Энгус Уэллс - Узурпатор

• Название: Узурпатор
• Автор: Энгус Уэллс
• Издательство: АСТ, Ермак
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-018653-3, 5-9577-0031-2

Вот уже много веков не знал войны мир магических Трех Королевств. Но теперь над ним повисла опасность… Ибо пришло время, когда воедино стали складываться части древнего мистического пророчества, коему предстоит изменить судьбу мира НАВЕКИ. Ослеп, оказался в мире теней герой Кедрин, остановивший могущественного посланника Властелина Зла — чернокнижника Тоза, и вернуть себе зрение он сможет, лишь спустившись в темный кошмар Преисподней и вызвав оттуда дух своего убитого врага…

Нет возврата из адской бездны! Три королевства оплакивают ушедшего, — а меж тем поднимает голову новое Зло…

---

— Нас? — переспросил Кедрин. Он сильнее сжал руку Уинетт и поглядел на Лавию. — Уинетт должна сопровождать меня… даже там?

Лавия кивнула.

— И здесь, и в Нижних пределах — без Уинетт ты слеп. Правда, там тебе не обязательно к ней прикасаться — талисманы сами будут поддерживать связь. И еще: найти воина будет нелегко. Но вдвое больше сил уйдет на то, чтобы вернуться назад. Не думайте, что Эшер будет праздно наблюдать, как вы бродите в его владениях. Напротив! И после того, как зрение вернется к тебе, он сделает все, чтобы ты остался в Нижних пределах навсегда. Но ты должен вернуться — во имя Королевств, — она поглядела на Уинетт. — Это непростая задача, Сестра.

— Тебе не обязательно соглашаться, — торопливо проговорил Кедрин. — Я не хочу, чтобы ты рисковала. Я вверю себя Госпоже и пойду один.

Уинетт посмотрела ему в глаза и взяла его за обе руки.

— Я не допущу этого, Кедрин. Мы начали это путешествие вместе и вместе его закончим. Ты… не можешь меня оставить.

— Ты так же отважна, как и красива, — пробормотал он.

Уинетт покраснела и уставилась на бокал с вином, который слуга поставил перед ней. Остальные скромно отвернулись. И лишь Лавия бросила на юную Сестру пристальный взгляд и загадочно улыбнулась.

Однако тяжелое настроение, которое воцарилось за столом, так и не рассеялось. Одни считали, что до весны не стоит даже приближаться к Лозинам, другие просто сомневались в благополучном исходе путешествия. Все были опечалены. Слишком скоро приходилось прощаться с принцем, который лишь недавно вернулся домой. Особенно переживала Сестра Льясса. Она надеялась, что ее воспитаннику предстоит поездка в Эстреван, вполне безопасная даже в зимнее время. И вместо этого он собирается отправиться в леса, населенные варварами, а потом — сохрани его Госпожа — в Нижние пределы! Еще пара бокалов вина — и она не смогла сдерживаться.

— Я — позор Эстревана… — по ее пухлым щекам градом катились слезы. — Госпожа указала тебе путь… а я сетую… ну что мне с собой поделать?

— Я вернусь, — пообещал Кедрин. — У меня прекрасные спутники — или Вы не согласны? А это… — он коснулся талисмана, — несомненно, это лучшая защита.

— Но где ты покажешь все, чему я тебя учила? — всхлипнула старушка. — Я-то думала, что увижу, как ты танцуешь в Белом Дворце… а ты опять уезжаешь навстречу опасности.

— Я уезжаю, чтобы опасности больше никому не угрожали, — Кедрин улыбнулся и, перегнувшись через стол, взял ее за руку. — Не плачьте, Сестра Льясса. Ваши науки всегда со мной. Я вернусь… и Вы еще увидите, как я скверно танцую.

На губах Сестры появилась жалобная улыбка. Обернувшись, Льясса умоляюще поглядела на Тепшена.

— Охраняй его как следует, кьо. Кто еще о нем позаботится?

— Он мужчина и принадлежит самому себе, — спокойно произнес уроженец востока. — Но будь уверена: мой клинок всегда прикроет ему спину.

Льясса вздрогнула, но немного приободрилась и перестала плакать.

Весь оставшийся вечер прощались. Но никто больше не выказывал своих чувств столь открыто. Какой смысл говорить об очевидном?

Люди подходили к возвышению, где стоял стол. Мужчины пожимали Кедрину руку, женщины обнимали и целовали в щеку — и по-тамурски сдержанно желали ему удачи. И чаще других повторялось произнесенное кем-то пожелание:

— Желаем тебе поскорее нас увидеть.

Наконец все начали расходиться. Кедрин и его спутники намеревались пуститься в дорогу с первыми лучами солнца, да и у обитателей крепости не было настроения для долгого пиршества. Уинетт, ведя Кедрина за руку, направилась к его покоям. Их пальцы переплелись… лишь для того, чтобы дать ему зрение.

— Подожди немного, — попросила Ирла, когда Уинетт уже собралась прощаться. — Я хочу, чтобы он увидел мое лицо.

Уинетт кивнула. Ирла взъерошила его волосы, потом коснулась пальцами его висков и чуть отстранилась. Теперь мать и сын глядели друг другу в глаза.

— Я не скажу ничего такого, что заставит тебя остаться, — чуть слышно проговорила она, — хотя… сердце не камень. Я доверяю тебя Уинетт и Тепшену… и Госпоже — я знаю, Она всегда с тобой. У тебя есть долг. Это нелегкий долг, но я знаю: ты исполнишь его с честью, как подобает воину Тамура. Сердце Твердыни Кэйтина с тобой. Каков бы ни был исход — знай, что я люблю тебя.

— Я знаю.

Ладонь Кедрина выскользнула из руки Уинетт. Он обнял мать за плечи и крепко прижал к себе. Ирла спрятала лицо у него на груди.

— Я тоже люблю тебя, мама.

— О да, — Ирла выпрямилась и торопливо провела пальцами по глазам, словно он мог увидеть, как в них блестят слезы. — Иди, и да хранит тебя Госпожа, сын мой.

Сзади подошел Бедир. Лицо правителя было строго и серьезно.

— Я тобой горжусь, — глухо произнес он, кладя руки на плечи сыну. — Ты достойный наследник Кэйтинов. Жаль, что я не еду с тобой.

Кедрин нащупал руку Уинетт и посмотрел отцу в глаза. Впервые он смотрел на отца не как младший, но как взрослый мужчина на равного себе.

— Твой долг — оставаться здесь, — проговорил он, — а мой — идти вперед и быть готовым ко всему. Я вернусь.

— Я буду молиться об этом.

Бедир кивнул и отвернулся, чтобы взять жену за руку. Когда они удалялись в спальню, он держал спину очень прямо.

— Прощания — вещь печальная, — буркнул Кедрин.

— Ты их снова увидишь, — сказала Уинетт. — Только уже без моей помощи.

— Значит, это не последнее прощание?.. — тихо спросил он, вглядываясь в ее лицо.

На миг ее голубые глаза отразились в его карих радужках. Потом Уинетт опустила веки, чтобы скрыть смущение.

— Ты слишком далеко заглядываешь вперед, — проговорила она почти беззвучно.

— Это ответ? Или право надеяться?

— Я… — она тряхнула головой, и свет факела блеснул золотом в ее пшеничных волосах. — Я не могу ничего сказать. Пожалуйста, Кедрин, не принуждай меня. Я все еще Сестра.

— Прости, — проговорил он. — Я больше не заговорю об этом… пока мы не возвратимся.

Хотя бы небольшая отсрочка… Уинетт заставила себя улыбнуться.

— Благодарю, принц. А теперь… может быть, пора на покой?

— Конечно.

Он выпустил ее руки и постучал в дверь спальни, чтобы слуга, ожидающий внутри, помог ему дойти до кровати.

Это было так странно: знать, что вокруг знакомые предметы, которые за много лет перестаешь замечать, — и не видеть их. В Высокой Крепости он успел настолько изучить свою комнату, что мог обходиться без посторонней помощи. А здесь… В родном доме, в собственной спальне он не в состоянии убрать одежду, добраться до умывальника и даже лечь в постель!

Слуга ушел, и Кедрин остался один, затерянный в огромном темном мире. Он ощущал тепло огня в очаге и холодные струйки ночного ветра, которые проникали сквозь ставни. Гладкая ткань простыней приятно холодила обнаженную кожу. Но он не мог видеть ни очага, ни ставень, он не знал, светит ли луна за окном. Он даже не знал, оставил ли слуга зажженный светильник. Слепота делала привычный мир чуждым и почти враждебным. Мысли Кедрина сами собой обратились к Уинетт. Без нее он был обречен блуждать во тьме, не видя цели, не разбирая пути. Он зависел от нее — и это навлекало на нее опасность. Эта мысль приводила его в бешенство. Дорога на север обещает быть весьма нелегкой, переход через Федины — еще труднее. Потом Белтреван… Конечно, варвары провозгласили его хеф-Аладором, вожди поклялись ему в верности. Браннок уверен, что на их слово можно полагаться. Ни у Лавии, устами которой говорит Эстреван, ни у отца, которому он верит больше, чем самому себе, — ни у кого нет сомнений, что эта часть пути будет относительно безопасной. Но встретят ли его спутники столь же радушный прием? Положим, Тепшен Лал и воины смогут за себя постоять. А Уинетт? Она совсем беззащитна. Если с ней что-то случится… какая-то часть его самого умрет.

Он повернулся на другой бок, вспоминая, как она стояла, глядя ему в глаза. Как она прекрасна — и как сильна духом, с каким благородством держится! Мысль о расставании была по-прежнему невыносима. Но вправе ли он обрекать ее на такие тяготы?

Если бы она не была Сестрой…

Если бы только она пожелала освободиться от своего обета…

Если бы только они встретились, как его родители, — когда она еще не посвятила себя Служению…

Мысли окончательно смешались, и он погрузился в сон.

Сначала обрывки сновидений беспорядочно сменяли друг друга, потом образы показались Кедрину знакомыми. Нечто подобное однажды приснилось ему в Высокой Крепости. Они с Уинетт гуляют по лугам, залитым солнцем. Заливаются птицы, вторя перезвону ручейков, небо сияет чистой лазурью… и Уинетт в своем лазурном облачении — как солнце на небе. Ласковые лучи запутались в ее волосах. Потом все переменилось — с неестественной быстротой, как это часто бывает во сне. Небо потемнело и покрылось грозовыми тучами. Начиналась буря. Гряды грязно-лиловых туч наползали одна на другую, загромождая небо. Стало совсем темно, как это бывает перед грозой — но в глухих раскатах грома чудится хохот, полный злорадства. Они прячутся под деревом. На нем ни одного листа, увядшие ветви поникли — ни зима, ни засуха не могли так их иссушить. Птиц не слышно. Серебристую поверхность ручьев затянула омерзительная карминная пленка, маслянистая, как кровь. Внезапно он понял, что Уинетт больше нет рядом, — и сейчас же увидел ее на другой стороне лужайки. На ее лице ужас и отчаяние, словно ей что-то угрожает… а может быть, ему. Кедрин шагнул к ней, но едва покинул свое жалкое укрытие, прямо перед ним сверкнула молния. Воздух наполнился тошнотворной вонью горелого мяса. Там, где молния вонзились в землю, трава почернела и обуглилась. Над обожженной землей поднялись языки пламени — сперва лишь невысокие одиночные кисточки. Но они росли, жадно тянулись вверх — и вот уже огненная стена поднимается до самого неба. Пламя ревет, выплевывая обжигающие языки, словно отгоняет — не подходи!.. Откуда-то Кедрин знал, что Уинетт не может выйти из-за этой преграды. Раскаты хохота гремели все чаще, в реве пламени чудился какой-то голос, который звал Кедрина по имени — снова и снова, с жадной, завораживающей настойчивостью.