Наталья Нестерова - Наше все

• Название: Наше все
• Автор: Наталья Нестерова
• Издательство: Олма
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-373-01968-2

Наши тревоги и радости, смех и слезы — наше все — дети. Они способны превратить нашу жизнь и в праздник, и в кошмар.

Два брата младшего хулиганского возраста легко устраивают в квартире поле боя. А дети постарше, подростки-максималисты сами оценивают поступки родителей по шкале суровых требований и не всегда выставляют хорошие оценки.

Рассказы Натальи Нестеровой, грустные или веселые, но обязательно искренние, не оставят равнодушными тех, для кого дети — смысл жизни, плюс источник повышенной опасности. И даже если проблемы «от пяти до пятнадцати» не заботят, вы получите удовольствие от легкой и жизнеутверждающей прозы.

---

Возможно, мое кулинарное изделие и не претендовало на «царское» имя, зато получилось много, большая салатница. Достала рыбные консервы — шпроты, горбуша, сайра и экзотический морской набор: осьминоги, креветки, гребешки, мидии. Последнее было маринованным, остальное — в масле. И как из всего этого изобразить что-то вроде рыбного ассорти? Вкусно вряд ли получится, но надо постараться, чтобы хоть красиво было.

В какой-то момент, располагая на большом блюде рыбные консервы, украшая их дольками лимона, огурца и яблока, посыпав замороженной (с прошлого года) клюквой, воткнув листочки кудрявой петрушки (растет у меня на подоконнике), я даже почувствовала удовольствие от своих кулинарно-дизайнерских трудов. Но тут поспели пельмени, и мой энтузиазм опять упал до нуля. На большее, чем посыпать пельмени жареным луком и сверху потертым сыром, моей фантазии не хватило.

Ужин прошел, на удивление, в теплой дружеской обстановке. Гости деликатно нахваливали мою стряпню. Наэля просила дать рецепты салатов, Равиль восхищался напитками домашнего изготовления. О пельменях деликатно не упоминали. Они, гости, вели себя как английские лорды. Или восточные люди?

Внутренне я поражалась. Ставила себя на их место. Ну, видишь, что не вовремя приперся! Найди предлог и откланяйся. Нет! Сидят, о литературе и театральных премьерах говорят. Все, как в лучших домах.

Хотя в какой-то момент мне показалось, что Наэля метнула на мужа гневный взгляд. Возможно, только показалось.

Детей из-за стола не выгнать. Таська совершенно заворожена платьем Наэли, особенно блестящим цветком на плече. Равиль с Колей про какие-то компьютерные хитрости беседуют.

Мои дети прекрасно разбираются в интонациях моего голоса: когда мама приказывает, но еще можно поволынить, и когда она (то есть я) на пределе терпения, и ослушание грозит наказанием. Я, в свою очередь, знаю, что они усекают, когда приказы разминочные, а когда повеления окончательные и обжалованию не подлежат. Сегодня все сбилось. То ли у меня ввиду нервозности командные тоны искажены, то ли дети перестали их улавливать. Но есть последнее орудие, от залпа которого не скроешься.

Я выразительно посмотрела на мужа. Саша кивнул мне. Тихо и грозно сказал:

— Коля! Тася! Мыться и спать! Я сказал!

Дети покорно сползли со стульев. И неожиданно поразила Наэля. Она отколола цветок со своего плеча и протянула Тасе:

— Держи, это тебе!

— Ой, ну зачем? — всполошилась я. — Тася! Верни!

Дочь скуксилась, прижимала цветок к груди, собиралась реветь.

— У нас, у татар, — хитро подмигнула Наэля, — подарки возвращать нельзя!

И я впервые увидела, хотя мы провели вместе уже несколько часов, что Наэля изумительно красива! Ее платье действовало на меня как красная тряпка на быка, и я не замечала, до чего хороша эта женщина! И ресницы ее — натуральные, а не приклеенные!

— Тому, кто подарок вернет, — подстроился под тон жены Равиль, — смерть! — Он чиркнул себя по горлу. — Кровная месть.

Коля смотрел на него с восхищением. Таська, поняв, что цветок останется у нее, обняла Наэлю за шею, поцеловала в щеку:

— Вы добрая и красивая как фея!

Ребенок проявлял искренние эмоции, но нам с Сашей стало неловко: будто (в компенсацию за скудное угощение) мы прикрываемся детской непосредственностью.

— Повторять не буду! — хрипло сказал муж и тут же повторил: — Мыться и спать!

Мне пришлось отлучиться, оставить гостей. Во-первых, проконтролировать, как дети помоются. Зубы не почистят без присмотра, постараются пропустить этот гигиенический этап. Во-вторых, их рюкзачки со школьными предметами. Упустишь — утром будет истерика с поисками сменной обуви или фломастеров. В-третьих, Таська разнылась: ручка болит, посиди со мной.

Ничего у нее не болело. Вернее, малышке казалось, что болит. Просто возбужденному ребенку хотелось уснуть под ласковые поглаживания мамы, под воркование и ласковые приговаривания. Коле уже не требовалось подобного участия. Но и он спокойнее засыпал, когда я была рядом. В полудреме просил, совсем как маленький:

— Поверни мне одеяло под ножки!

Отсутствовала я минут тридцать или сорок. Вышла из детской в гостиную, там за чистым (!) столом Саша и Равиль обсуждают производственные дела. «Чистый стол» — это не точно. Графинчик, рюмки, тарелочки с тортом и чашки с чаем — все стояло. Но остальной посуды не было!

Мне стало нехорошо. Нет, я не против женской солидарности, когда подруги помогают тебе в застольных хлопотах. Но у меня на кухне! Свалка грязной посуды, пустые консервные банки на столе, бутылочки от медицинского спирта и пластиковый баллон от «пепси», в котором настаивалась на ореховых перегородках водка. Некогда мне было убирать! Торопилась на стол накрыть!

Кухня сияла чистотой. Наэля в моем переднике поверх роскошного платья, со шваброй в руках домывала пол.

— Извини, я тут немного прибралась, — подарила мне улыбку красавица-фея, выкручивая половую тряпку.

У меня не было слов. Рухнула на стул и беспомощно развела руками. Обрела дар речи и пробормотала:

— Наташа! — (почему-то выскочил «созвучный» русскому вариант ее имени). — Зачем ты!

— Давай здесь чай попьем? А мужчины пусть поговорят в комнате.

Первые минуты нашего чаепития и разговора стерлись из памяти. Наверное, сознание было оглушено. Но последующее я помню отчетливо.

— Равиль, представляешь, заставил меня вырядиться, как на банкет! — жаловалась, но со смехом Наэля. — Я два часа волосы укладывала и глаза красила! Приходим, а у вас… Незваный гость хуже татарина!

— Лучше татарина! — глупо воскликнула я. И поправилась: — То есть хуже… То есть… Ну, ты понимаешь!

— Какие прекрасные у вас дети! У нас тоже сын и дочь.

Мне стало стыдно до пунцовых щек! Переживала из-за салатов и напитков, в голову не пришло спросить ребят об их детях! Но тут я расспросила Наэлю дотошно. У их девочки абсолютный слух, а в музыкальную школу при консерватории принимают только на духовые инструменты, поскольку на это отделение недобор. Это мы поправим! Не знаю как, но найдем пути! А мальчик их вроде нашего Коли помешан на компьютерах. Отваживать, но действовать по-умному, пришли мы с Наэлей к единому мнению…

Мы с Сашей вышли проводить гостей на улицу. Захлопывая дверь такси, в душевном порыве я воскликнула:

— Будем дружить! Обязательно!

Возвращались домой. Довольный, точнее, самодовольный муж изрек:

— Видишь, как хорошо все кончилось! А ты боялась!

— Так! Я первой иду в ванную. Потом накладываю маску из огурцов и меда. И попрошу ко мне не приставать.

— Маска отменяется. Ты все огурцы порезала в рыбу. Как, кстати, называлось то странное блюдо?

— «Голь на выдумку хитра».

Чингачгук

Юля уснула в метро. Это ладно, с кем не бывает. Но каково было пробуждение! В объятиях постороннего мужчины! Во сне она плюхнулась головой на плечо соседа, и теперь незнакомец обнимал ее, удерживая от окончательного падения.

— Извините! — Юля села ровно, повела плечами.

Мужчина убрал руки.

— Все в порядке! — заверил он.

Юля стыдилась посмотреть в глаза доброму пассажиру. Голос в динамике объявил название станции. Следующая Юлина, но… с другой стороны линии метро — противоположной той, откуда Юля должна была приехать, если бы не уснула.

— Сколько же мы катались? — смущенно воскликнула она и повернулась к соседу.

Вблизи не рассмотреть его толком. Юля отметила только улыбку — веселую, ребячливую, без нахальства и пошлого заигрывания. «Не считает, что теперь их связывают нерушимые узы, — подумала она, — уже хорошо».

— Мы доехали до конечной, — ответил мужчина, — потом состав отогнали в тупик и вернули в начало линии. Пустой темный вагон, огоньки за стеклом, вы дремлете — очень романтично.

Ага, романтично! Чего Юле сейчас не хватало, так это романтики. Сын болен ветрянкой, маме ночью стало плохо, «скорая» увезла ее в больницу, где Юля провела ночь и утро. Муж, который год назад встретил большую новую любовь и ушел «красиво» — все вам оставляю, теперь хочет телевизор и холодильник. На работе, в частной музыкальной школе, поговаривают о том, что преподаватель, не вылезающий с больничных, им не нужен. Но о бывшем муже-скупердяе и о работе Юля думала в последнюю очередь. Еще раз извинилась перед попутчиком и двинулась к выходу.

— Можно вас проводить?

Оказывается, товарищ вышел следом за ней и тоже плетется к эскалатору. Все-таки рассчитывает на продолжение романтически завязавшегося знакомства!

Юля резко повернулась и строго посмотрела на молодого человека. Он прекрасно понял ее взгляд. Улыбнулся, дурашливо поднял руки — «сдаюсь».

— Только проводить!

Отказать мужчине с такой улыбкой? Добряку, на груди у которого дрыхла минуту назад? У Юли язык не повернулся.