Андрей Попов - Дверь в сказочный ад

• Название: Дверь в сказочный ад
• Автор: Андрей Попов
• Жанр: Научная Фантастика

Психологический хоррор. Меланхоликам, пессимистам и людям разочаровавшимся в жизни посвящается…

---

В ту же минуту тишина, спящая вокруг, вздрогнула.

– Господа! Он идет глупым путем своих глупых предшественников: пытается нас убить!

– Первые ночи они еще на что-то надеются, — низкий баритон бегемота возник так же внезапно, как и он сам, — впрочем, это даже забавно…

Как и прошлой ночью, бегемот был одет в полосатую ночную пижаму (именно в ней он изображен и на портрете). Неспешно, с чувством хозяина он прохаживался взад-вперед и… на самом деле курил! Трубка, нарисованная у него во рту казалось бы в качестве экзотики, теперь обрела реальные формы. Бегемот смачно втягивал ее содержимое, приятно морщился и выпускал из своих ноздрей клубы дыма.

Что бы это значило: «первые ночи»?

Краем глаза я заметил, что наши настенные часы остановились. Большая и малая стрелки, слившись воедино, указывали на цифру 12. Меня обдавало то жаром, то холодом. Звери находились всего несколькими ступенями ниже, и достаточно было лишь нескольких прыжков, чтобы самые быстроногие из них оказались рядом. Чего же тогда медлили? Темнота, в которую был погружен замок, заигрывала с нами в прятки, обманывала взор, сгущалась, рассеивалась, путалась под ногами.

Воспользовавшись дарованной мне паузой, я принялся наспех перебирать варианты своего спасения. Вариант первый выглядел тривиально: разбить окно и выпрыгнуть в сад, а оттуда — в лес. Там, разумеется, верная погибель. Я хорошо помнил прошлую ночь. Был еще вариант второй с шансами чуть менее вздорными. А третий вариант… увы, его вообще не существовало. Короче, выбор не богат.

И я с внезапностью молнии рванулся вниз к подвальным помещениям. Благо глаза хоть немного привыкли к лунному полусвету, и это позволяло, если не ориентироваться в пространстве, то хотя бы отличать верх от низа, правую сторону от левой. Перед взором все замельтешило серым калейдоскопом: балюстрада, лестница, мираж каменных стен, затем почти невидимый коридор, и наконец — идеальная тьма. Самый нижний ярус замка, куда ночью не проникают даже крупицы света. Как слепец, выкинув одну руку вперед, другой сжимая бесполезное ружье, я мчался в самую глубь небытия, практически не веря, что мир за тридцать восемь лет своего существования вообще когда-то был реален. Пол под ногами шатался, а сверху небо изменило свои координаты и вовсе исчезло. За спиной слышалось частое дыхание — словно озвученная тень, не отстающая ни на шаг.

Капкан чьих-то челюстей сомкнулся на ноге. Потом пришла острая боль. А раздавшийся крик был моим собственным. Я ударил прикладом в то место пустоты, где предположительно должна находиться голова зверя. Ударил от всей души, с неподдельной откровенностью… Что-то заскулило. Волк?

Похоже… Вот сволочь, скулит ведь чисто по-волчьи, а не по-человечески! Хоть бы словом матерным каким огрызнулся! Почувствовав то, что язык не поворачивается назвать свободой, я спешно стал перебирать руками каменную кладку, нащупывая дверь.

Удар…

Сверху ли, снизу ли — не разберешь. Находясь уже в горизонтальном положении, я понял, что споткнулся о какую-то неровность. Каждая секунда промедления могла оказаться фатальной. Но звери что-то не торопились: может, были уверены, что деваться мне все равно некуда? Первое чудо произошло, когда мои пальцы наконец легли на невидимую дверную ручку. Затем — рывок на себя! Она оказалась незапертой. Вот и второе чудо. Теперь все зависело от ловкости рук и ног.

Не человеческий (и даже не звериный), а какой-то демонически-истеричный страх невидимым бичом подхлестывал сзади. На каждое движение отводились лишь секунды: прыжок в пустоту, еще один рывок — теперь на себя, щелчок железного засова. И все только на ощупь. Темнота закипала, подогреваемая озлобленным ревом моих преследователей. Затем все затихло…

Теперь можно было позволить себе отдышаться, а заодно пора бы уж начать соображать. «О Господи, в Которого я не верую! Может хоть ты подскажешь, что за чертовщина здесь творится?». Одна только мысль, что я сейчас был на волосок от смерти, казалась хуже самой смерти. Никогда раньше и не думал, что страх может быть таким мучительным. Меня всего лихорадило: пот был столь обильным, что напоминал прохладительный душ, льющийся тихими струйками по лицу, сердце било набат, эхо которого отдавало в висках.

Так! Успокоиться и размыслить!

Но мысли изменили мне, трусливо разбежавшись по своим щелям. Мозг стал каким-то одноклеточным. Я что есть силы напряг эту единственную клетку, желая понять — что же это? Сумасшествие? Бред? Сон? Болезненные галлюцинации? Средневековое колдовство?

Есть еще какие-нибудь варианты?

ТАКОЕ не может происходить реально. Режьте меня, выворачивайте наизнанку, растягивайте на дыбе, пытайте — под пытками я даже соглашусь с тем, что черное по праздничным дням становится белым, или с тем, что земля и впрямь стоит на трех больших слонах. Я приму за утверждение любую беснующуюся истину, но в глубине души — там, куда не в силах проникнуть каленое железо — все равно останусь верен идеям материализма. Поэтому повторяю: ТАКОЕ НЕ МОЖЕТ ПРОИСХОДИТЬ РЕАЛЬНО.

Я до крови кусал губы, щипал ватное тело, еще не потеряв надежду очнуться от навязчивого наваждения. Одно утешало: здесь я в полной безопасности. Дубовая дверь и могучий железный засов хорошо знают свое дело. Так! Спички… спички… спички… В каждом подвальном помещении хранилось два-три коробка, один из которых я без труда нащупал пальцами. Маленький огонек беззаботно заиграл прямо перед глазами, а помещение, куда меня угораздило, прибрело видимые очертания. Так и есть — кладовая. В огромных деревянных ящиках лежал картофель, свекла, морковь и другие детища земледелия. Стояло огромное количество стеклянных банок с консервированными чудесами кудесника Франсуа, каждая из них ожидала личного приглашения на какой-нибудь банкет или на мой скромный обеденный стол. Чувствовался затхлый пыльный воздух с легким привкусом гнили.

Все в порядке… мне нужно успокоиться… просто показалось, померещилось… ничего не бы…

Мысль застряла на месте, точно забуксовала. Потому как мой блуждающий взор скользнул на ногу. Странно, я от шока даже перестал чувствовать боль, а правая штанина была разорвана и вся в крови. В тот момент спичка, завершив свою недолгую, но яркую жизнь, потухла. Я зажег другую, нашел огарок свечи и прикрепил его на стену. Потом неумело принялся делать себе перевязку.

Хриплое, приглушенное дубовой преградой рыканье, донеслось из коридора. Затем последовали знакомые до осточертения голоса:

– Он наивен, господа! Как он наивен! — произнесла рысь. Казалось, эта реплика была произнесена не столько для других каннибалов, сколь лично для меня.

– Придется ломать дверь, — проворчал медведь. От его вибрирующего баса все вокруг пропиталось зыбкой дрожью. — Я голоден, господа! Я страшно голоден!

Подумать только, «господа»! Эти четвероногие сволочи, как попугаи научившиеся имитировать человеческую речь и напялив на свое вонючее тело барскую одежду, возомнили о себе невесть что!

Удар был внушительный. Пламя свечи покачнулось. Железный засов испуганно скрипнул, но продолжал служить надежной защитой. Следующие два удара оказались еще более отчаянными, словно снаружи прикатили настоящий таран. И тут я впервые усомнился в надежности своего укрытия. Засов, окрашенный ржавчиной, слегка изогнулся, а на крепкой дубовой двери то там, то здесь стали, как грибы, расти шляпки гвоздей.

Хреново…

Мозг снова стал одноклеточным, после каждого удара с моих волос осыпалась их естественная краска, и каждый удар приносил новые преждевременные трещины на лице. Нужно было срочно что-то соображать, но в голове все мысли носились как ошпаренные, кричали наперебой друг другу, и из этих воплей понятно было только одно: бежать отсюда уже некуда.

Совсем хреново…

Я принялся спешно передвигать овощные ящики, баррикадируя ими вход, и в то же время понимая, что занимаюсь бессмысленным делом. Удары достигали такой силы, что было уже не понять, с какой стороны они приходят. Казалось, со всех сторон одновременно. Чьей же тушей можно так долбить? Наверняка, за дело взялся бегемот. И ни одной живой души во всем замке… Все вокруг: стены, потолок, бесформенные ящики вдруг опьянели от вселившегося в них безумия и принялись ходить ходуном. Дверь треснула… От ее измученной плоти отлетели первые щепки. Засов вот-вот будет вырван с корнями полусгнивших гвоздей.

Я жаждал превратиться в математический ноль, свернуться в точку, и больше никогда не претендовать на звание Живущего.

Агония достигала своего апогея, помрачая перед моим взором единственное светило, оставшееся в мире: тот самый маленький огарок свечи с перепугано танцующим пламенем. Комнатушка временами погружалась в полумрак, но после вновь оживала от волшебства воинственного пламени. В какой-то момент (да будет он проклят среди других моментов времени) я понял, что конец неизбежен, забился в угол кладовой и кричал: то были звуки лишенные голоса, слова лишенные смысла и молитвы лишенные своего божества… Дверь уже разболталась настолько, что звериный рев проник внутрь овощехранилища, являясь предтечей самих зверей, незримым присутствием их духа.