Наталия Терентьева - Знак неравенства

• Название: Знак неравенства
• Автор: Наталия Терентьева
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2005

У Дениса есть жена Оксана и дочь Маргоша. Он не хочет их терять, не хочет начинать в сорок лет все сначала. Но жена не потерпит предательства, которое вот-вот откроется. Девушка Алена, милая, нежно любящая Дениса, решила разрушить его жизнь, родив ребенка… Он еще не появился на свет, он еще может не появиться, если попытаться остановить Алену… Уже очень поздно, но разве будущий отец не имеет права решать — быть ли этому ребенку?..

---

— Илларион, Илларион уехал в Сион, Илларион, Илларион…

Глава 15

Гости после обеда как-то быстро разъехались, остаться ночевать никто не захотел, кроме Жанны и Эмиля. Оксана хотела пойти за Маргошей, которую увела к себе в соседний коттедж приятельница, но потом передумала. Пусть отдохнет от взрослых проблем. Там еще две девочки, ее подружки, и ни одного пьяного папы… И Лёлик проследит, если что надо — накормить, утешить. Оксана видела, как переживала Маргоша, но не в ее привычках было разводить сантименты. Она была уверена — если бы она сама, когда была еще совсем девчонкой, два года не ухаживала за больной бабкой, которая до того, как слечь, била ее вместо разговоров, то у нее бы ничего в жизни не вышло. Надо с детства учиться сжимать кулаки, стискивать зубы и уметь постоять за себя.

Хуже всего в жизни самым любимым и ненаглядным деткам. Они всю жизнь рассчитывают на эту любовь, которой было в избытке в детстве, ищут ее, ждут и, не найдя, разочарованно обвиняют всех — в том числе отдававших им самих себя мамочек. А Оксана теперь с благодарностью вспоминает, как сидела в холодном чулане на промерзшей колченогой лавке, грызла сырую картошку, соскребая грязную кожуру обломанными ногтями, читала в темноте замусоленные учебники с изрисованными страницами и ждала, пока уснет бабка. Чтобы лишний раз та не сунула ей в лицо свой жесткий, темный кулак. А как та ругалась, когда уже слегла и не могла даже сесть на ведро… Как сбивала миски с кашей и картошкой, которые терпеливо приносила ей Оксана… Нарочно сбивала, со злости. Не хотела она лежать и умирать не хотела. Хотела встать и бить Оксанку, провожать последних подружек на погост, выпивать по маленькой в праздники и таскаться за пятнадцать километров в церковь, на службу.

Долгие годы Бог для Оксаны был бабкиным другом, ею же самой и выдуманным. Все той простит, все поймет, бабку не накажет, а Оксанку почему-то накажет… Ключ вдруг забил в соседнем лесу — бабкин друг постарался, чтобы им, горемычным, из грязного старого колодца, куда что только не роняли сослепу-то еле живые старухи, воду больше не пить. Дом соседский, пустой, уж десять лет как заброшенный, отчего-то загорелся, да сам и потух — так и это все он, бабкин Бог, придумал. Чтоб Оксанку попугать…

И лишь когда через много лет она сама ухватилась за веру, потому что надо было хоть за что-то ухватиться, хоть за этот сомнительный, сладкоречивый, непонятный мир, она стала понимать бабку. И зачем было искать другие объяснения и ключу, и пожару, и, кстати, внезапной бабкиной немощи.

Объяснение было простым, оказалось совсем близко. Только надо было его увидеть, поверить, что ты в мире этом не одна, что ты кому-то нужна. И не просто кому-то, а всемогущему, бессмертному, всесильному… Он заботится о тебе, даже если никому на свете ты не нужна. Только забота его своеобразная — через испытания, через лишения. Но и приятные сюрпризы бывают. В виде неожиданных удач, чудесных совпадений…

Вот не поступила она на филфак, зато Гоги встретила, Маргошу родила, магазин первый открыла… А так разными дорожками бы пошли… Это же не случайно, это ее подвели, испытав и проверив, да и показав, что без Божьего промысла она — ничто. Как она знала историю и литературу, когда поступала на филфак, как упорно ходила пешком в школу за несколько километров, хотя можно было бросить после восьмого класса — многие так делали. Как читала и читала, и все запоминала, сколько выучила наизусть цитат!.. Но три года подряд получала тройки на первых же экзаменах. Значит, это был не ее путь, и там, наверху, это знали. Причем кто точно из богов следил за Оксанкиными успехами — не важно. Главное, кто-то вел ее за ручку. Поверить, что все это хаос и случайность? Нет, никогда. И крест ее в виде Дениса, дорогой, тяжелый, — тоже испытание и дар свыше.

Оксана давно уже не понимала, как можно жить и не верить. Ждать смерти, к примеру. Вот она знает, что ее душе уготовано другое, и ей легче жить от этого. Легче прощать — она чувствует за собой это право, прощение обид и измен не унижает ее, а, наоборот, укрепляет в своей силе и в вере. Легче любить, чувствуя не случайность и не греховность своей любви к Денису, а ее одобрение сверху. Вот ведь как странно все завершилось с той девушкой — никак, просто прервалось, и все. Без вмешательства высших сил здесь дело не обошлось, это уж точно. Да и на Дениса посмотреть — разве не ведет его кто-то, неразумного, по его собственной, запутанной и сложной дорожке? Кто-то ведет, а кто-то мешает этому пути, как сегодня…

Проводив без особого сожаления последнюю машину с гостями, Оксана поменяла наконец тесное подвенечное платье на ярко-голубой свитер до колен и толстые пушистые брючки, скрадывавшие неровности ног и делавшие ее похожей на сытого уютного медвежонка. На свитере, связанном как будто это — платье Белоснежки, по низу были вывязаны маленькие симпатичные гномы.

Проспавшийся Денис сидел в гостиной и меланхолично наматывал на палец чей-то длинный рыжий волос.

Оксана задернула шторы и зажгла электрический подсвечник на камине. Достала из бара бутылку вина, два бокала, принесла из кухни сок и миску с крупно наколотым льдом.

— Подожди, не маячь, никак не могу… Опять сбился…

— Что, милый? — Оксана со вздохом взглянула на мужа.

— Не могу посчитать, сколько их у тебя…

— Кого?

— Да клиентов этих! Повернись задницей… Да, точно… Три и еще один, похоже, в срамном месте у тебя спрятался… Вон только голова торчит. Ты сама, что ли, это связала?

— Ага. В перерыве между подписанием контрактов. Нет, Денечка, свитер я купила в салоне на Рублевке. Между прочим, это авторская работа. Семь тысяч.

Оксана налила себе немного вина, Денису пододвинула большой стакан с соком и устроилась с ногами в большом кресле.

— Ох, тяжелая это работа замуж выходить… — улыбнулась она. — Подлить тебе капельку вина в ананасовый сок? Будет вкусный коктейль… А то с водочкой ты сегодня перестарался…

— Семь тысяч чего? — вдруг устало спросил Денис. Оксана внимательно посмотрела на мужа и, четко артикулируя, ответила:

— У. е.

— Слушай, может, помогать кому-нибудь лучше будем, чем хрень такую покупать? Ну, там, сиротам… инвалидам… учителям биологии… — Он провел ладонями по лицу и закончил едва слышно: — Детишкам… голодным…

— Помогай, — миролюбиво ответила Оксана. — Займись хоть чем-нибудь всерьез. — Она чуть отпила из бокала, поморщилась и поставила его на место. — Не будем сейчас об этом. Лучше скажи мне, родной мой, что ты чувствуешь?

— Пустоту. И вот здесь подсасывает. — Денис потер грудь, где что-то все пекло и пекло с тех пор, как он проснулся. Он потянулся за льдом и приложил большой кусок себе на сердце.

— Я думаю, это не пустота, это — легкость. — Оксана подошла к мужу и поцеловала его в лоб. — Песик мой…

— Нет. Это пустота. — Он отвел ее руки и сказал с нажимом: — Ежик. Мой.

Оксана села на место и, чуть помолчав, спокойно заговорила:

— Мы с тобой сбросили тяжесть греха. Столько лет наша связь была греховна, перед тем, кто создал нас и ведет по жизни. И теперь в легкой пустоте ты ясно ощущаешь ту невидимую нить, которая Господом установлена теперь между нами. Ты, искушаемый, как обычно, диаволом, сопротивляешься. Нить натягивается. И тебе больно. Вот и все.

Денис встал, достал из бара большую бутылку виски и низкий бокал, налил себе полстакана. Несмотря на протестующий жест жены, проглотил залпом обжигающее виски, глубоко вздохнул и бросил стакан о стенку.

— Го-рько! — проорал он в тишине дома.

Оксана мучительно помотала головой:

— Ну что ж ты меня так, Деня…

— А ты меня? Диавол, нить… На черта мне эта болтовня сумасшедшая? Ты что, совсем чокнулась? Откуда это у тебя в таком количестве поперло?

На звук разбившегося стакана из своей комнаты наверху высунулась Жанна, глянула на супругов и стала спускаться вниз.

Оксана тихо ответила мужу:

— От одиночества, наверно, Деня…

— Слышала, кричали «горько». Думаю, может, будет продолжение банкета? — весело встряла Жанна, внимательно глядя на лица друзей.

— Будет, будет, давай подваливай, — махнул рукой Денис.

— Ой, Деня, ты сегодня злой какой… Прямо не знаю, на какой кобыле к тебе подъехать.

Денис, вздохнув, ответил:

— А ты — ползком, ползком и мимо…

Жанна засмеялась, подошла к нему, обняла. Денис казался маленьким рядом с ней. Она встряхнула его, подняла и достаточно легко перебросила на диван. Ошарашенный Денис хотел что-то сказать, но так и замер в неудобной позе с открытым ртом.

— Ты меня так больше не обижай, как сегодня, — зевнула Жанна. — А то я двоих своих мужей похоронила, и тебя, как почти родного, тоже уговорю…

Оксана, которая взялась подметать узеньким каминным веником осколки, вскинула голову: