Мартин Сутер - Миланский черт

• Название: Миланский черт
• Автор: Мартин Сутер
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Триллер
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-59014-8

Что делать, если тебя преследуют страхи, если не можешь уснуть по ночам и вздрагиваешь от каждого шороха?

Бежать.

Героиня романа Мартина Сутера Соня так и поступает — от своих страхов, депрессии и безысходной тоски она пытается спрятаться в небольшой деревушке.

Но страх настигает ее и здесь. Кто-то играет с ней в жестокую и опасную игру — сначала подсовывает книгу с легендой о бедной пастушке, продавшей свою душу Миланскому черту, а потом инсценирует все те знамения, с помощью которых черт демонстрировал свое могущество.

Соня подавлена, но она решает не сдаваться. Во что бы то ни стало ей надо выяснить — кто стоит за проделками черта, кому надо запугать ее?

---

Приспустив трусы Хойзерманна и положив смазанные маслом ладони ему на поясницу, справа и слева, чуть выше ягодичных мышц, она чувствовала, как из точек лаогун в центре ладоней в него теплым лучом яркого света потекла энергия.

Так она стояла, пока в ней не умолкли все чувства — зрение, обоняние, слух, осязание и вкус, пока не осталось одно-единственное ощущение: неудержимого потока чистого ци.

Стон господина Хойзерманна вернул ее в его действительность. Она сняла с его спины полотенце и попросила перевернуться на спину. Он не сразу выполнил ее просьбу. Когда он наконец это сделал, Соня увидела причину его нерешительности.

— Простите… — пробормотал он.

— Бывает, — ответила она с улыбкой, которая относилась не к нему.

Позже, в комнате для персонала, она спросила Мануэля:

— Ты тоже слышал это, в пять утра?

— В пять утра я еще сплю.

— Церковный колокол пробил двенадцать раз.

Мануэль скептически посмотрел на нее.

— Клянусь тебе! Я стояла у окна и считала удары. Странно, правда?

— Не более странно, чем заскок у любых других часов.

— Да. Если бы не все предыдущие странности — кислота в кадке с фикусом, светящиеся палочки в бассейне…

— Это становится странным лишь в том случае, если ты устанавливаешь взаимосвязанность всех этих событий.

— Да они и без всякой взаимосвязанности, сами по себе, — странные явления!

Мануэль пренебрежительно махнул рукой.

— Ну, а что с Бобом?

— Что ты имеешь в виду?

— Вы уже… того?

Соня покачала головой.

— Кто-то льет кислоту в кадку с фикусом, кто-то бросает в бассейн светящиеся палочки, кто-то в пять утра двенадцать раз бьет в церковный колокол, а кто-то отказывается спать с пианистом… Странные вещи происходят в Валь-Грише!

бауманн требует твой номер

ты его не знаешь

он говорит что все равно узнает

блефует

мой номер он как-то раскопал

твой номер знает полгорода

и никто не звонит

одиночество

старость и одиночество а у тебя что нового

в пять утра церковный колокол пробил двенадцать

возвращайся пока не поздно

Доктор Штаэль лежал на боку. Левой рукой Соня немного оттянула назад его плечо, а правой работала с его точками цубо ниже основания черепа. Перед началом сеанса она по обыкновению спросила его, есть ли у него какие-нибудь жалобы. Он ответил вопросом:

— Кроме того, что мой череп вот-вот взорвется? Соня начала с шиацу головы. Она положила вытянутый большой палец в ложбинку между мышцами шеи и мягко надавила. Доктор Штаэль застонал.

— Больно?

— Нет, приятно.

— Это «пруд ветра».

— Что?

— Так называется эта точка. Она располагается на меридиане желчного пузыря. Очень важная точка для всех видов головной боли.

— «Пруд ветра»… — повторил доктор Штаэль скорее для самого себя.

Соня показала ему другие точки меридиана желчного пузыря.

— Вот это — «плечевой колодец»… это — «поле у холма»… а это — «источник у освещенной солнцем могилы»… А здесь… — она надавила на кость за ухом — «совершенная кость», лучшая точка при боли в висках.

Некоторое время они оба молчали под медитативную музыку сфер. Потом доктор Штаэль сказал:

— Вы ведь говорили, что вам хватает хлопот и с одной действительностью, не говоря уже о нескольких…

— Да, для меня даже две действительности — уже перебор.

— А как же меридианы? Ни один патологоанатом еще ни разу не находил в теле человека никаких меридианов. И тем не менее вы говорите о них как о чем-то само собой разумеющемся. Или, скажем, это ци. Еще ни одна западная наука не признала эту «жизненную энергию». Неизвестна ни ее природа, ни ее структура. Но вы, выполняя массаж шиацу, мгновенно находите закупорки канала ци и устраняете их так же привычно, как сантехник устраняет засоры в водопроводной трубе. Я это называю уверенным подходом к разным действительностям.

— Я никогда не рассматривала это как другую действительность.

— А что же это, по-вашему?

— Это дело веры.

— Я не верю ни в ци, ни в меридианы. Но боль — он постучал пальцем по голове — практически исчезла.

Соня рассмеялась.

— Этому наверняка есть какие-нибудь неврологические объяснения.

— Да. Но мне больше нравится «пруд ветра».

С этой минуты они молчали до самого конца сеанса. Уже когда доктор Штаэль встал с массажного стола, Соня, подавая ему теплое полотенце, спросила:

— Вы слышали сегодня утром церковный колокол?

— Да. Сначала я обрадовался, решив, что в первый раз за много лет проспал. Но потом подумал: с каких это пор день начинается в двенадцать?

— Не смотрите на меня так. Вам это тоже предстоит.

Соня почувствовала себя преступником, которого застукали на месте преступления. Она и в самом деле подумала, глядя на дряхлую фрау Куммер: неужели она тоже когда-нибудь будет так выглядеть? Они стояли друг против друга по пояс в теплой воде, и Соня обдумывала, с какого упражнения начать. Она давно уже этим не занималась, но водная гимнастика входила в ассортимент услуг велнес-центра, а она оказалась единственным свободным на этот момент сотрудником.

— Вернее, вам это тоже предстоит, если повезет. Не все доживают до моего возраста.

— Для начала мы легко касаемся коленями пола и отталкиваемся от него.

— Когда я была в вашем возрасте, я выглядела не хуже вас. Сколько вам лет? Тридцать пять?

— На колени — и оттолкнуться.

— Пожалуй, даже немного спортивнее. И грудь у меня была больше. — Не переставая говорить, фрау профессор Куммер медленно погрузилась в воду до плеч и быстро поднялась. — И никакой татуировки у меня, разумеется, не было. Тогда женщины этим не баловались. Разве что определенный сорт женщин…

— А теперь зайдем немного глубже.

Соня прошла до середины бассейна, старуха последовала за ней и погрузилась в воду по шею.

— Не успела я оглянуться, как она уже тут как тут, старость. Ты смотришь в зеркало и спрашиваешь себя: когда же это, черт побери, началось? Вы сами увидите. Может, уже завтра, после душа.

— По команде «марш» вы бежите как можно быстрее к противоположной стенке.

— А может, даже сегодня, после гимнастики. Будете стоять перед зеркалом в раздевалке, увидите маленькие дряблинки на подбородке, на руках и спросите себя…

— Внимание! Марш!

Фрау профессор Куммер устремилась к стенке, работая руками, как веслами, и, добравшись до цели, обернулась.

— Когда… спросите вы… себя… — произнесла она, тяжело дыша, — когда же это началось…

— Внимание! Марш! — скомандовала Соня. Фрау профессор Куммер отделилась от стенки и двинулась на Соню. Призрак старости, морщинистый и злой. Почти неподвижный, словно в замедленной съемке, но неотвратимый, неудержимый.

В ожидании прибытия старухи и очередной порции яда Соня вдруг поняла, что ей не давало покоя с того момента, как она закончила сеанс массажа и отпустила доктора Штаэля. Его слова: «С каких это пор день начинается в двенадцать?»

Через две минуты, оборвав в самом начале урок водной гимнастики с фрау Куммер, она даже не стала утруждать себя более дипломатичным обоснованием своего решения, а заявила просто:

— Потому что вы меня достали.

Восемь зловещих строк сохранились у нее в памяти в виде картинки. Но она все же бегом, прямо в халате, бросилась наверх, примчалась в свою комнату и раскрыла книгу легенд:

Когда летом наступит осень,
Когда день обернется ночью,
Когда в воде вспыхнет пламя,
Когда с рассветом пробьет двенадцать,
Когда птица станет рыбой,
Когда зверь превратится в человека,
Когда крест повернется на юг —
Лишь тогда ты станешь моей.

«Когда с рассветом пробьет двенадцать», — повторила она тихо. Сердце ее, которое только что просто билось от того, что она бегом поднялась по двум крутым лестницам, теперь бешено колотилось от страха.

Ведь на рассвете и в самом деле пробило двенадцать! А люминесцентные фонари на дне бассейна? Чем не подводное пламя? «Когда в воде вспыхнет пламя»!

Паваротти закатил истерику, словно чувствуя неладное. Соня подошла к клетке, вынула дно в виде выдвижного ящика с песком, высыпала песок в мусорное ведро, вымыла ящик горячей водой, насыпала в него свежего песка и вставила в клетку. Потом поменяла воду в плошке, наполнила кормушку, прикрепила к прутьям клетки новую метелку проса. Больше ей нечем было себя занять.

«Когда летом наступит осень»? Ну конечно — фикус! Все его листья опали, вот тебе и осень!

Соня села за письменный стол и заставила себя дышать ровно и глубоко. Она понимала, что и второе условие уже должно было быть выполнено, только не знала, как именно это произошло. Но чувствовала, что через несколько секунд найдет решение и этой загадки.