Елена Никольская - Змей подколодный

• Название: Змей подколодный
• Автор: Елена Никольская
• Жанр: Фэнтези

Вытащить из беды лучшего друга — дело святое. Но стать для этого пятнадцатилетним подростком, сохранив сознание взрослого мужчины, — пожалуй, перебор! Особенно, если приходится учиться у каких-то ненормальных колдунов, причём не заклинаниям, а лингвистике, алгебре и хорошим манерам. Идёт игра — сложная, многоходовая и по чужим правилам. Благо ещё, что на знакомой территории, хотя провинциальный российский городок, пусть и точная копия родного, полон странных сюрпризов. Впрочем, всё это — сущие мелочи по сравнению с проблемами, которые способна создать перепуганная и своенравная барышня…

---

— Подскажите, как?

— Я не знаю, — так же чётко ответила Ольга. — Есть же другие методы.

— Кажется мне, сударыня, что вас подводит память.

— Нет, я помню, — терпеливо сказала Ольга, отодвигаясь от него.

"Я ведь с ним не справлюсь, — подумала она в панике. — Исцарапаю в кровь, пусть только попробует!"

— Я помню, Олег Витальевич. Альтернатива наказанию — исключение из гимназии. Но такое наказание… я не буду.

Куратор смотрел на неё — непонятно смотрел и физическую силу применять явно не собирался.

— Вы предпочитаете исключение?

— А если да?

Пауза; выдержав её, куратор поклонился Ольге:

— Ваше право, сударыня. Уговаривать вас я не стану.

— И не надо!

Ольга кинулась к шкафу и принялась судорожно хватать шмотки — штаны, свитер, кроссовки — и со всем этим побежала в ванную. "Да провалитесь вы — и ваши уроки! И ваши дурацкие платья! И я — ну и пусть! Всё!" Переодевшись и зашвырнув платье в ванну, она вышла в комнату, уселась на тахту и заревела.

Её вынудили подняться, снова взяв за локоть, и, не выпуская, повели — из комнаты, из общежития, в учебный корпус, на второй этаж. Она шла, не вырываясь и стиснув зубы, только всхлипывала иногда тихонечко и вытирала щёки, но кажется, никто на пути им не попался. Благонравные гимназисты сидели на уроках, а ей больше не придётся сидеть на ваших дурацких — дурацких! дурацких! — уроках.

Путь закончился у кабинета директора. Олег Витальевич завёл Ольгу в кабинет и, нажав на плечо, усадил на диван.

— Господин Айзенштайн — взгляните… Истерика.

— Что случилось, Олег?

— Записана в кондуит. Предпочитает исключение.

— Первый раз?

Как в тумане всё это было, но когда за её куратором закрылась дверь, туман начал рассеиваться. В пальцах у Ольги очутился платок, она вытерла глаза и высморкалась — и увидела директора. Директор сидел на корточках около шкафчика с округлым брюхом. Шкафчик был сложный, многоуровневый, со множеством полок за распахнутыми стеклянными дверцами. На полках стояли статуэтки — не меньше тысячи статуэток. Белых таких, наверное, гипсовых, или мраморных, или фарфоровых просто…

— Подойди сюда, ребёнок, — сказал директор, не оборачиваясь.

— Зачем? — спросила Ольга и закашлялась, как тогда, в степи, у башенки, где впервые директора увидела. Целую вечность назад.

— Хочу тебе показать кое-что, — сказал директор, повернул голову и улыбнулся ей. — Хватит реветь. Иди сюда, не бойся.

Ольга шмыгнула носом и нерешительно встала.

— У меня здесь целая коллекция, посмотри… Да подойди же.

Она подошла, опустилась рядом — сначала тоже на корточки, потом просто села на пол, а директор обнял её за плечи и указал на полочку чуть выше и левее уровня её глаз.

— Здесь у меня море, видишь? Угадала? это Греция…

Море было Эгейское — синее-синее.

2

На берегу моря был белый песок.

На песке стояли храмы в окружении белых колонн. Стеклянные храмы, и без дверей, а за стеклом танцевали боги — по одному на храм. Они двигались красиво — но механически, заученно, и скоро ты начала думать, что они не совсем боги. Потому что какой же бог начинает танцевать, только ты на него взглянешь?

Стекло было полупрозрачным, матовым: ничего не разглядеть толком. Силуэты — но точёные, похожие на статуэтки. Обнажённые статуэтки. Ведь Афродита выходила из пены моря — ведь она выходила из Эгейского моря? — нагой. Но разве она выходила из пены, чтобы танцевать за стеклом?

Ты сидела на песке, водила пальцем по колонне и старалась не смотреть на храм. Ты знала, что внутри — тоже стекло. Оно проходило сквозь богиню, оно причиняло танцующей не боль, а страх — не поддающийся контролю и уговорам. Но богини не танцуют в храмах, в стеклянных храмах… в стеклянных кубиках, клетках… Это слишком страшно — танцевать в стекле.

Ты старалась не смотреть на храм, но получалось плохо. И та, в стекле, танцевала под твоим взглядом, потому что кроме тебя на храм смотрели сверху — и сбоку, отовсюду! — настоящие боги. Боги, заполнившие стеклом кубики на белом песке.

Песок, похожий на стекло: крошечные прозрачные камешки. Пересыпая их из ладони в ладонь, ты словно вертела песочные часы. Ведь песок был насыпан в стеклянную колбу, но ты не знала об этом, пока не стемнело.

Пропали храмы, колонны слились, стали рамкой часов, и там, за часами, явились ещё одно море и ещё одно небо. Песок, насыпанный в колбу, обернулся стеклом, колба — кубиком, храмом, а из пены моря вышел на берег бог. Бог был в длиннополом пиджаке и смеялся.

Бог стоял на берегу, за стеклом, а стекло проходило сквозь тебя, не причиняя боли, и ты закричала от страха. Тогда бог нагнулся, набрал в горсть белого песка и бросил его в стекло.

Колонны упали, увлекая за собой стеклянные храмы, вместе с храмами покатились прочь с берега, и там, в шкафу, встали прямо, а дверки шкафа закрылись, но этого Ольга уже не увидела.

3

Она застала себя умывающейся в собственной ванной.

Щипало глаза и текло из носа, значит, плакала и нужно умыться, а до ванной добрела в полусне, как лунатик. А снился, наверное, жуткий кошмар!

В полном недоумении Ольга обнаружила, что одета в трико и голубую футболку и стоит босиком, а вокруг живописно раскиданы шмотки. Платье полностью скрывало дно ванны, на краю обретались джинсы. На унитазе валялся свитер. На свитере стояла кроссовка. Вторая кроссовка лежала у двери, а посреди жуткого бардака пребывали туфли, содранные с ног без предварительного расстёгивания: один из ремешков был вырван напрочь — с мясом. Она вынесла всё это в комнату и убрала в шкаф, пытаясь вспомнить причину столь странных переодеваний.

Ничего.

Только море.

Море и белый песок.

Ольга выглянула в окно в поисках моря. Но в окне имели быть знакомые виды: мелкие цветы в клумбах, фонтан-ёжик на площадке у входа в общагу. В фонтане лежали разноцветные камешки — никакой не песок. Под окном стоял Олег Витальевич, разговаривая с третьекурсницей Викой. Вика кивала, глаз с него не сводя, а химик вдруг глянул вверх — прямо на Ольгу. И кошмар вернулся: с размаху плюхнулся на тахту и радостно стал подпрыгивать, тыча пальцем в скомканный плед. "Было, было", — сказала тахта. "Ой, было, — подтвердил кошмар, — помнишь, да?! Кондуит! Исключение! А потом! Ты крутую истерику закатила — реально!"

— Я была у директора, — сказала им Ольга. — Кабинет директора… море… Шкаф и море… Директор опять меня от чего-то спас…

"Да это всё фигня! Чего там спас! А вот тут! — вопил кошмар. — Куратор тебя забрал после моря! И тут! Безо всякого сопротивления!.."

"Было, было", — сказала тахта.

Третьекурсница Вика за окном присела в реверансе, Олег Витальевич завернул за фонтан, на дорожку, ведущую к преподавательскому коттеджу.

Море и белый песок.

Ольга влезла в первое попавшееся платье и выбежала из комнаты — в коридор, на лестницу, вниз, вон отсюда, она почти летела по аллеям, не разбирая дороги, словно кто-то дорогу ей указывал — и указывал правильно.

Высокая терраса, густой лесок на ней. Шесть ступенек узкой лесенки. Колючий кустарник. Еле заметный проход на полянку, а на полянке курили, сидя на корточках, мальчишки — человек пять, и среди них был Андрей Карцев.

Он вскочил сразу, кинулся навстречу, потащил в кусты и там, в кустах, где уже никто их не видел, заглянул, наклонившись, в лицо и спросил в страшном волнении:

— Ты что?! Эй!..

Тут Ольга заревела, и он немедленно её обнял, прижал к себе и принялся гладить по спине, не прекращая спрашивать:

— Эй! Да ты что? Что случилось?! Ольга! Оль, да перестань…

Продолжалось всё это минут, наверное, пять: Карцев бормотал что-то невнятное и утешительное, а она ревела, уткнувшись ему в пиджак. Но пять минут прошли, и Ольга опомнилась. Отстранилась, опустилась на коленки, расправив по траве юбки.

— Дай сигарету.

Он уселся рядом и подкурил ей сигарету.

— Что случилось-то?

— Фигня, — сказала Ольга, вытирая глаза, и Карцев дал ей платок. — Фигня, вообще-то. Не обращай внимания.

— Ольга, — сказал он. — Что случилось?

— Меня выпороли, — сказала она и всхлипнула. — Но дело не в этом.

— Ясно, — сказал Карцев. — А в чём?

— Меня историк вчера засёк, ну, запах унюхал. Тебя не засекли?

— Нет.

— А Делик твой дебил полный, сам признался, я ему утром сказала, а он пришёл меня выгораживать. Всё испортил! Но дело не в этом.

Она положила сигарету в траву, высморкалась и искоса глянула на пирата. Пират сидел, наклонившись к ней, на лице у него были написаны тревога и сочувствие — вполне уместные. И ни следа брезгливости, надо же!

— Чего ты уставился, — сказала она. — Слушай, мы где вообще? Не увидят тут?

— Не должны. Хлопцы всегда здесь курят.

— Ага. Ну вот, и я устроила куратору истерику, сказала, чтобы меня исключали, потому что я не хочу… не буду. Ну, ясно.