Ирина Горбунова - На грани человечности

• Название: На грани человечности
• Автор: Ирина Горбунова
• Жанр: Космическая фантастика

"На грани человечности" - эта книга знакомит читателя с подопечными землян элкорнцами, цивилизация которых сейчас находится в том переходном - от феодального к буржуазному - возрасте, когда Человечество начинает осознавать себя Человечеством. Главная героиня - землянка Суламифь Драгобич с детства мечтает о профессии наблюдателя, труднейшей для галактического конфедерата. Но лишь будучи внедрённой в подопечную цивилизацию под "легендой" воинствующей монахини сестры Вайрики, она на практике осознаёт, что выбор между решением самым рациональным, самым правильным и самым человечным - есть самый сложный нравственный выбор. "По долгу службы" героиня сталкивается и с единомышленниками - Опередившими Время, и с врагами - оплотами мракобесия, и с самым страшным - легионами равнодушных. И чаще всего в ситуациях, предполагающих конфликт между профессионализмом и человечностью, Суламифь делает выбор в пользу последней.

---

   Ох, шальным становилось здесь воображение, отпускало поводья, резвилось по свободе. То услужливо тщилось убедить: бред, ночной кошмар, и пробуждение не за горами. А то злую шутку играло; и чудилось, что сон - её же прошлое, семья, друзья, конфедеративная школа, дом-Вселенная. Странные, невообразимые дети Конфедерации - нежно опекаемые, фантастически здоровые, неправдоподобно просвещённые, аномально счастливые... как могли они существовать? и как могла она сама быть таким ребёнком ещё не так давно?

   Но существовали въявь, бок о бок, два мира; в одном времени; разделённые символическим расстоянием в каких-то полгалактики. Звездолёту через нуль-пространство - месяц пути; для телепортации - вовсе миг. Две реальности - обе объективные, обусловленные исторически в малейшем своём проявлении.

   И только один путь видела землянка-наблюдательница, дабы примирить обе реальности в душе своей. Минуя трущобы, минуя жалких, почти звероподобных местных обитателей, щедрой горстью бросала им не медяки - полновесные золотые. Ибо не сказано ли в Писаниях всех времён и миров: "Да не оскудеет рука дающего"?

   Не раз на глазах её бросались ничком в грязь, жадно набивали червонцы за щёку, грызлись оголодалыми туранами, - а за спиной перемигивались презрительно, стучали пальцем по лбу. Не раз крали у неё здесь и тот кошель, что припасала она для друзей своих, Опередивших Время. Кого-кого, а карманных дел мастеров тут едва ли меньше, чем блох, и мастеров первоклассных, коим нипочём и реакция конфедератки-"силачки". И знала ведь: глупо ждать от своего поступка не то что благодарности - простой оправданности. Едва ли её червонцы пойдут впрок - на лечение вон того умирающего беспризорника. Куда скорее - на горячительные напитки, а то и на наркотики. К чему благотворительность тем, чьи души убоги? И впредь нищета будет плодить нищету, отчаяние - порождать преступления. И недуги эти исцелит не золото, но лишь время и осознание.

   Чего же ради ставит она под угрозу срыва, быть может, самоё своё назначение? Куда правильней для удачливой аризианки - от души пнуть вон тот ходячий скелет в коросте и лохмотьях, в недобрый час подвернувшийся под ноги. Отряхнуть как грязь, налипшую на дорогие сапоги.

   Экономика Элкорна в инопланетных инвестициях не нуждается. Так однажды пошутила невесело Старейшина Вахишта - Наставница. В каждой шутке доля истины, особенно - в шутке, исходящей из таких уст.

   Но всему вопреки воображение тешилось виденьем. Честный ремесленник либо фермер, в уютной комнатке у камина, рассказывает внучатам о доброй, хотя и слабоумной леди, когда-то бросившей ему, нищему мальчишке-доходяге, пригоршню золотых арданов...

   Иллюзия? сказочка для потревоженной совести? Но, возможно, много лет спустя - когда давно выйдет срок назначения Суламифи Драгобич - найдётся хоть один такой? Или не один даже?

   Глупый подаёт нищему хлеб; мудрый учит его земледелию... истина, с докосмических времён известная. Но, пока не пришла пора учить, не человечней ли - обойтись хотя бы полумерой?

   ...В сгущавшихся сумерках Суламифь толкнула малоприметную замызганную дверку в самом сердце трущоб: портовый склад какой-то, ни дать ни взять. Не всякий подозревал, что за дверью этой, в крысином лабиринте коридоров, притаилось такое себе заведеньице, с игривым названьицем "Три Весёлые Задницы". Обыватели честные, само собой, понятия о нём не имели, да и к чему им! Верхушка городского дозора - та знала да помалкивала. Владелец заведения был - ни много ни мало, как "ночной король" Льюрона; и долю от баснословных барышей своих, как водится всюду среди "крёстных отцов", отстёгивал блюстителям закона. Иные лорды и леди являлись сюда и самолично (сохраняя инкогнито, разумеется), когда вздумывалось им завести экзотического невольника, либо убрать кровного врага без лишнего шума. Рука руку моет; лишь на этом принципе заведение держалось, процветало и богатело. Универсальный притон, годный, чтобы залечь на дно экипажу пиратов либо банде вольных стрелков; сбыть-приобрести крупную партию рабов либо наркотиков; найти подругу либо друга на ночь; купить государственную тайну либо заказать убийство влиятельного лица.

   Или даже - свободно, не опасаясь доноса, побеседовать о науках и искусствах, о судьбах королевства и о будущем мира.

   Ибо отбросы общества порою соседствовали здесь с лучшими его людьми. С тех самых пор, как Вильда Крамольница случайно обнаружила это сохранное местечко. И сочла, что иные здешние пираты и шлюхи куда порядочнее сильных мира сего.

   И для наблюдательницы заведение явилось воистину подарком судьбы. Подарком, позволяющим работать на два фронта, и вполне легально, не опасаясь прослыть "засланным казачком". Спасибо Тарле Кудеснику, и Томиреле Ратлин, а также и королеве вольных стрелков из Тимильского леса: словечко замолвили за землянку перед местным владыкой! С одной стороны - разузнаешь здесь немало ценного о теневой экономике, о потайных рычагах внутренней, а то и внешней политики королевства. Если только слушать и сканировать внимательно, да исправно платить. Находилось тут время и место для другой, более приятной разновидности наблюдательской работы: для общения - без опаски, без оглядки - со всеми Опередившими Время в округе. Тем паче, с объявленными вне закона.

   Ради одной из них - правда, властями обласканной - Суламифь и явилась сегодня.

   Вечер был ранний, в обширной таверне - пока малолюдно, благопристойно, тихо-мирно. Часть завсегдатаев отсыпаются в верхних комнатах, сил набираются для ночной работы. Прочие на огонёк ещё не заглянули. Настоящее оживление начнётся много позднее. Раздолье для наблюдений-исследований-выводов: как лихо проворачиваются бессчётные сомнительные сделки; как одни наживаются, другие разоряются в мгновенье ока; как тускло сверкают ножи, мечи, битые бутылки и что только под руку подвернётся. Чтоб выжить здесь, изволь держать нос по ветру, оружие наизготовку; и горе зазевавшемуся.

   Впрочем, на тех, кто сторонился местных игр в выживание - попросту внимания не обращали. На Суламифь и её окружение, к примеру.

   Несмотря на неурочный час, хозяин бдил: землянку встретил у самого входа. "Ночной король", Иаста Удачливый - средних лет, худощавый, с виду непримечательный тип. Улыбка, манеры - приятные, но не до приторного, в меру. Такого среди дня на улице повстречаешь - не опознаешь ни за что. И, тем паче, трудно предположить на первый взгляд, сколько кровавого золота у него в обороте.

   - Добро пожаловать, добро пожаловать. - Он поклонился несколько раз. - Всегда рад столь редкостной гостье. (Имён здесь не называли никогда: конфиденциальность прежде всего). Вас уже ждут. За столиком у камина. Прикажете всё, как обычно?

   - Да, спасибо, лорд; храни вас Единый. - Суламифь сдержанно поклонилась в ответ. - Бутыль торнского, ничего более.

   Не откладывая, отсчитала она нужную сумму: за вино и за неприкосновенность. Какое-то время задумчиво следила, как хозяин скользит по залу, отдавая распоряжения. Вкрадчивый, обходительный... и опасный в целеустремлённости своей. Неизвестно доподлинно, он ли, другой ли кто подсобил расстаться с бренным миром прежней "ночной королеве", Дерьене Паучихе. Но уж среди прочих претендентов "на престол" - а таковых всегда немало - Иаста впрямь оказался самым удачливым. В заведении Дерьены, насколько знала Суламифь, начинал он простым танцовщиком и мальчиком для утех.

   За столиком у камина высокая фигура в тёмном плаще обернулась навстречу землянке, откидывая капюшон с лица. Красивая седовласая женщина, лет под пятьдесят, со взором проницательно-строгим; и чуткие длинные пальцы перебирают ворох дорогой бумаги для рисования.

   Томирела Ратлин, в живописи своей свершившая поворот от условности Тёмных Веков к гуманизму Возрождения. Твёрдо идущая своим путём в искусстве - но странно обласканная и судьбою, и власть предержащими.

   Надолго ли?

   - Вечер добрый, Мастер, и да благословит вас Священное Пламя, - уважительно обратилась Суламифь, коснулась амулета, прежде чем присесть рядом. - Доселе ищете жизненной правды на дне общества?

   - Что ещё искать в этой жизни, кроме правды? - отозвалась Томирела негромко.

   - Верно. Чертоги Горние есть, прежде всего, царствие Истины.

   - Вам лучше знать, сестра Вайрика. Угодно ли наброски просмотреть?

   И Суламифь приняла ворох листов, с благодарностью за оказанное доверие. Несколькими штрихами схваченные "отбросы общества": бродяги, докеры, подёнщики, контрабандисты, шлюхи, сводни. На всех лицах запечатлено то, о чём и землянке поведали трущобы. Отчаяние, страх, алчность; неприкрытая похоть; тупое равнодушие. Беспросветное будущее - и жестокие радости настоящего.

   - Это правдиво, Мастер. - Суламифь возвращала наброски с грустным восхищением.