердо повторила Галя. — Ты долго там пробудешь?

— День-два. Если все будет нормально… — Марина подняла лицо, посмотрела на подругу заплаканными глазами. — Я стала злая. Ты… прости меня.

— Когда? — так же спокойно и твердо спросила Галя.

Марина окинула взглядом гору бумаг на своем столе:

— Сейчас… Вот истории болезни закончу и назначения выпишу. И поедем.

ГЛАВА 14

Военные бессознательно ходят в ногу, даже если они не на работе. Ну, например, идут по коридору больницы.

Шаги приближались к кабинету Марины, гулкие, ритмичные, словно шел очень большой и тяжелый солдат, шел походным маршем и с полной выкладкой. Галина прислушалась, встала.

Дверь распахнулась, и вошли двое: Иван Столбов и Алексей Жгут.

Марина застыла как вкопанная. Галина, вспыхнув, набросилась на мужа:

— Ты еще откуда взялся?

— Оттуда, — безмятежно ответил Жгут и, не смущаясь суровым приемом, поманил ее к себе: — Иди-ка сюда, Галчонок! Иди-иди, что скажу…

Галина подозрительно посмотрела на него, но подошла. Алексей галантно подхватил ее под локоток и вывел из кабинета, не забыв тщательно закрыть за собой дверь.

Марина все продумала, все взвесила — за и против — и приняла решение. И она не собиралась это решение менять. Все было ясно. Еще мгновение назад. Но вот она увидела его — стоящего посреди кабинета, увидела его сияющие влюбленные глаза, мальчишечью улыбку, такую добрую, такую счастливую… И все ее логичные рассуждения, все разумные доводы, вся ее решимость куда-то делись.

— Марина моя… — выдохнул Иван. — Мариночка… Я все знаю.

Марина изо всех сил старалась держать себя в руках. Она не дрогнула, не побежала к нему, даже не улыбнулась. Она сказала ледяным насмешливым голосом:

— Может, поздороваешься сначала?

Но Иван не обиделся, он послушно кивнул:

— Здравствуй, Марина!

Ей больно было слушать этот ликующий голос, видеть эти сияющие глаза. Так здороваются с солнцем, с первым снегом, так дети смотрят на новогоднюю елку в ожидании сказки, подарков и бенгальских огней.

Иван шагнул к ней и опустился на колени.

— Здравствуй, мой самый любимый человечек на Земле! Я люблю тебя! И я люблю твоего ребенка! А это, кстати, ему…

Иван торопливо достал из пакета несколько ярких пластмассовых шариков, уточек и рыбок, потряс их и сообщил: