Кирилл Бенедиктов - «Если», 2004 № 12

• Название: «Если», 2004 № 12
• Автор: Кирилл Бенедиктов
• Издательство: Любимая книга
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКА
Ежемесячный журнал
Содержание:

Рэй Вукчевич. МАМА И ЕЁ МАЛЕНЬКИЕ ДРУЗЬЯ, рассказ

Грей Роллинс. ПО СХОДНОЙ ЦЕНЕ, рассказ

Олег Овчинников. РОТАПРИНТ, рассказ

ВИДЕОДРОМ

*Хит сезона

--- Дмитрий Байкалов. ТЫСЯЧА МЕЛОЧЕЙ, статья

*Рецензии

*История жанра

--- Дмитрий Караваев. НА ПЕРЕПУТЬЕ ТРЕХ ДОРОГ, окончание статьи

Ольга Елисеева. У КРИТА ДЕРЕВЯННЫЕ СТЕНЫ, рассказ

Том Пардом. ИСКУПЛЕНИЕ АВГУСТА, рассказ

Александер Ирвайн. АГЕНТ-ПРОВОКАТОР, рассказ

Кирилл Бенедиктов. ВОСХОД ШЕСТОГО СОЛНЦА, повесть

Вячеслав Алексеев. СОСЛАГАТЕЛЬНОЕ НАКЛОНЕНИЕ, статья

Экспертиза темы

Андрей Столяров, Андрей Валентинов, Олег Дивов.

Евгений Лукин. КАК ОТМАЗЫВАЛИ ВОРОНУ, статья

Рецензии

Крупный план

--- Сергей Лукьяненко. КОНСТРУКТОР И ЕГО ЛЕГО-БОГ, рецензия на трилогию Ф. Пулмана «Тёмные начала»

Эдуард Геворкян. ВСТРЕЧАЮТ ПО ОДЁЖКЕ? статья

Вл. Гаков. НЕОПИСУЕМЫЙ ЧУДАК ИЗ ГЛУБИНКИ, статья

Курсор

Персоналии

_{Обложка Игоря Тарачкова к повести Кирилла Бенедиктова «Восход шестого солнца»Внутренние иллюстрации А. Балдина, В. Базанова, С. Шехова, В. Бондаря, Е. Капустянского, В. Овчинникова, И. Тарачкова}

---

Тем более загадочным представляется чуть ли не единственное исключение, когда пришельцу из Европы, персонажу басни Лафонтена, оказали в России не просто холодный прием — высшее общество встретило героя с откровенной враждебностью. Вроде бы образ несчастной обманутой птицы должен был вызвать сочувствие у склонного к сантиментам читателя XVIII века, однако случилось обратное.

Вероятно, многое тут предопределил уровень первого перевода. Профессор элоквенции Василий Тредиаковский, не задумываясь о пагубных для репутации персонажа последствиях, со свойственным ему простодушием уже в первой строке выложил всю подноготную:

Негде Ворону унесть
сыра часть случилось…

Воровство на Руси процветало издревле, однако же вот так впрямую намекать на это, ей-богу, не стоило. Кроме того, пугающе неопределенное слово «часть» могло относиться не только к отдельно взятому куску, но и к запасам сыра вообще. Бесчисленные доброхоты незамедлительно расшифровали слово «Ворон» как «Вор он» и строили далеко идущие догадки о том, кого имел в виду переводчик.

Натужная игривость второй строки:

На дерево с тем взлетел,
кое полюбилось…

— нисколько не спасала — напротив, усугубляла положение. «Кое полюбилось». В неразборчивости Ворона многие узрели забвение приличий и развязность, граничащую с цинизмом. Мало того, что тать, так еще и вольнодумец!

Естественно, высший свет был шокирован. Императрица Анна Иоанновна вызвала поэта во дворец и, лицемерно придравшись к другому, вполне невинному в смысле сатиры произведению, публично влепила Тредиаковскому пощечину. «Удостоился получить из собственных Е. И. В. рук всемилостивейшую оплеушину», — с унылой иронией вспоминает бедняга.

Следующим рискнул взяться за переложение той же басни Александр Сумароков, постаравшийся учесть горький опыт предшественника. Правда, отрицать сам факт кражи сыра он тоже не дерзнул, но счел возможным хотя бы привести смягчающие вину обстоятельства:

И птицы держатся людского ремесла.
Ворона сыру кус когда-то унесла
И на дуб села.
Села,
Да только лишь еще ни крошечки не ела…

Ворон, как видим, под пером Сумарокова превратился в Ворону. Тонкий ход. Поэт надеялся, что к особе женского пола свет отнесется снисходительнее. Имело резон и уточнение породы дерева: по замыслу, определенность выбора придавала характеру героини цельность и отчасти благонамеренность, поскольку дуб издавна считался символом Российской державности.

Увы, попытка оправдания вышла неудачной, а для автора, можно сказать, роковой. Уберечь Ворону от читательской неприязни так и не удалось. Александр Петрович повторил ошибку Василия Кирилловича: увесистое слово «кус» опять-таки наводило на мысль именно о крупном стяжательстве. Да и сами смягчающие вину обстоятельства выглядели в изложении Сумарокова крайне сомнительно. То, что люди тоже воруют, героиню, согласитесь, не оправдывало нисколько. Указание же на то, что, дескать, «еще ни крошечки не ела», звучало и вовсе беспомощно. Как, впрочем, и робкий намек на давность проступка, совершенного-де не сию минуту, а «когда-то».

Но самую дурную шутку, конечно, сыграл с переводчиком державный дуб: невольно возникал образ казнокрада, прячущегося под сенью государства. Некоторые вельможи решили, что басня — камешек в их огород. Сумарокова вынуждают покинуть Петербург. Умер поэт в нищете, затравленным, опустившимся человеком.

Неприятие образа Вороны было в тогдашнем обществе столь велико, что противостоящая ей Лиса в итоге превратилась в глазах читателей чуть ли не в положительного героя, в этакого носителя справедливости.

Потребовался гений Крылова, чтобы окончательно обелить Ворону, не подвергшись при этом гонениям. В своем переводе Иван Андреевич предстает перед восхищенной публикой не только блистательным поэтом, но и непревзойденным адвокатом. Недаром, читая речи таких выдающихся юристов, как Плевако, Карабчевский, Урусов, невольно приходишь к выводу, что шедевр Крылова они знали наизусть и выступления свои строили неукоснительно по его канону.

Представьте: встает адвокат и долго держит паузу. Публика, осклабившись, смотрит на него с веселым злорадством; дескать, крутись-крутись, а сыр-то она все равно… того-этого! Наконец как бы через силу защитник поднимает глаза и произносит с усталой укоризной:

Уж сколько раз твердили миру,
Что лесть гнусна, вредна; но только все не впрок,
И в сердце льстец всегда отыщет уголок…

Умолкает вновь. Присяжные озадачены, в зале — недоуменные шепотки. О чем это он? Куда клонит?

Адвокат между тем горько усмехается.

Вороне где-то Бог послал кусочек сыру… —

пренебрежительно шевельнув пальцами, роняет он как бы невзначай…

Не часть, обратите внимание, не кус, а всего-то навсего кусочек, из-за которого даже неловко шум поднимать. Но главное, конечно, не в этом. Бог послал! Понимаете, в какой угол он сразу же загоняет прокурора? Стоит что-либо возразить — заработаешь репутацию атеиста.

На ель ворона…

Почему на ель? А больше не на что. Дуб скомпрометирован переводом Сумарокова, а на ель оно как-то скромнее, менее вызывающе.

…взгромоздясь…

Блестяще! Казалось бы, адвокат не щадит подзащитной, не пытается приукрасить, ничего не скрывает. Но в том-то и тонкость, что это неопрятное «взгромоздясь» содержит еще и признак телесной немощи. Обвиняемую становится жалко.

Позавтракать было совсем уж собралась,
Да позадумалась…

Вообразите на секунду, сколь проникновенно может опытный адвокат преподнести это «позадумалась»! (Попробуй не позадумайся: кусочек-то — махонький…) Кое-кто из публики уже пригорюнился.

И тут следует резкое, как хлыст:

А сыр — во рту держала.

Господа присяжные заседатели, господин судья! Я прошу обратить особое внимание на это обстоятельство. Именно во рту! Будь моя подзащитная более осмотрительна…

О сомнительном происхождении сыра давно забыто. Все зачарованно слушают адвоката…

Итак, почва подготовлена, можно сеять. Можно даже ограничиться простым пересказом инцидента, сухо бросив напоследок:

Сыр выпал.
С ним была плутовка такова.

Присяжные в задумчивости удаляются на совещание. Отсутствуют они недолго, и решение их единогласно. Ворону освобождают из-под стражи прямо в зале суда, а против Лисицы возбуждается уголовное дело.

Рецензии

Тимоти ЗАН

ДАР ЮПИТЕРА

Москва — СПб.: ЭКСМО — Домино, 2004. — 464 с.

Перевод с англ. Б. Жужунавы.

(Серия «Зарубежная фантастика»).

5100 экз.

________________________________________________________________________

Роман Тимоти Зана служит примером того, как фантастика, взрастив «идеи для будущего», совершенствует их, создает идеи второго, третьего порядка… А сюжетная основа этой книги — как раз научная идея. Хотя и не слишком новая. Допустим, космическая колонизация давно превратилась из идеи в тему. Допустим, биоинженерные трансформации человеческого тела с целью сделать его неприступной крепостью для высоких температур, резких перепадов давления, ядовитых атмосфер, хищной биосферы и т. п. давно вошли в арсенал фантастов. Но Зан «решает» ввести сознание человека-разведчика в тело негуманоида, в данном случае — существа, способного обитать в атмосфере Юпитера (вспоминаете Саймака?). Ситуация в общем и целом соответствует давнему пожеланию фантастов и некоторых философов превратить человека разумного в «человека космического». Логика романа с неизбежностью приводит к выводу: человек, «надев» чужое тело, постепенно испытывает ряд метаморфоз, не оставляющих камня на камне от человеческого сознания. Что ж, любая новая возможность должна быть так или иначе оплачена… Остается открытым вопрос: а стоило ли оно того? Не слишком ли велика цена? Автор романа смотрит на эту проблему с оптимизмом, читатель, однако, может прийти к иной оценке.

Книга будет приятным подарком прежде всего для любителей традиционной НФ — с мощной социальной и естественнонаучной составляющей. Зан написал «Дар Юпитера» в духе «Золотого века» НФ. Тем не менее ощущения литературного анахронизма нет, идеи автора воспринимаются легко, текст нигде не стопорит читателя «академщиной». Более того, прочитав книгу и отложив ее в сторону, поневоле задумываешься: а не была ли «Новая волна» большим литературным тупиком? Не сулило ли движение по пути «Золотого века» больших творческих дивидендов?